Лори Ли - Лес душ [litres]

Наша служанка собирает наши вещи еще до того, как мы успеваем закончить завтрак. Она положила нам с собой несколько нарядов из паучьего шелка на случай, если одежда на севере придется нам не по вкусу. Я обнимаю ее на прощание.

Как только мы отправляемся в путь, я начинаю переживать о том, как будет себя чувствовать Саенго в Мертвом Лесу, но, по крайней мере, с нами есть Ронин, который идет впереди нашей процессии. И, несмотря на то что Саенго шагает медленнее, чем обычно, и постоянно стискивает от боли челюсти, она идет уверенно.

Мы идем в тишине, постоянно поглядывая на деревья. Я иду на шаг позади Саенго, чтобы у меня была возможность поймать ее, если она вдруг начнет падать. Через какое-то время тишина становится невыносимой. Я смотрю на Фаут.

– Ты знаешь кого-нибудь из тех, кто встретится нам на севере? – спрашиваю я тихо. – Кого-нибудь, кого снова хочешь увидеть?

– У меня нет друзей так далеко, – говорит она с кривой улыбкой. – Но если верить слухам, прибудет эмиссар ньювалинской короны.

– И казаинской. Тейерн будет в качестве представителя клана Огненных владык.

– Придет кто-нибудь от каждого из великих кланов, я полагаю. И от общества торговцев тоже.

Учитывая, что едва ли не все дороги между королевствами так или иначе пролегают через или вдоль Мертвого Леса, почти весь импорт и экспорт происходят по морю. Морские торговцы заработали целые состояния, снабжая провизией страны. Вероятно, они не будут рады, если узнают, что я планирую разрушить их процветающий бизнес тем, что хочу уничтожить Мертвый Лес.

– Разве это не опасно собирать столько соперников в одном месте? – одно неверное слово, один косой или пренебрежительный взгляд, и казаинцы с ньювалийцами могут развязать войну прямо там, в чистом поле. Или эвейвианцы и ньювалийцы. Или все три государства разом.

– Каждый раз, когда лорду Ронину необходимо обсудить что-нибудь с государствами, они все встречаются на севере. Им придется терпеть друг друга далеко не в первый раз, да и не в последний. Кроме того, лагеря каждой страны будут стоять поодаль друг от друга, а солдаты лорда Ронина будут патрулировать все территории.

– Что ж, – говорю я, – тогда полагаю, если они начнут убивать друг друга, у нас будут лучшие места на этом представлении.

Она хмыкает.

– Это уж точно.

Мы продолжаем наш путь, магия теплится во мне с новой силой каждый раз, когда корни под ногами пробуждаются и начинают двигаться. Однако как и во время дороги из лагеря Саб-Хноу, мы достигаем границы леса уже через несколько часов без каких-либо происшествий. Я удивляюсь, когда понимаю, что мы вышли вовсе не к Саб-Хноу. Вместо этого мы, похоже, зашли куда дальше на север, в самые земли империи.

У нас с Саенго округляются глаза, когда мы видим, кто нас встречает. Дорога, пролегающая прямо вдоль леса, усеяна вооруженными солдатами, одетыми в мундиры людей Ронина. Все ждут нас, держа знамена паучьего короля. Сюда привели достаточно дрейков и для всех прибывших вместе с нами. Однако, когда я вижу то, что находится позади них, у меня перехватывает дыхание.

Огромное поле подсолнухов, выше человеческого роста, устилает холмы. Не все они еще расцвели, так что мы прибыли как раз вовремя. Еще дальше за подсолнухами тянется красная полоса, окрашивающая небо на горизонте в цвет фуксии. Аромат цветов, интенсивный и сладкий, заглушает гнилой запах Мертвого Леса.

Когда все забираются на дрейков, Ронин ведет процессию уверенным темпом. Как только дрейк Саенго срывается с места, ее лицо бледнеет, пугая меня, однако она каким-то образом умудряется удержаться в седле. Ее боль гулким эхом отзывается у меня в груди. Когда я предлагаю попросить Ронина идти чуть помедленнее, Саенго отказывается. Чем быстрее мы прибудем в назначенное место, тем лучше.

Фаут едва отрывает глаза от желтеющих полей. Остальные ньювалинские солдаты с наслаждением вдыхают аромат и поднимают лица к небу, точно юные подсолнухи, тянущиеся к свету.

Почувствую ли я подобное счастье, если в один прекрасный день мне удастся вернуться в Эвейвин? Когда-то я любила сбегать из Гильдии на несколько часов, чтобы выбраться в Вос-Тальвинскую южную сторожевую башню. Сидела там на краю крыши, где свистел жуткий ветер над скалами, а соленый воздух казался настолько густым, что его буквально можно было попробовать на вкус. Глядя на пенящиеся волны залива Нидл, усеянные грузовыми кораблями, пока мои волосы тяжелели от соли, мне всегда становилось легче, особенно когда я чувствовала себя в тупике. Смогу ли я когда-либо вернуться в ту сторожевую башню и снова ощутить все это, или моя жизнь изменилась навсегда?

– Когда ты в последний раз видела цветущие подсолнухи? – спрашиваю я у Фаут.

Подобные поля, должно быть, есть по всей империи. Подсолнухи являются одним из их достояний, на экспорте которого они немало зарабатывают. Каждая часть этого цветка служит для определенной цели, начиная от еды и лекарств и заканчивая одеждой и украшениями.

– Много лет назад. – Ее голос становится тише, когда она добавляет шепотом: – Мой отец не выращивал подсолнухи, но мы жили достаточно близко к полям, так что в ясные дни их аромат добирался до нашей крошечной фермы.

– Звучит просто чудесно, – я уверена, что предпочла бы спать в поле, если бы подобное окружало мой сиротский дом.

– Так и было. Но я никогда не хотела становиться фермером. Я изучила все, что могла, о фехтовании. Мой отец любил меня. Не говорил мне до последнего, что только члены императорского двора могут попасть в ряды солнечных воинов.

Я хмурюсь. Эвейвианские традиции жестоки, а социальный этикет очень суров, однако даже при всем этом любой солдат королевской армии может дослужиться до звания блейда, независимо от своего статуса по рождению. До того, как на престол взошла королева Мейлир, это относилось и к рожденным шаманами.

– Ты достигла даже большего, – я расправляю плечи и поднимаю подбородок. – Ты стала личной стражей Младшего солнечного бога.

Фаут смеется и тоже немного с гордостью выпрямляет спину в своем седле.

В течение следующих двух дней мы пробираемся по дороге вдоль границы Мертвого Леса. Проходим мимо нескольких маленьких деревушек с низенькими домиками и пыльными улочками. Так близко к лесу нечасто можно увидеть деревни.

Скорее всего, эти были основаны здесь задолго до того, как их жители узнали, что деревья леса разрастаются. Однажды, если ничего не будет сделано, Мертвый Лес заберет их себе и убьет всех, кто не сможет или не пожелает покидать свои дома.

Небо алеет, а дорога поднимается вверх по холмам. Когда мы доходим до самой верхней точки, дорога начинает спускаться в северные равнины, которые стелются перед нами, точно зеленые волны. Обычно различные животные от мала до велика обитают на подобных обширных территориях буквально тысячами. Во время миграции земля дрожит от одного края равнин до другого.