Евгения Сафонова - Когда завтра настанет вновь [litres]

– Не смей, – эти два слова Питер почти прорычал. – Не смей жертвовать собой.

Глупая улыбка невольно скривила мои губы.

– Питер, если это случится, ты меня даже не вспомнишь.

– И вот поэтому – не смей. – Вторая его рука легла на другое моё плечо, почти грубо развернув к себе. – Значит, ты можешь спастись на Эмайне? Отлично. Тогда я плыву туда с тобой. И малыш тоже.

– Нет. Нельзя.

– Это твой сид напел? – Мятная зелень его глаз искрилась презрением. – Если да, мне плевать на его мнение.

– Питер, это не шутки. Это… законы мироздания. Туда могу отправиться только я. Поверь, я… Разве ты не понимаешь, что мне самой хотелось бы этого? Что, будь такой вариант возможен, я первым делом бы его предложила? – Я коснулась его ладоней своими: так мягко, как могла в тот момент, когда мне самой хотелось смести со стола тарелки и швырнуть на пол чашки – одну за другой, крича в такт песне бьющейся керамики. – Я не могу объяснить почему. Но ты должен мне поверить. Есть лишь два выхода, и я о них рассказала. Других нет.

Он смотрел мне в глаза, прямо и упрямо, и пальцы его впивались в мои плечи до судороги, до лёгкой боли.

Я и не ожидала, что он поймёт.

Я бы сама не поняла.

– Либо ты уходишь, а нам остаётся только память, – наконец подала голос Рок, – либо не остаётся даже её?

– Да.

Баньши всё-таки поднесла сигарету к губам. Усмехнулась – усмешка вышла кривой и острой, как осколок стекла.

– Куда не кинь, всюду клин. – Она резко выдохнула, и дым на миг окутал её лицо туманной вуалью. – Знаешь, Лайз… Иногда меня просто бесит, что ты такая хорошая девочка. Понимаю твоё желание спасти невинных, но, откровенно говоря, я бы в такой ситуации думала в первую очередь о брате, а не о каких-то чужих дядьках в форме стражей. И даже не о подруге.

– Эш в любом случае останется один. – Горло сжало болезненной судорогой. – Если бы можно было… маму…

– Ты правда думаешь, что мы с Питером бросим его на произвол судьбы? После всего, через что мы вместе прошли? – Баньши укоризненно качнула сигарету в пальцах. – Мне не нравится этот расклад. Очень. Я не хочу, чтобы ты уходила. Мне не по душе всё то, что мы оставили позади. Но я не согласна расстаться с воспоминаниями ни о тебе, ни о том, что было. Если уж мы не имеем права сохранить тебя живую, позволь хранить хотя бы память о тебе. Помнишь, что я говорила про истории о путешествиях во времени? – Рок снова затянулась, наполняя кухню вишнёвым дымком, пока мне хотелось истерично расхохотаться от осознания, насколько баньши сейчас близка к истине – и как, должно быть, хохотала бы, если б только я могла рассказать ей всё. – Несмотря на то что дерьма в моей жизни с момента нашего знакомства тоже было немало, про такие дни обычно говорят «незабываемые». Если ты умрёшь и мы всё забудем, твой брат действительно останется один. Но если ты уйдёшь на Эмайн, клянусь: я буду заботиться об Эше так же, как это бы делала ты. Всё время, пока он будет в этом нуждаться. Уверена, он вполне и без меня проживёт, но… привязалась я к этому паршивцу, чего уж там.

Я посмотрела в глаза Эша, всё ещё молчавшего; в синюю воду, чуть подёрнутую льдом.

– Я согласен. С Рок, – тихо вымолвил брат. – Я… не хочу, чтобы ты умирала. Даже если мы никогда не увидимся.

Горло сдавило так, что стало трудно дышать.

Нет, не плакать. Не плакать.

Ему и так тяжело.

– Двое за, – Рок констатировала это так невозмутимо, будто мы голосовали, что приготовить на ужин. – Питер?

Тот сидел, сжав губы, с желваками на скулах. Не отпуская мои плечи, не сводя взгляда с моего лица.

Резко, безнадёжно опустил темнокудрую голову.

– Будь он проклят, этот сид. – В хриплом шёпоте было ещё больше отчаяния, чем в жесте до этого. – Там о тебе кто-нибудь позаботится?

Я выдавила из себя что-то, отдалённо напоминающее «да».

– Значит, до конца жизни смогу тешиться надеждой, что тебе хорошо. – Питер разжал руки, отпустив меня. – Я не хочу тебя забывать. Ни одной секунды, проведённой с тобой. Если я буду знать, что где-то там, пусть и не со мной, ты живёшь, и живёшь счастливо… Мне этого достаточно. Раз уж большего не дано. – Он отвернулся к двери, так, чтобы я не видела его лица. – Если малыш не против моего общества, я позабочусь о нём вместе с Рок. Постараюсь заменить тебя, насколько смогу.

Вот и всё.

Я сглотнула, надеясь убрать из горла ком, мешавший сказать то, что оставалось сказать.

Я не знала, какой вердикт принёс бы мне больший душевный покой. Умирать мне не хотелось, но я понимала: смерть будет легче той жизни, которая отныне мне оставалась. И тем не менее не принять их решение, их доводы я не могла.

Ради Эша.

– Тогда я еду в Фарге. Сегодня же. Одна.

Рок лишь вопросительно изогнула бровь.

– Теперь, когда я знаю, в чём дело… Больше я не хочу рисковать вашими жизнями. Отсюда до Фарге рукой подать. И… раз уж мы решили, что я ухожу… Я больше не поставлю тебя под удар. – Кончиками пальцев я едва ощутимо коснулась кудряшек Эша. – Иначе всё станет бессмысленным.

– Одну я тебя никуда не отпущу, – процедил брат, неотрывно глядя на меня.

– Эш, новая встреча с тварью может стать для любого из нас последней. Если с тобой что-то случится…

– Я понимаю риск. И не стану подставляться. Иначе ты осуществишь свой самоотверженный план с великой жертвой во имя общего блага, знаю, – неожиданно согласился брат, хотя резкий тон больше подошёл бы возражению. – Мы с Рок вернёмся в Мойлейц. К страже, которая с нетерпением ждёт наших объяснений. Но я так понимаю, что до Эмайна ты будешь добираться морем, а одна ты даже лодку не сможешь купить, не пообщавшись с потенциальными одержимыми. И я сомневаюсь, что в таком состоянии ты благополучно доберёшься до Фарге. Ты и в лучшие дни водишь не слишком аккуратно. – Эш смотрел на меня в упор, неуклонно и непреклонно. – С тобой поедет Питер. Купит лодку. Защитит тебя, если что. Поможет тебе доплыть до Эмайна. Потом просто вернёт мне мобиль.

– Согласен, – сказал Питер. – Я тебя одну тоже никуда не отпущу.

Возразить было нечего. Да и не особо хотелось.

Кивнув, я проследила, как Рок лезет смотреть расписание междугородних автобусов, а брат встаёт, распрямляя худощавое тело резко, точно складную линейку, и выходит из кухни, чтобы собрать вещи. Снова вспомнила слова Донна – о том, что Питеру отведена столь важная роль в моей истории, что она защищала его от одержимости. Это и есть его роль? Послужить моим личным Хароном, перевозчиком на ту сторону?.. И даже задумываться не буду, что за важную роль Питеру отвели в истории Харлера, если моему брату суждено было стать кровавым тираном.

Вот иронично, если это роль убийцы тирана…

Эша не было так долго, что в конце концов я забеспокоилась и поднялась на второй этаж следом за ним: едва ли ему требовалось упаковывать что-то помимо зубной щётки и пары других мелочей. И лишь переступив порог отведённой ему комнаты, где с полки над кроватью на меня взирали лупоглазые котята, пестревшие на донышках фарфоровых блюдец, поняла, что вынудило его замешкаться.