Брайан Наслунд - Кровь изгнанника [litres]

Эшлин сжала в кулаке пузырек с божьим мхом. Стекло треснуло. Она сорвала драконью нить с запястья и протянула ее через окровавленный кулак. Сила знакомо заискрила по телу, а потом ее мощные волны пробежали по руке и сотрясли жилы. Нервные окончания напряглись. Эшлин вздохнула полной грудью, собирая силу воедино – это упражнение она проделывала еженощно, – и ощутила, как по легким и сердцу заскользили пучки молний. Она раскрыла ладонь – сияющий свет стек по рукам и собрался у кончиков пальцев.

Уоллес опустил меч, замер и удивленно пробормотал:

– Это еще что за хрень?

– Это мой клинок, – ответила Эшлин и выпустила молнию в Седара Уоллеса.

Разряд поразил его правую руку, красные пластинки доспеха рассыпались по жухлой траве и подожгли ее. Вторая молния ударила Уоллесу в грудь и сбила его с ног.

Он изумленно вытаращил глаза и завопил:

– Ведьма! Демоница!

Верховный барон испуганно уставился на своих людей у края мелового круга. Все они обнажили мечи, но опасались переступить черту.

– Помогите! – хрипло выкрикнул Уоллес. – На помощь!

Воины на миг замешкались – для альмирцев меловой круг был священным местом. Но столь же священной была и черта, отделяющая колдовство от людей. Люди Уоллеса с криком рванулись к Эшлин.

Она схватила Уоллеса за шею и вздернула стоймя, будто младенца. Драконья нить придала Эшлин невероятную силу.

– Погодите! – заорал Уоллес бойцам.

Эшлин сдавила ему горло и выпустила скопившийся заряд в тело мятежного барона. Выбеленная мелом трава в круге обуглилась, от Эшлин волнами расходился невероятный жар, от которого кожа на лице Седара Уоллеса зашкворчала, поджариваясь, будто на сковороде.

Что-то хлопнуло. Все вспыхнуло ослепительной белизной.

Альмира, Незатопимая Гавань

Невообразимо яркая вспышка заставила Гаррета прикрыть глаза ладонью, но оранжевое сияние проникло сквозь сомкнутые веки, высвечивая мелкие кровяные сосуды изнутри. Когда Гаррет снова открыл глаза, Седар Уоллес и его воины исчезли.

В центре выжженного круга стояла Эшлин Мальграв, тяжело дыша. Над ее плечами мелькали разряды молний. Темное облако, промчавшись по опустевшему полю, взмыло в небеса и растаяло. За свою жизнь Гаррет видел много странного, но с таким столкнулся впервые.

– Что случилось? – пробормотал один из бойцов.

– Куда все делись? – прошептал другой.

К ногам Гаррета с влажным шлепком шмякнулся дымящийся труп. Чешуйчатый доспех Седара Уоллеса раскалился добела, будто его целый час продержали в кузнечном горне. Металл сплавился с кожей и седыми волосами, лица не осталось.

Линкон был прав – часть работы сделана без участия Гаррета, но исполнить оставшуюся часть будет гораздо сложнее.

Вдовы бросились к королеве. Люди Линкона их не останавливали, но королевские гвардейцы в орлиных масках не двинулись с места.

Рядом с Гарретом испуганно переговаривались бойцы:

– О боги, это Седар Уоллес?

– Что она с ним сделала? И как?

– Она ведьма! Проклятая папирийская ведьма!

– И как нам теперь быть?

– Фиг его знает!

– Если Эшлин выиграла поединок, то осада кончена?

– Да кого теперь волнует какая-то осада? – Один из солдат указал в поле. – Она только что живьем изжарила Седара Уоллеса и убила сотню его бойцов.

Гаррет посмотрел вдоль шеренги воинов и увидел Линкона Поммола, который переводил взгляд с волков Уоллеса на вдов, бросившихся на защиту Эшлин. Верховный барон не был военачальником, но понимал, что должно произойти, чтобы к концу дня занять альмирский престол.

Альмира, Незатопимая Гавань

Перед глазами Эшлин мелькали искры. Тело горело, жилы полнились жаром. Использование драконьей нити причиняло невероятную боль, но то, что чувствовала сейчас Эшлин, было намного больше боли.

С этой болью не хотелось расставаться.

Время замедлилось. Тело Эшлин насквозь пронзил невидимый поток силы и, пробежав по земле, соединил ее с биением сердец всех людей. Наверное, так призрачный мотылек в небесах ощущает пульс своей жертвы в лесной чаще. Эшлин почувствовала волнение и беспокойство вдов, бегущих к ней через поле, замешательство Линкона и его людей у городской стены, испуг и озлобление бойцов Седара Уоллеса, оставшихся без военачальника. Воины в волчьих масках, яростно вытаращив глаза, жаждали отомстить за поверженного барона. Они-то и представляли самую большую опасность для Эшлин, поскольку находились ближе всех к ней. Бойцы в первой шеренге сомкнули щиты и бросились к Эшлин. Их было в двадцать раз больше, чем вдов, и они доберутся до нее раньше.

Стоя в выжженном круге, Эшлин начала считать пульс воинов так же, как когда-то считала швы кирпичной кладки в стенах своей опочивальни. Просто сейчас числа были очень большими.

Она раскрыла ладони и выпустила навстречу противнику поток энергии. Ослепительно-белые молнии, прорезав траву и почву, пронзили строй, паутиной оплели стену щитов, заискрили на доспехах и повалили тысячу бойцов наземь, будто внезапно накатившая волна.

Некоторым удалось отразить молнию щитами. Таких осталось около трех сотен. Они продолжали наступать. Застонав от боли, Эшлин сжала драконью нить, подпитывая ее божьим мхом и своей кровью. Молния обвила руку королевы до самого плеча и превратилась в огромную искрящуюся плеть. Эшлин взмахнула рукой. Бегущих воинов подбросило в воздух, будто горсть мелких монет, и отшвырнуло к лесной опушке. Искалеченные тела судорожно подпрыгивали и замирали навсегда.

Совершенно обессиленная, Эшлин опустилась на колено. Пальцы онемели. В глазах потемнело. Она начала оседать на землю, но тут ее подхватили крепкие руки.

И поставили на ноги.

Альмира, Незатопимая Гавань

Гаррет не отводил взгляда от Эшлин до тех пор, пока вдовы не скрыли ее из виду. Было неясно, ранена ли она и как тяжело. Совершенно точно одно – она упала.

Эшлин не удалось истребить всех волков Уоллеса, но почти все его воинство превратилось в дымящуюся груду кровавых ошметков. Стволы деревьев на опушке леса растрескались и обуглились от жара. Горела листва. До Гаррета долетел тошнотворный запах жареного мяса.

Уцелевшие воины в волчьих масках больше не рвались в бой. Они побросали оружие и убежали в лес.