Брендон Сандерсон - Ритм войны. Том 2 [litres]

– Не ради завоеваний? Вы говорите о мире между нашими народами. Каким был бы для вас этот союз, если бы мы смогли его достичь?

Рабониэль запела в некоем ритме и открыла ящик Навани, вынула сферу с башнесветом.

– Война тянется так долго, что я видела, как эту тактику применяли десятки раз. Да, мы раньше никогда не захватывали башню, но брали Клятвенные врата, командные посты и даже столицу Алетелы. Все это части вечного, бесконечного процесса. Я хочу с ним покончить. Мне нужны инструменты, чтобы по-настоящему завершить борьбу, и все ради… сохранения нашего рассудка.

– Как завершить? – настаивала Навани. – Если мы будем работать вместе, как вы того желаете, что случится с моим народом?

Рабониэль повертела сферу в пальцах, игнорируя вопрос.

– Мы знаем об этом новом свете с тех пор, как была создана башня, но именно я предположила, что башнесвет представляет собой результат сложения буресвета и жизнесвета. Ты это подтвердила. Предоставила доказательство! Значит, мой замысел тоже можно воплотить в жизнь.

– Вы когда-нибудь слышали о сферах, вокруг которых деформируется воздух? – спросила Навани. – Как если бы они были очень горячими?

Ритм Рабониэли прервался. Она повернулась к Навани.

– Где ты об этом услышала?

– Был один разговор, – солгала Навани. – Давным-давно, с человеком, который утверждал, что видел такое.

– Есть теории, – сказала Рабониэль. – Материя имеет свою противоположность: отрицательные акси, которые разрушают положительные акси, если совмещаются друг с другом. Это известно и подтверждено Осколками – Враждой и Честью. Поэтому кое-кому пришла в голову мысль… а существует ли противоположность света? Антисвет? Я больше об этом не думаю. В конце концов, я предполагала, что если и существует противоположность буресвету, то это пустосвет.

– Только вот у нас нет причин полагать, что буресвет и пустосвет – противоположности, – возразила Навани. – Скажите мне, что произойдет, если этот теоретический отрицательный свет соединится с положительным?

– Разрушение, – ответила Рабониэль. – Мгновенное уничтожение.

Навани похолодела. Она велела своим ученым – тем, кому доверила странную сферу Сзета, – поэкспериментировать с искривляющим воздух светом. Переместить его в разные камни, попробовать использовать в фабриалях. Возможно ли, что они… каким-то образом смешали содержимое сферы с обычным пустосветом?

– Продолжай эксперименты, – приказала Рабониэль, опуская сферу обратно в ящик. – Ты получишь все, что для них понадобится. Если ты сможешь объединить пустосвет и буресвет, не разрушив их и тем самым доказав, что они не противоположны… Ну, я хотела бы знать. Ради такого я откажусь от теорий, которые обдумывала много лет.

– Я понятия не имею, с чего начать, – запротестовала Навани. – Если вы позволите мне вернуть мою команду…

– Напиши им инструкции и заставь работать, – отрезала Рабониэль. – Они по-прежнему в твоем распоряжении.

– Ладно, – сдалась Навани, – и все-таки я не знаю, что делаю. Если бы я пыталась что-то подобное сделать с жидкостями, я бы использовала эмульгатор, но какой эмульгатор можно применить к свету? Это противоречит здравому смыслу.

– Все равно попробуй, – сказала Рабониэль. – Сделай это, и я освобожу твою башню. Заберу свои войска и уйду. Это знание стоит больше, чем любой город, каким бы стратегическим значением он ни обладал.

«Несомненно», – подумала Навани.

Она ни на секунду не поверила, что Рабониэль сдержит слово, однако знание и впрямь дало бы Навани очевидное преимущество. Почему Рабониэль хотела доказать или опровергнуть, что два света противоположны? Что за игру она затеяла?

«Может быть, ей нужно оружие? Тот взрыв, который я нечаянно вызвала? Это за его силой охотится Рабониэль?»

Сплавленная у стены снова заговорила, на этот раз громче. Рабониэль опять запела, взглянув на нее.

– Что она говорит? – спросила Навани.

– Она… спрашивает, не видел ли кто ее мать. Ждет ответа от стены.

– Ее мать? – переспросила Навани, склонив голову набок. Она не думала, что у Сплавленных могут быть родители, но, конечно, они были. Тысячи лет назад эти существа родились смертными. – А что случилось с ее матерью?

– Она здесь, – тихо сказала Рабониэль, указывая на себя. – Это была еще одна моя гипотеза, которая не подтвердилась. Давным-давно. Я считала, что мать и дочь, служа вместе, могут помочь друг другу сохранить рассудок.

Рабониэль подошла к дочери и развернула ее, чтобы вывести за дверь. И хотя певцы, как правило, не проявляли эмоций, Навани была уверена, что может прочесть боль в выражении лица Рабониэли – Сплавленная вздрогнула, когда дочь продолжила спрашивать о матери, все это время невидящим взглядом уставившись мимо нее.

Не уверена, что кто-то из богов может быть уничтожен, поэтому, возможно, я оговорилась. Однако они могут менять свое состояние, как спрены – или как различные виды света. Это и есть предмет наших поисков.

Далинар коснулся пальцем лба молодого солдата, затем закрыл глаза и сосредоточился.

Он видел, как что-то тянется от юноши, уходит в темноту. Чистые белые линии, тонкие, как волос. Некоторые двигались, хотя один конец оставался прикрепленным к центральной точке – тому месту, где палец Далинара касался кожи.

– Я вижу их, – прошептал он. – Наконец-то.

Буреотец зарокотал где-то в глубине его разума.

«Я сомневался, что это возможно. Честь сдерживал силы узокователей во имя общего блага. С тех самых пор, как был уничтожен Ашин».

– Как ты узнал об этой способности? – спросил Далинар, все еще не открывая глаз.

«Я слышал ее описание еще до того, как полностью ожил. Мелиши видел эти линии».

– Последний узокователь, – сказал Далинар. – До Отступничества.

«Он самый. Честь в то время умирал, возможно, обезумел».

– Что мне с этим делать? – спросил Далинар.

«Я не знаю. Ты видишь Связи, которые есть у всех людей: с другими, со спренами, со временем и самой реальностью. Все Связано, Далинар, огромной паутиной взаимодействий, стремлений, мыслей, судеб».

Чем больше Далинар наблюдал за трепещущими белыми линиями, тем больше деталей он мог различить. Например, некоторые были ярче других. Он протянул руку и попытался дотронуться до одной, но его пальцы прошли сквозь нее.

«У спренов они тоже есть, – сказал Буреотец. – И связь, которая создает Сияющих, аналогична, но гораздо сильнее. Я не думаю, что эти слабые связи для чего-то пригодятся».

– Несомненно, они что-то значат, – сказал Далинар.