Эмили Дункан - Благословенные монстры [litres]

Надино лицо омрачилось, и он с раздражением отметил, что ему это понравилось. Может, она и бредила, но в ней было столько страсти.

– Все не так просто, – огрызнулась она.

– А мне кажется, все довольно просто. Твоя богиня собиралась тебя убить. Ты обратила ее силу против нее самой.

– Я не знала, что ты собираешься ее убить! – воскликнула Надя. Она сжимала в руках свое ожерелье из четок, а в ее темных глазах стояли слезы. – Я позволила тебе сбежать. Я не…

Малахия провел рукой по волосам, слегка огорченный тем, насколько они спутались. Он осторожно собрал растрепанные пряди и завязал их в хвост.

– Ты знала, Надежда, – сказал он. – Я не позволю тебе цепляться за все твои фантазии. Ты выполнила свою задачу.

По грязным щекам Нади потекли слезы. Малахия ощутил укол сожаления: он не хотел, чтобы она плакала. Но она явно плакала не из-за него.

Девушка вытерла лицо тыльной стороной ладони.

– Я не знала, – пробормотала она.

– Какое удобное оправдание.

– Я не знала, что случится с твоей магией!

Ему было очень трудно в это поверить. Она лгала.

– Конечно, Надя, – его слова прозвучали гораздо грубее, чем он намеревался. Она поморщилась, и, покачав головой, выскочила из комнаты. Малахия вздохнул, падая обратно на кровать. На простыне все еще сохранилось тепло ее тела. Он закрыл глаза и ущипнул себя за переносицу. С ней всегда было так трудно.

Через несколько минут дверь открылась, и кто-то присел на кровать. В его нос ударил запах розовой воды и каких-то острых специй.

– Пардж, – сказал он.

– Уже ругаетесь?

– Мы только это и умеем.

Он открыл глаза, убирая руку от лица. Аколийка сидела в изножье кровати, скрестив ноги. На ней было калязинское платье приглушенного алого цвета. Ее черные волосы лежали на плече, заплетенные в густую косу. Девушка улыбнулась, держа в руках чашку, от которой шел пар.

– Серефин говорит, что в последнее время ты чувствуешь себя немного не по-человечески, – продолжила она.

– Это преуменьшение, – коротко сказал Малахия.

– Что происходит, когда он полностью берет тебя под контроль?

Малахия покачал головой. Ему не хотелось описывать это чувство. Это было насилие, это было мучение. Париджахан издала тихий звук.

– Прости, это неправильный вопрос. Наверное, мне стоило бы спросить, как долго у тебя получится сохранять ясное сознание?

Это было невозможно предугадать. Особенно когда Надя была так близко. Раньше ее присутствие доставляло ему удовольствие, а теперь все его чувства были заглушены этим невыносимым голодом.

– Я не знаю, Пардж.

– Малахия, если ты перестанешь собой управлять, никто из нас не сможет тебя остановить.

Бросив на нее обиженный взгляд, он сел и потянулся за чаем. Она протянула ему чашку.

– Не надо дуться. Находиться рядом с тобой, это все равно что спустить тигра с поводка и надеяться на лучшее.

– У вас в Аколе есть тигры? – спросил он, делая глоток пряного, почти что острого чая.

– Нет, они обитают дальше, на юге. А еще на крайнем севере Калязина? Я не уверена. В любом случае, думаю, ты понял мою метафору.

Малахия прекрасно понимал, о чем она говорит.

– Надя могла бы остановить меня, – задумчиво сказал он.

Париджахан подняла бровь:

– Ты говоришь так, словно Надя осознает всю мощь своей силы.

– Пардж, только посмотри на себя, ты говоришь, как маг. Наконец-то приняла себя целиком и полностью?

– Ты не должен был об этом знать.

– Думаешь, я не чувствую, как твоя рациональная магия противостоит моему хаосу?

На ее лице отразилось удивление:

– Правда?

Он кивнул:

– Я догадался, еще когда мы были в лесу. Мне немного обидно, что ты никогда мне об этом не рассказывала. И еще обиднее, что Рашид никогда не говорил мне о своей магии.

– Будет лучше, если ты обсудишь это с ним.

Возможно. Это открытие многое объясняло и заполняло пробелы в истории Париджахан.

– Вот почему они хотят, чтобы ты вернулась, не так ли? Не потому, что ты наследница, а потому, что с твоей помощью они могут получить все, что захотят?

– Да. Обожаю быть инструментом для получения власти с помощью магии, которую я даже не могу контролировать.

– На твоем месте я бы тоже сбежал.

– Ты больше не хочешь, чтобы я поступила правильно?

– К черту правильность.

Аколийка рассмеялась.

– Нет, Малахия, это уже перебор.

Он ухмыльнулся. Париджахан всегда умела его успокоить, и теперь, когда это можно было объяснить магией, ему стало намного легче. Малахии нравилось, когда у всего было рациональное объяснение.

– Ты так и не сказал, что нам делать, если ты сорвешься, – заметила она.

– Не может быть, – весело сказал он и поставил чашку на столик, прежде чем подняться на ноги.

Она драматично вздохнула, вставая, чтобы обнять его. Малахия не знал, что делать со всеми этими сантиментами, но все же обнял ее в ответ.

– Я рада, что ты жив, – прошептала Париджахан. – Не надо было бросать тебя на той горе.

– Это точно. Когда я очнулся, было невероятно холодно. Ты могла хотя бы стащить мой труп с вершины.

Она прижалась лицом к его груди и хрипло рассмеялась.

– Ты просто ужасен, – сказала аколийка, отстраняясь от него.

– Где Рашид? – спросил он, забирая чашку с чаем.

– На кухне.

Малахия поцеловал Париджахан в макушку. Он не понимал, почему она все еще считает его своим другом. Он не понимал, почему они все от него не отказались. Он их не заслуживал.

Высунув голову из дверного проема, он обнаружил короткий коридор.

– Что это за место? – спросил Малахия. Он прибыл сюда только накануне, потратив последние три дня на то, чтобы доставить Надю в целости и сохранности.

Остальные ушли вперед после того, как он вынес ее из города.

В его памяти навсегда отпечаталось выражение лица, с которым она заходила на костер. Отрешенное смирение.

– Может, монастырь, превращенный в крепость? Я не уверена. Здесь очень много комнат, а в башне есть святилище и библиотека. Интересно, почему это место оказалось заброшенным?

Проходя по коридору, он разглядывал иконы на стенах. Сусальное золото сохранилось на удивление хорошо, но все остальные краски выцвели, и разобрать изображения было практически невозможно. Париджахан ушла искать Надю, а Малахия направился на кухню. Он умирал с голоду. Он не мог вспомнить, когда ел в последний раз, и ему стало легче, когда он понял, что, впервые за долгое время, это было нормальное человеческое чувство.

Кухня оказалась довольно маленькой. При его появлении на лице Рашида отразилось такое облегчение и радость, что Малахия чуть не убежал обратно наверх.

В руке у парня был нож, который он воткнул в яблоко.

– Мне бы стоило проткнуть им тебя.

– Честно говоря, я бы предпочел нож вместо очередного…