Питер Ньюман - Злость [litres]

В то время как расстояние между Образиной и Веспер сокращается, Джем пытается подняться и с криком падает обратно. Страх позволяет ему лишь это, но тело ослабло, и приближается лихорадка. У него совершенно не осталось сил.

Действия козленка более чем окупают неудачи Джема: он уносится в ночь без оглядки.

Когда Самаэль в третий раз идет в атаку, у Веспер возникает недоброе предчувствие. Прежде чем его меч достигает врага, длинные руки Образины отбрасывают его прочь, отправляя полукровку в короткий, но неприятный полет.

Она слышит крик Диады позади Образины, когда ту волокут по земле, слышит какофонию смеха, а затем звуки борьбы облепивших ее инфернальчиков.

Ей очень хочется убежать за козленком. Есть множество причин, почему Веспер не должна собой рисковать. Думая о них, она перекрывает Образине путь к Джему.

Веспер оборачивается назад, взглядом встречаясь с мечом. Видит привычную ярость, но также – мольбу о помощи. Ее правая рука, кажется, по собственной воле, отпускает серебряные перья и зависает над рукояткой.

Он ждет ее, сверлит взглядом, безмолвно умоляет пустить себя в дело. Однажды ее отец воспользовался мечом, и оружие что-то с ним сделало. Что-то ужасное. Что оно сделает с ней? У нее дрожит рука.

Образина нависает над ней безмолвной скалой.

Она обхватывает рукоятку.

Делает вдох.

И обнажает меч.

Освободившись, меч демонстрирует абсолютное неповиновение. Веспер пытается петь одновременно с ним, давать указания, но оказывается не готовой к силе его гнева. У нее тихий, нетренированный голос, и он утопает в реве меча. Мир вокруг нее взрывается оглушительными звуками, воздух искрится.

Самаэль, дрожа, лежит прямо там, где приземлился, как будто его трясет невидимая рука. Ищейка, скуля, отползает назад, а скопище мелких инферналей убегает и визжит, как только их оболочки начинают дымиться.

Образина на мгновение замирает, искренне ошарашенный исходящими волнами гнева. Инстинктивно он втягивает сущность глубже в оболочку, отступая. Но это всего лишь рефлекс, и инферналь быстро с ним справляется. Злость в одиночку не в силах пробить его защиту. Ее песни недостаточно для уничтожения врага.

На лице у Веспер отражается изумление, ее рот открыт, но она не издает ни звука. Ее глаза опустели, остекленели. Меч в ее руке продолжает яростно вибрировать.

В это время Образина вновь заполняет свою необъятную оболочку. В общей сложности он бездействовал всего несколько секунд. Диаде этого оказалось достаточно, чтобы подняться и, обойдя его, первой прыгнуть на ногу Образине.

Она упирается обоими сапогами в его коленную чашечку. Плохо держащаяся кожа сползает с влажного мяса, из-за чего сустав отъезжает в сторону под очень неправильным углом. Приглушенный треск – и Образина падает на бок.

Самаэль и Ищейка синхронно поднимаются, хотя полупес и кажется ошарашенным, болтая головой будто пьяный. Обоих как будто сдувает чужеродным ветром.

Веспер приходит в себя. Она убирает меч в ножны, игнорируя обещание мести в его взгляде, и помогает Джему подняться.

– Пошли! – поторапливает она, поднимает и тащит его прочь.

Диада высвобождает меч из колена Образины и прыгает обратно. Сломанная конечность торчит в ее сторону.

– Надо его прикончить!

– Нет, – отвечает Самаэль. – Сюда идет подкрепление.

– Проклятье!

Она все равно снова пинает оглушенного инферналя – для верности – и бежит за остальными.

Присутствие Злости ощущается на мили вокруг. В Новом Горизонте испуганно вопят низшие инфернали, неуверенно дергается в своей чаше Демагог, на окраинах города замирают охотники за мечом, поворачиваясь на звук. Большинство внезапно идет в обратную сторону.

Недалеко от этого места орава детей Образины убегает прочь, пока не встречается с подкреплением и не удваивает силы. Но они все равно продолжают вопить, намереваясь убежать обратно в Новый Горизонт. Лишь когда новоприбывшие недоуменно смотрят на собратьев, они осознают, что Злость уже какое-то время молчит. Наступает неловкая пауза, затем визги сходят на нет. Они обмениваются виноватыми взглядами, а затем припускают обратно к своему хозяину, чтобы узнать, что с ним стало.

Когда они прибегают, он уже снова на ногах, хотя одна странно выгибается и дрожит под его весом.

Прежде чем они заорут или заберутся на бугристое тело Образины, он поднимает руку и приказывает им отправиться в погоню.

Если они и помнят о недавнем страхе, то не показывают этого и, радостно заулюлюкав, убегают на ночную охоту.

Самаэль несет Джема на руках. Ему не нравится ни то, как того трясет, ни бледный оттенок, который приобрела его кожа. Ему необходим отдых и хорошая пища – всего понемногу. Вместо этого они идут дальше – и снова подвергаются воздействию стихий.

Напряжение сказывается и на Диаде. Она с трудом плетется позади остальных и злится на себя, что не способна на большее. Ругаясь сквозь зубы, она подгоняет себя как кнутом.

До Веспер то и дело долетают обрывки ее бормотания, и девочка закусывает губу. На ее спине беспрестанно гудит меч. Не требуется особенной чувствительности, чтобы понять почему.

Приближается Образина. Снова берет след. Его дети вопят и смеются, и эти звуки легко разносятся по пустошам. Орда инферналей слишком велика, чтобы с ними сражаться.

Они ускоряются, по нарастающим радостным звукам позади понимая, что преследователи их настигают.

Ночь вступает в свои права и играет шутки с человеческим зрением. Спотыкающиеся ноги подстерегают ямы, а камни так и норовят нырнуть прямо под неосторожные пальцы. Веспер держит Диаду за руку, обе часто оступаются, но все же не падают. Рядом гарцует козленок, дразня их своим изяществом.

Темноту пронзает новый запах – мерзкий, гнилой, тошнотворный.

– Что это? – спрашивает Веспер, дыша в сгиб локтя.

Тихий ответ Самаэля трудно расслышать за визгами инфернального скопища позади.

– Мы на окраинах Рухнувшего Дворца.

Твердая почва становится влажной и скользкой. С каждым шагом ногу засасывает, и из-за этого приходится прикладывать усилие, чтобы высвободиться из хлюпающего живого болота.

Ищейка начинает рычать, и Самаэль тут же останавливается.

Веспер врезается в его бронированную спину.

– Что такое?

– Включи свет и сама посмотри.

Диада подчиняется, луч ее забрала освещает серую грязь и ростки в палец толщиной. Там, где еще мгновения назад были какие-то пугливые создания, теперь рябь и отражения глаз, смотрящих из-под воды и моргающих на свет фонарика. Луч исследует пространство и находит еще больше глаз, скрытых в болоте. Все они – глаза полукровок.

Все как один, полукровки синхронно поднимаются и образуют живой забор, перекрывающий дальнейший путь. Это разномастное сборище мутантов с неправильно размещенными органами и дополнительными конечностями. Несмотря на это, их объединяют три признака: низкий рост, яркая отметина на личности, идентифицирующая ту часть, которая будет отдана их хозяину после их смерти, и возраст – по меркам Рухнувшего Дворца, все они старые.