Лори Ли - Лес душ [litres]

Я медленно, рвано выдыхаю. Как Ронин мог сделать такое?

С другой стороны, Ронин осквернил целое кладбище троллей и построил себе поместье. Полагаю, не так уж сложно поверить, что он мог сохранить труп Бездушного, чтобы завладеть магией, которая осталась в его теле. Не знаю, как он сделал из Бездушного живой талисман, усиливающий собственные силы.

Однако это и стало его крахом. Поэтому Ронин теряет контроль над Мертвым Лесом?

– Кто-то забрел в мою паутину, – раздается мягкий голос.

Я замираю, а потом оглядываюсь через плечо. Ронин стоит на другом конце оранжереи. Каждая мышца в моем теле напрягается, пока я озираюсь по сторонам, ища его фамильяра. Но по-прежнему никого нет. Я быстро спускаюсь вниз.

Ронин терпеливо ждет, наблюдая за мной. Когда же я оказываюсь на твердой земле, я поворачиваюсь к нему лицом. Его тень стелется вокруг его ног, чернильные руки которой тянутся по полу, пока не превращаются в конечности огромного паука у него на спине.

Я судорожно сглатываю, внезапно вспоминая «Сказку о лесорубе» и теорию Тейерна. Может, Ронину не нужен фамильяр, потому что он поглотил своего пряльщика. Меня охватывает чувство, будто сотни крошечных ножек бегут по моему позвоночнику. Я вынимаю свои клинки.

– Вам полагается быть на севере, – к счастью, мой голос не дрожит.

Он делает расслабленный шаг мне навстречу. Тень паука следует за ним по пятам, лапы движутся в унисон с ним. Я отступаю, чтобы сохранить расстояние между нами, но из оранжереи не выбраться иначе как через дверь, которую он загораживает.

– Не только у тебя есть друзья, способные открыть теневые ворота. Однако подобные друзья должны быть осмотрительнее, когда используют свой талант.

Я поджимаю губы, пораженная от такой прямолинейной угрозы.

– Разве вам не нужно готовиться к нападению?

– Помимо всего прочего. Я собирался представить тебя всем за ужином. А когда приказал тебя позвать, слуги сказали, что тебя нигде нет, а твоя подруга сбежала с эвейвианским принцем. Я решил, что будет нелишним вернуться сюда и все проверить, – его взгляд поднимается к кокону надо мной. – На всякий случай.

Гнев поднимается внутри меня.

– Вы собираетесь позволить ей убить столько людей. Своих собственных гостей. Внутри поместья они бессильны.

– А что я должен делать, по-твоему? – спрашивает он мягко. – Я устал, Сирша. Почему бы все не закончить?

– Потому что вам полагается поддерживать мир.

Его взгляд мутнеет, когда его мысли обращаются к раздумьям, мечущимся внутри него.

– И я поддержу. Когда больше не будет разных королевств.

– Получается, королева Мейлир – такая же пешка в ваших руках, как и все остальные?

– Я делаю то, что должен.

– И это все оправдывает? Геноцид – не мир! – Мой крик разносится по огромному помещению.

– Не думал, что ты идеалистка.

Я усмехаюсь.

– Я не идеалистка. Просто я не чудовище.

И наконец я вижу на его лице реакцию. Один уголок его губ дергается вверх.

– Разве? Губитель душ.

Я напрягаюсь. «Твои магические способности являются вопросом, который необходимо решить. Многое, очень многое зависит от ответа на этот вопрос».

– Вы подозревали с самого начала, – говорю я. – Вот настоящая причина, по которой вы хотели, чтобы Тейерн помог мне пробудить мое ремесло. – Каждый момент с тех пор, как я прибыла в Край Пряльщиков, внезапно всплывает на поверхность моих воспоминаний. – Поэтому позволили пойти в Вос-Гиллис, вы хотели, чтобы я оступилась. И Камрин. Это ведь вы его отправили, не так ли? Он покончил с собой, потому что знал, что вы его все равно убьете, если узнаете, что он провалил задание. – Я указываю двумя своими мечами на него, мой голос наполняет злость. – И он теперь заложник этого жуткого леса.

Его не беспокоят мои слова.

– Когда ты освобождаешь души из Мертвого Леса, ты вообще понимаешь, что делаешь? Губители душ не провожают души на тот свет. Ты не отправила тех духов в иной мир. Ты уничтожила их.

Его тихие слова бьют меня, точно удар под дых. Мне приходится моргнуть, чтобы смахнуть пелену с глаз. Неужели это правда?

– Ты ставишь под угрозу себя и всех, к кому прикасаешься. Твое пробуждение позволило нашим планам осуществиться, но я надеялся, что ты покажешь свою истинную натуру и я смогу убить тебя, и покончить со всем этим.

Я качаю головой. У меня была цель, когда я шла сюда, и я по-прежнему собираюсь достичь этой цели.

– Но вы не могли убить меня. Не могли, пока у вас не будет доказательств. Потому что каждый шаман и тенеблагословленный на Тие верил, что я целитель душ, а моя смерть обратит их гнев на вас.

Он спокойно вздыхает, и все прожитые им годы наполняют этот вздох.

– Как же быстро они забыли, что Тий бы пал, если бы не я. Это моя сила спасла их всех.

Я пытаюсь представить его таким, каким он однажды был – всего лишь мужчина, который защищает свою родину.

– Вы поглотили своего фамильяра, чтобы стать сильнее и победить Бездушного.

– И все равно мира невозможно было достичь. Каждое королевство настаивало на своих правах, своих жалких обидах, своих требованиях власти. – Он качает головой, а когда снова начинает говорить, в его голосе нет ни злости, ни сожаления. Он звучит уверенно. – Я сделал то, что было необходимо, как и буду делать всегда.

В каком-то нездоровом смысле я его понимаю. Он пожертвовал всем, даже своей человечностью, чтобы на Тии наступил мир, а государства не выразили ни капли благодарности в ответ. Однако теперь он хочет стереть их всех с лица земли. Это не выход из ситуации.

– Бездушный отравляет вас. Вы ведь знаете это, не так ли? Его магия губит вас так же, как погубила его.

Он отводит взгляд – лишь на миг, но достаточно, чтобы я поняла: он прекрасно знает, что магия Бездушного с ним делает. Однако это, кажется, не имеет значения. Он избрал свой путь. Если когда-то он и обладал благородством, это было задолго до того, как магия извратила его разум.

Я медленно перемещаю вес на мою раненую ногу, проверяя свои силы. Она не болит так сильно, как должна болеть, не знаю, благодаря ли мази или магии, циркулирующей по моему телу.

– Как вы собираетесь взять Мертвый Лес под свой контроль?

– Я найду способ, как находил и всегда. Однако если ничего не найдется, что ж, полагаю, это конец, который Тий заслуживает. – За его спиной паучья тень разрастается все больше. – Веришь или нет, я и впрямь надеялся, что ты окажешься целителем душ.

Его голова дергается, склоняясь набок, а его тело вытягивается и искривляется. Я в ужасе отступаю назад при виде того, как его тело неестественно набухает. Одежда на нем рвется и обнажает шишкообразные конечности, оставшиеся от тела белого пряльщика. Шесть громадных ног, покрытых мелкими белыми волосками, высовываются из тела паука. Верхняя часть его тела остается в человеческой форме, торс становится переходным пунктом, чем-то средним между человеком и пауком, покрытый частично панцирем и частично кожей. Он отбрасывает остатки своей туники. Морщинки собираются у него на лбу – очевидно, превращение дается ему больно.