Лори Ли - Лес душ [litres]

Что ж, вот и доказательство того, что у Ронина есть пряльщик. Полагаю, этого уже достаточно.

– А еще я нашла одно письмо с эвейвианскими печатями. Оно не было подписано, однако, должно быть, принадлежит руке королеве Мейлир. Там говорилось: «Организация завершена. Пожалуйста, подготовьте места для новых людей».

Я хмурюсь, наблюдая, как вода течет по костяшкам моих пальцев.

– Звучит как подготовка к большому собранию на севере.

Ронин говорил, что лидеры стран со всего континента планируют отправиться к его северным территориям. Если каждый лидер приведет своих солдат, дрейков и слуг, тогда логично, что Ронину потребуются и свои собственные слуги, чтобы гарантировать порядок и безопасность.

Через какое-то время я выбираюсь из воды и сливаю воду. Вытираясь, я переодеваюсь в чистую одежду, а потом рассказываю Саенго обо всем, что произошло с нами в Вос-Гиллисе.

– Неужели Ронин не может ничем им помочь? – спрашивает Саенго, когда я выхожу из умывальни. Она указывает на стул и берет в руки расческу.

– Ронин не может вмешиваться в дела королевы и поучать ее, как управлять своим же королевством, какими бы суровыми и несправедливыми ни были ее законы.

Саенго поджимает губы. Ее руки работают бережно, но уверенно, расчесывая мои спутавшиеся волосы.

– Милли снова вернулась на прошлой неделе. Пришлось оставить ее в птичнике, чтобы она не улетела обратно. Но я уже решила, что сказать своему отцу. Я собираюсь отправить письмо сегодня вечером, но еще допишу пару строк и спрошу, не знает ли он что-нибудь о том, что королева планирует делать в ближайшем будущем.

Помимо того, что отец Саенго снабжает королевство почтовыми соколами, он еще и следит за северными садами. Немалое число солдат королевской армии проживают в его землях. Если он не против поделиться информацией, какой располагает, со своей наследницей, это нам только на руку.

Однако, по правде говоря, я не уверена, что родители Саенго не воспользуются слухами, которые распускает королева, в своих интересах. В конце концов, они никогда не одобряли дружбу Саенго со мной и наверняка будут только рады избавиться от меня, вынудив меня исчезнуть из жизни Саенго раз и навсегда.

Но я не могу сказать об этом самой Саенго.

– А твой отец расстроится, что ты не ответила ему раньше? – спрашиваю я.

Саенго заплетает мои волосы в одну толстую косу. В Гильдии мы привыкли заплетать косы друг другу каждое утро. Ее руки замирают во моих волосах, где она обычно должна была бы закрепить перья, если бы мы до сих пор были вивернами.

Со вздохом она говорит мне:

– Может быть. Но он в любом случае будет рад получить от меня весть. – Ее губы кривятся насмешливо: – И я напишу, что ты не шантажировала меня и не заставляла меня тебе помогать.

– Неужели? – уточняю я, поворачиваясь, чтобы шутливо дернуть бровями.

– Если бы он знал, что ты была ученицей Кендары, – говорит она, а потом внезапно выражение ее лица становится серьезным. Она протягивает руку и касается своих собственных коротких волос. – Сожалею, что тебе не удалось отыскать Кендару в Вос-Гиллисе.

– Она исчезла, – говорю я хмуро. – Вот, посмотри, она оставила мне эту записку.

Я копаюсь в карманах грязных штанов, которые сняла перед тем, как принять ванну, и достаю сложенный листок бумаги. Протягиваю записку Саенго, которая быстро читает странную заметку.

– И что это означает? – спрашивает она, возвращая записку мне.

– Давай выясним.

Фаут отпустили отдыхать до конца дня, так что один лишь суровый стражник Саенго следит за нами, когда мы отправляемся в библиотеку. Я машу ему рукой и захлопываю двери библиотеки прямо перед его носом.

«Смерть и возрождение. Ряд 15. Полка 34. Нижний правый угол».

Край Пряльщиков вполне можно назвать местом смерти и возрождения. Замок долгое время стоял заброшенным до того, как Ронин забрал его себе и дал ему вторую жизнь.

Мы считаем ряды стеллажей, затем пересчитываем книжные полки. Когда же наконец находим пятнадцатый ряд и тридцать четвертую полку, я приседаю, чтобы заглянуть в нижний правый угол.

Самая крайняя справа книга называется: «Вопросы душевного ремесла».

Мое сердце начинает биться чуточку чаще, когда я ее вытаскиваю. А когда раскрываю том, то из него на пол выпадает письмо.

Не думая, я тут же наклоняюсь, чтобы поднять его. Старый пергамент кажется хрупким. Восковая печать имеет незнакомый мне символ: пару скрещивающихся на солнце мечей.

Саенго мне подбадривающе улыбается. Я вскрываю печать и разворачиваю письмо.

Почерк явно принадлежит Кендаре. Внутри лежит квадратный клочок бумаги поменьше и из более тонкого материала. На нем, уже незнакомым мне почерком, написано мое имя.

Я таращусь на листок, мир вокруг меня исчезает, и все мои мысли прикованы теперь к этому письму. Что-то новое и неизвестное просыпается внутри меня. Я как будто бы наблюдаю за происходящим со стороны, гляжу на себя сверху вниз; точно такой же клочок бумаги был у меня в кармане, когда мои родители бросили меня у монастыря, когда мне было всего два года.

– Сирша, что там? – спрашивает Саенго.

Я без слов протягиваю ей записку. Не доверяю своим губам, которые, кажется, в данный момент не способны произнести ни слова. Мои пальцы дрожат, когда я расправляю листок, чтобы прочесть написанное.

Если ты это читаешь, значит, ты именно там, где быть не должна. И все же, я надеюсь, ты готова к трудностям, что ждут тебя впереди. Я обещала твоей матери, что позабочусь о тебе, а это значит, ты обучена всему необходимому, чтобы позаботиться о себе самостоятельно. Никому не доверяй, особенно тем, кто попытается использовать тебя и твою магию. Что бы ты ни решила, знай, что твоя мать любила тебя. Как и я.

– И что все это значит? – негромко спрашивает Саенго. Когда я не отвечаю, она кладет руку мне на плечо.

Слова сливаются на странице перед моими глазами. Пергамент выскальзывает из моих пальцев. Я делаю медленный, неуверенный вдох и прижимаю свои дрожащие ладони к лицу.

Кендара всегда знала, кем я являюсь на самом деле. Я помню, как тренировала фехтовальные позы, не подозревая, что она за мной наблюдает из тени, пока она сама не оповещала меня о своем присутствии. Я всегда полагала, что наша самая первая встреча была чистой случайностью, но теперь оказывается, это вовсе не так. Получается, что все, что она говорила мне о моем потенциале и возможностях добиться успеха – было ложью?

Она выбрала меня в число своих учеников вовсе не потому что верила, что я способна на великие поступки. Она выбрала меня, потому что обещала моей матери обо мне позаботиться. Были у нее вообще когда-либо намерения сделать меня своей преемницей, сделать Тенью? Если она изначально знала о моем прошлом, это маловероятно.