Линси Миллер - Что мы пожираем [litres]

– Все в порядке, – сказал Бэзил, – с тобой все в порядке.

Карлоу моргнула. У нее были карие глаза и белые зрачки.

– Карлоу? – мягко сказала я и опустился на колени рядом с ней. – Как ты себя чувствуешь?

– Ужасно. – Она перевела взгляд с меня на Лоза. – Ты был в Крике. Ты был Криком?

– Да, – Лоз отстранился, сцепив руки за спиной. – Я снял с тебя проклятие. Мне жаль, что это не повлекло за собой моего убийства, но если хочешь, можешь попробовать это сделать.

– Сердце – это сад, – прошептала она и коснулась уголков глаз, как будто могла почувствовать разницу. – Я не хочу пытаться. Я хочу это сделать.

– И конечно ты бы это сделала, ты, невыносимая трудяга, – сказал Лоз. – Я дам тебе любое будущее, какое ты пожелаешь, включая мою смерть. А теперь иди. Планируйте свое десятилетие и знайте, что вы можете на меня рассчитывать.

Мы вошли в церковь. Он задержался на краю территории, часовой среди Грешных, наблюдающих за нами с открытыми в ожидании ртами.

Один за другим мы пришли посмотреть на конец света, разворачивающийся за пределами этих земель. Туман окутал отродья, наблюдавшие за происходящим; их голодные глаза мерцали в нем как свечи, мерцающие в темноте. Мои творцы все еще молчали, их отсутствие болью отдавалось у меня в костях. Я слишком много времени провела на ногах. У меня не было сил от усталости и горя. Я слишком устала, чтобы остановиться. Слишком устала, чтобы спать.

Время от времени за воротами появлялись новые лица. Выжившие из дворца – дети пэров – пришли к нам с заплаканными лицами и окровавленными руками. Я бодрствовала ради них и приветствовала каждого из них. Это была цена моего деяния.

Мне пришлось столкнуться с тем, что я же и сотворила. Я больше никогда не смогу прятаться от того, кто я.

– Что нам теперь делать? – спросил Бэзил, играя окутавшим нас туманом. Он извивался между пальцами благоосененного. Еще один Грешный. Еще одно существо, которое хочет нашей смерти. – Что делать, когда наступает конец света?

Я запрокинула голову к пустому небу. У нас над головами сияла вечно полная луна, Дверь, сдерживающая Благих. Грешные старались не попадать в свет луны. Хаос не мог твориться в пределах ее видимости.

– Мы начнем все сначала.

Луна моргнула.