Эмили Дункан - Благословенные монстры [litres]

– Очень хорошо, – сказал Велес. – Какой интересный выбор.

Серефин был готов поклясться, что падший бог улыбнулся.

– Я не хочу участвовать в этой нелепой игре, – сказала Париджахан.

Она устала от того, что калязинские боги вертят ее судьбой, как им заблагорассудится. Она пошла в этот проклятый храм вслед за Малахией, потому что ей предстояло сыграть определенную роль в этом безумии, но ей совсем не нравилось быть избранной.

– Нет?

Она сидела, скрестив ноги и закрыв глаза.

– Ты думаешь, что у тебя есть такое право? Что ты можешь отказываться от моих игр?

– С кем я разговариваю? – спросила девушка, неохотно открывая глаза, но тут же снова зажмурилась от страха.

Перед ней было аморфное существо, с бледной, невыразительной маской вместо лица и острыми, костлявыми крыльями, которые заменяли ему руки.

Париджахан решила, что ей лучше этого не видеть.

– Меня зовут Божидарка.

Аколийка слегка наклонила голову.

– И почему ты со мной разговариваешь? Я не северянка.

– Думаешь, мы заботимся только о тех, кто был рожден на нашей территории?

– Ну, в общем-то да, – не выдержав напряжения, Париджахан открыла глаза и поморщилась от внешнего вида богини. – В этом весь смысл.

– И все же ты здесь.

Девушка нахмурилась. Она коснулась своей груди и не обнаружила там сердцебиения.

– Я мертва?

– А чего еще ты ожидала?

Справедливо. На что она надеялась? Париджахан знала только одно: она хотела помочь, но не знала, как это сделать. Она не знала, как работала ее собственная сила и насколько сильна магия Рашида.

Рашид. Он ведь не последовал за ними, правда? Но она просто обманывала себя. Конечно же, он пошел за ней. Аколийка вздохнула.

– Я не понимаю, чего ты от меня хочешь.

– Того же, что и от других смертных.

– Почему я должна исполнять ваши желания? Вы скажете, что мы – глупые смертные, которые сами виноваты во всех своих бедах, но ведь это вы с самого начала манипулировали Надей.

– Справедливо, – ответила Божидарка.

Париджахан нахмурилась. Она не ожидала такого ответа.

– Но Надежда здесь ни при чем. Сейчас мы говорим о тебе. Я хочу предложить тебе силу, от которой ты так долго бежала.

– Предложить мне что? – девушка поднялась на ноги. – Нет, нет, нет, большое спасибо, но мне это не нужно. Я бежала от этого всю свою жизнь и не собираюсь менять свое мнение.

– Ну, раз так… Конечно, приняв мое предложение, ты могла бы спасти этого юношу, о котором ты так беспокоишься.

Париджахан задумалась.

Надя всегда думала, что после смерти она встретится с Марженей. Но Марженя умерла, а Вецеслав был занят. И все же она ожидала, что кто-то из пантеона непременно явится, чтобы ее поприветствовать.

Ей следовало быть умнее.

Она сидела посреди огромной пещеры, свесив ноги над глубокой расщелиной. Возле ее руки пробежало несколько маленьких паучков, и она с трудом удержалась от того, чтобы не вздрогнуть.

– Дочь тьмы, ты сделала то, для чего была рождена. Дочь Чирнога, дочь Маржени, смертная, но такая особенная. Ты готова отбросить все, что тебя сдерживало?

Надя откинула голову назад и закрыла глаза. Она почувствовала, как где-то внутри нее прошла рябь, словно в океан с темной водой бросили камень.

– Я освободила Чирнога, – пробормотала она.

– Умная девочка.

– Я сделала это, чтобы сохранить жизнь Малахии. Но он все равно умер, не так ли?

Конечно, он был мертв. Четверо пали, и Чирног никогда больше не будет скован.

– Теперь тебе осталось лишь освободить меня, – мягко сказала Нирокша. – Это будет совсем легко. Мои цепи не такие крепкие.

Надя издала тихий звук согласия.

Она знала, что произойдет, если она отрежет Чирнога от Малахии. Ей было интересно, поймет ли кто-нибудь, что она наделала? Малахия говорил, что предательство служит самому себе. Но она сделала это не ради себя. Она думала о транавийском юноше, чьи руки были запачканы кровью. Который любил искусство и всю жизнь страдал от одиночества.

Она была эгоисткой.

Стоя на пороге смерти и забвения, она чувствовала себя на удивление спокойно. Надежда Лаптева, спасительница Калязина, приговорила свою страну к гибели. Это было странно, но она не испытывала ни капли сожаления.

Кусочки головоломки наконец-то выстроились в ряд. Бессмысленные загадки, бесчисленные вопросы без ответов. Она была девушкой, чья магия возникла из тьмы и напиталась светом. Хрустальный сосуд с зубами, который она нашла за кровавым колодцем, был ее сущностью. Надя вспомнила, как погасила звезды на ночном небе. Может быть, это сделал Хорз, а может, она сама. Она вытянула руки перед собой и наконец открыла глаза, игнорируя жестокий шепот Нирокши.

Одна рука была почти белоснежной, с ободранными ногтями и мозолями. Другая покрылась черными пятнами, а кончики ее пальцев венчали уродливые когти. В ее ладонях зажглась магия. Это оказалось так просто. Капля воды в океане. Все это было скрыто от нее из-за страха власть имущих, смертных и божественных. Они боялись, что мир перестанет вращаться так, как им хочется. Что магия открыла бы для нее тысячу разных путей.

Что она могла бы найти общий язык с транавийцем, чей взгляд на жизнь сильно отличается от ее собственного.

Они боялись.

Мир должен был измениться. Она знала, что подстегивала его ужасными способами. Но иногда нужно совершить что-то ужасное, чтобы сильные мира сего наконец осознали, что все идет не так. Смерть бога. Рождение новой, неизведанной силы.

– Я могла бы все изменить, – сказала она.

– Да, – прошептала Нирокша из темных глубин.

– Я могла бы расколоть этот мир на куски и придать ему новую форму. Больше никакой войны. Больше никаких страданий.

Малахия умоляет помочь ему посреди разоренной деревни. Его волосы спутались, а по подбородку стекает кровь, но он все еще тот самый парень, в которого она влюбилась и которому так отчаянно хотела помочь. Но ведь он мертв, не так ли? Как и Серефин. Как и мягкая, умная Париджахан, которая случайно оказалась в самом эпицентре хаоса.

Может быть, они пожертвовали собой не напрасно.

Может быть, так и должно было произойти. Они должны были умереть здесь и сейчас, ради грядущих перемен.

Это казалось очень поэтичным, совсем как истории про мучеников, которые она читала в детстве. Необходимая жертва. Рассвет новой эры. Не такой жестокой, не такой холодной, не такой кровавой. Никакой магии крови, никаких клириков, ничего, кроме новой магии, которую еще только предстояло открыть.