Лори Ли - Лес душ [litres]

– По крайней мере тебе нужно знать следующее, – говорю я. – Твой народ в опасности. Принц Мейлек должен был уже всех предупредить, однако лидеры в лагере, вероятно, поверят во все, если услышат это и от тебя.

Хотя я вижу, что он не до конца верит мне, он все же кивает.

– Я вернусь за тобой. Удачи, – он пересекает внутренний двор, а потом добавляет: – И попытайся не наделать глупостей.

Я перебегаю от тени к тени, мои ноги мягко ступают по камням. Вместо того чтобы идти через сады, я взбираюсь по стене, окружающей садовый лабиринт, что дает мне преимущество. Теперь, когда Край Пряльщиков покинули все его гости, вокруг нет ни одного солдата, но я все-таки держусь выше, скрываясь в тени башен замка, что позволяет мне забраться глубже в чащу лабиринта.

Вскоре я спрыгиваю на арку, покрытую сеткой паутин, и чувствую, как темная магия тут же окружает меня. Здесь я хватаюсь за угол камня и перемахиваю на ту сторону, вниз, на изогнутую тропинку. Сила магии фамильяра Ронина давит мне на плечи, словно мантия, сотканная из железа. Она запускает корни мне под кожу, призывая меня подойти к колоннам, где паутина проводит своими призрачными пальцами по моей макушке.

Еще больше паутины свисает с деревянной двери на другом конце сада. Я отрываю белесый кусок. Тяжелый висячий замок защищает дверь. Вытащив шпильку для волос, которую мне дал Тейерн, я опускаюсь на корточки и беру замок в руку. Механизм щелкает меньше чем через пять секунд. Я мысленно благодарю Кендару за ее безумные тренировки.

Мои глаза снова пробегают по внутреннему двору, я прислушиваюсь, ища какие-нибудь непривычные звуки. Лишь тишина. Медленно вытаскиваю из-за спины свои новые клинки, чтобы шорох металла, вынимаемого из ножен, звучал не громче шепота ветра, бегущего по старым камням замка. Я толкаю дверь ногой. Та даже не скрипит.

Здесь, должно быть, есть еще один вход для пряльщика неподалеку. Потому что никто больше, чем человек, не смог бы пройти сквозь эту дверь. Я переступаю порог, стены за которым окутаны белым. Мои ботинки касаются камня, но я не вижу, куда ведет дорога, потому что паутина окутывает все толстым слоем, от пола до потолка.

Страх крадется по моей коже, когда я рассекаю паутину двумя мечами, а затем наношу удар снизу, делаю достаточно большую дырку, чтобы пройти дальше. Пыль покрывает мне ботинки. За дырой оказывается разрушенная стена маленького коридора. Сломанные доски и ошметки дерева валяются по бокам.

Тяжелая магия все зовет меня. Я иду неспешно, каждой клеточкой тела осознавая, что где-то впереди меня поджидает огромный паук. Я сражалась с разного рода тварями, от змей до скальных скорпионов и колючих медведей, у которых с полдесятка клыков. Остается только молиться, что я и правда готова ко встрече с пряльщиком.

За разрушенной стеной находятся не менее плачевные руины оранжереи. Потолок высоко над головой, но в нем осталось очень мало стекла. А все окна полностью покрыты паутиной. Колонны задеревенели от времени, гниль тянется со всех сторон.

Несколько зажженных фонарей висят под каждой колонной, освещая все вокруг и огромную паутину, которая тянется от пола до потолка по задней стене. У меня все съеживается в груди при виде того, что посередине.

В самом центре паутины находится огромный кокон.

Я крепче сжимаю свои клинки. Пряльщик кого-то поймал на обед? И чем именно паук, который в два раза больше любого дрейка, питается?

Однако внешне кокон не выглядит свежим. Паутина порвалась и обветшала, серые заплатки покрывают ее местами, как будто паутину чинили бесчисленное количество раз за бесчисленное количество лет. Мох покрывает туго натянутые нити, которые удивительно яркого зеленого цвета, и пятнами усеивает кокон, точно веснушчатая скорлупа огромного яйца. Вся конструкция выглядит странно красивой, совершенно совпадая с магией, которая теплится внутри.

Никто, кроме пряльщика, не мог бы сплести паутину таких масштабов, но почему магия находится внутри кокона?

Теперь, когда я стою перед ней, неправильность этой магии невозможно игнорировать. Сравнивая с пылающей чистотой моего ремесла, эта странная энергия – словно масло, разлитое на поверхности воды. Она тянет меня к себе. Мне нужно знать, что внутри.

Пряча мечи в ножны, я пересекаю оранжерею и подхожу к толстой нити паутины, которая тянется до самого потолка. Карабкаюсь наверх. Мох мягкий на ощупь под моими ладонями. Каждая нить этой паутины тугая и упругая. Мне приходится вскарабкаться где-то на тридцать шагов вверх от земли, чтобы наконец добраться до огромного кокона.

Я снова вынимаю один из своих мечей и осторожно разрезаю толстую паутину. Медленно веду клинком вниз и рассекаю несколько верхних слоев. Отрываю, что могу, и повторяю еще раз. Наконец я убираю клинок и пытаюсь разорвать оставшиеся слои пальцами, отгибая паутину в сторону.

Внутри кокона лицо. Я отшатываюсь и чуть не падаю на землю. Мои пальцы хватаются за паутину, чтобы удержаться, а сердце стучит. Я таращусь, как будто меня ударили по голове. Там тело.

Придя в себя от увиденного, я растерянно рву паутину еще больше, наклоняя голову, чтобы разглядеть его получше.

Он… удивительно красив, у него высокие скулы и королевский нос. Длинные черные волосы обвились вокруг его шеи и плеч. Такие же темные ресницы отбрасывают тень на его щеки. У него заостренные уши, как у шамана благородных кровей.

На коже у него зеленоватые пятна, но это не следы гниения. Тело в идеальном состоянии. Зелень добавляет его бледной коже яркий оттенок, как будто он часть мха, который покрывает его могилу. Крошечная рана виднеется у него на шее, точно укус паука. Из этой ранки течет прозрачная жидкость.

Этот шаман здесь уже очень давно.

Сглатывая от неуютного чувства, я склоняюсь над ним, так что его рот почти касается моей щеки, а затем замираю. Не дышит. Он мертв.

И все же его магия продолжает на меня давить, разлитое масло, которое жаждет вспыхнуть в огне моей магии. Что за шаман мог обладать настолько великой силой, что даже после смерти та не исчезла?

Только тот, кто сломил свое ремесло неестественной магией, чья душа была разбита настолько, что он смог избежать смерти и жить за счет чужих душ. Я качаю головой, не веря своим глазам.

Бездушный.

Невозможно. Как я могу смотреть в лицо самого могущественного и самого жуткого губителя душ, какого Тий когда-либо знал? Он жил шестьсот лет назад, он такого же возраста, как и Ронин.

Я все перепутала. Фамильяр Ронина вовсе не держит духов Мертвого Леса. Это Бездушный, это та же темная магия, что и создала это место, – магия, которая все эти столетия продолжает сеять хаос и пожирать все, пока не становится тюрьмой, гниль, которая просачивается сквозь деревья и наполняет духов. И заражает других духов тоже, включая фамильяров.