Кэтрин Парди - Луна костяной волшебницы [litres]

Солдаты бросаются на меня. Я пробегаю несколько метров по изогнутому краю выступа, чтобы увести их подальше от моста. А затем подпускаю к себе самого быстрого из них. Но как только оказываюсь в пределе его досягаемости, перепрыгиваю через него и, призвав силу и злость золотого шакала, ударяю его в спину, в район почек. С его губ срывается стон. А руки выпускают меч. Но как только я наклоняюсь за ним, другой солдат отпинывает его подальше.

Я отступаю назад и вновь бросаю взгляд на Аилессу. Ей так и не удалось добраться до Бастьена. Потому что Каз подхватил ее на руки и сейчас прижимает к себе, чтобы подавить всякое сопротивление.

Я слегка подпрыгиваю на месте, когда несколько солдат приближается ко мне.

– Бастьен!

Девушка с волосами цвета соломы появляется из штока рядом с туннелем. Я невольно охаю. Это та самая девушка, с которой я сражалась под Кастельпонтом. Он смотрит на нее, а его лицо невероятно бледное. Кто-то еще спускается по штоку. Друг Бастьена. Его фонарь гаснет, когда тот приземляется на выступ.

В этот момент на меня бросается озлобленный солдат.

Я хватаю факел из держателя на стене и со всей силы ударяю по плоской стороне меча. Тот вылетает у него из рук.

Друзья Бастьена уже добрались до моста, чтобы помочь ему. Два солдата обходят меня с разных сторон и одновременно бросаются в атаку.

Я вращаюсь вокруг своей оси, словно ветряная мельница, размахивая факелом и вскидывая ноги, чтобы отбросить их прочь.

Друзья Бастьена подхватывают его. Его руки безвольно повисают с их плеч. И все же он находит силы, чтобы оглянуться и посмотреть на Аилессу. Она отчаянно зовет его. Но через мгновение ее удары, что она обрушивает на Каза, стихают. А веки начинают дрожать. С раны на ее ноге все еще сочится кровь. Голова падает ему на плечо, и она теряет сознание.

Кто-то из солдат выбивает факел у меня из рук. А через мгновение меня стискивают в грубой хватке. Я пытаюсь вырваться из нее, словно животное. Но еще четыре руки хватают меня за конечности.

Жюли и Марсель сбегают с моста и уносят Бастьена в туннель.

Я продолжаю сражаться с солдатами, но даже с костями благодати мне не одолеть пятерых мужчин.

Кровь из разбитого колена Аилессы впитывается в рукав Каза. Приглаживая ее волосы, он спускается с моста и одаривает меня ледяным взглядом.

Я отвечаю ему ухмылкой и оскалом. Сердце бешено колотится в груди. Шакал во мне взывает убить его. И я не противлюсь этой жажде крови.

– Сними ее ожерелье, – приказывает Каз командиру солдат.

Бриан тянется ко мне. Я пытаюсь сопротивляться, но ему все же удается отстегнуть ожерелье с плеча. Мышцы тут же ослабевают.

Благодать, даруемая костями, утекает из тела, словно вода сквозь пальцы.

Солдаты тут же выпускают меня из рук. Бриан подхватывает меня и, прижав к себе, следует за Казом и остальными солдатами через туннель, а затем вверх по длинным лестничным пролетам.

Я все еще пытаюсь побороть слабость, когда мы выбираемся из люка. Бриан ставит меня на землю, но я с трудом удерживаюсь на ногах. Но как только он тянется ко мне, чтобы вновь подхватить на руки, перед лицом проносится белая вспышка.

Серебристая сова с пронзительным криком пикирует прямо на нас.

Я раздраженно вздыхаю.

Чего еще ты от меня хочешь? Я изо всех сил пыталась спасти Аилессу.

Она разворачивается и вновь летит на нас. Бриан выхватывает кинжал.

– Нет! – кричу я.

Сова ударяет крыльями в воздухе и уклоняется от удара. А затем вновь кричит и улетает.

И тут меня озаряет. Я понимаю, что она пыталась мне сказать: я старалась недостаточно сильно. И для этого мне не нужны кости благодати. Да, сейчас мое тело окутывает слабость от их внезапной потери. Но я и так знаю, что значит быть ловкой, как саламандра, быстрой, как козодой, и сильной, как шакал.

Волна надежды растекается по венам. Я делаю глубокий вдох, стараясь успокоиться.

Я найду способ сбежать. Верну свои кости благодати и найду Аилессу.

Я спасу ее.

И на этот раз не подведу ее.

Меня вырывает из сна укол печали. В глаза ударяет яркий свет, и я вновь закрываю их. А затем обхватываю себя руками, чувствуя сильную боль в животе. Я не видела солнца тридцать дней – со дня обряда посвящения – но и теперь не хочу видеть его. Мама умерла. Бастьен исчез. И я не знаю, выжил он или нет.

Руки сжимаются в кулаки. Хватит разлеживаться. Я должна найти его.

Откинув одеяло, я сажусь на кровати. И тут же боль пронзает меня насквозь. Я резко втягиваю воздух и задираю подол ночной рубашки, которую кто-то надел на меня. Колено обмотано льняными бинтами. Merde . Я забыла о ранении. Надеюсь, мне удастся передвигаться.

Поджав губы, я медленно опускаю ноги с матраса. А затем оглядываю комнату в поисках того, на что можно опереться. Я нахожусь в богато обставленной спальне. Даже оббитая мехами комната мамы в Шато Кре не может сравниться с ней. Камин – настоящий шедевр камнерезного искусства. Мебель сияет темным блеском. Каменные стены покрывают алые гобелены.

Я подбираюсь к столбику кровати и встаю на здоровую ногу. Затем хватаюсь за спинку ближайшего стула и пытаюсь перебраться через него, шипя от боли в колене. Затем упираюсь руками в стол, чтобы не упасть, и замираю, глядя на высокое окно в трех метрах от меня. И на всем этом расстоянии нет ни одного предмета мебели.

Я медленно втягиваю воздух, готовясь к неизбежной боли. А затем осторожно наступаю на больную ногу.

Сотня иголок впивается в мое колено. Я вскрикиваю и падаю на пол.

Тут же распахивается дверь. Казимир. Я судорожно втягиваю воздух, а затем отворачиваюсь от него, стараясь сдержать еще один крик от нестерпимой боли.

Он подхватывает меня на руки и относит обратно в кровать.

– Я бы не советовал сбегать через это окно. Хоть оно и находится над рекой, но до нее тридцать метров отвесной стены. – Он опускает меня на матрас и поправляет больную ногу, отчего я невольно вздрагиваю. – Пожалуйста, будь осторожнее. Кость еще не срослась.

Он подвигает стул к кровати и опускается на него. Я стараюсь контролировать свое дыхание, пока боль постепенно не утихает.

– Где мы? – спрашиваю я, разглядывая бархатный балдахин над головой. – Не верится, что солдаты живут в таких условиях.

– Мы в Бо Пале.

Мои брови поднимаются вверх.

– Ты здесь живешь?

Он кивает с некоторым смущением.

– Я, хм, дофин [8].

Принц? В первое мгновение мне кажется, что он шутит, но затем мой взгляд падает на его красивую одежду и перстень с драгоценными камнями на пальце.

– Почему тогда ночью ты был в форме?

Он пожимает плечами.

– Наследников престола обучают военному делу.

Мысли путаются в голове. Наследник Южной Галлии мой amouré ? О чем только думали боги?