Брендон Сандерсон - Ритм войны. Том 2 [litres]

Тимбре затрепетала внутри ее.

– Я все время слышу ее песни, – призналась Венли. – В голосах людей, мимо которых прохожу. Я все время вспоминаю те дни, когда пела с ней. Я скучаю по тем временам, Тимбре. Жизнь тогда была такой простой.

Спрен начала пульсировать в ритме потери.

– Она уже почти утратила разум, когда случилось мое предательство, – ответила Венли на ее вопрос. – Отчасти я думаю, это было милосердием, ведь она ничего не понимала. Но я… В конце концов ее сгубили бури. Она была с теми, кто сбежал, но они ушли в ущелья. А потом… мы сделали то, что сделали. Наводнение, которое обрушилось на Равнины в тот день… Тимбре, она утонула. Она погибла от моей руки, как если бы я ударила ее ножом.

Маленькая подруга снова затрепетала, утешая. Она считала, что Венли нельзя полностью винить за то, что она сделала, поскольку формы повлияли на ее разум. Но Венли сама выбрала именно эти формы.

Она часто вспоминала те первые дни после освобождения Улима. Да, ее эмоции изменились. Она все больше и больше поддавалась своим амбициям. Но в то же время она не реагировала так, как Эшонай, которая, казалось, стала совершенно другой личностью, приняв форму власти. Венли почему-то казалась более стойкой. В большей степени собой, независимо от формы.

Можно было настроиться на ритм радости – выходит, вот почему ей удалось не покориться Вражде целиком и полностью. Но тогда Венли сама несла ответственность за свои поступки. Она не могла винить спренов или формы. Она сама отдала те приказы.

Тимбре пульсировала: «Я помогла».

И… да, так оно и было. После появления компаньонки Венли стала сильнее, смогла сопротивляться.

– Спасибо, – сказала Венли. – За эту помощь и за то, что ты продолжаешь делать. Я не достойна твоей веры. Но спасибо.

Тимбре пульсировала. Сегодня был тот самый день. Рабониэль проводила все свое время с Навани и, казалось, полностью наслаждалась сложным процессом манипулирования бывшей королевой. Это предоставило Венли свободу. Она припрятала мешочек с самосветами, некоторые с пустосветом, некоторые с буресветом.

Сегодня она проверит, что на самом деле означает быть на пути Сияния.

Она уже выбрала место для практики. Из утренних донесений Венли узнала, что разведчики Преследователя тщательно прочесывают пятнадцатый этаж. Большинство солдат Рабониэли были заняты наблюдением за человеками и не часто отваживались подниматься на верхние этажи. Поэтому Венли выбрала восьмой – место, которое Преследователь уже обыскал, но оно было далеко от заселенных зон.

Башня наверху была безмолвна и странно напоминала ей пропасти на Расколотых равнинах. Эти каменные ямы также были местом, где легко забыть о существовании солнца – но можно полюбоваться блистающим прекрасным камнем.

Она провела пальцами по стене, ожидая почувствовать неровности от ярких линий слоев, но та была гладкой. Как стены ущелий, на самом-то деле. Ее мать умерла в тех ямах. Вероятно, в ужасе, не в состоянии понять, что происходит, когда хлынула вода, и…

Венли настроилась на ритм потерь и положила на пол свой мешочек со сферами. Сначала она достала буресветную сферу, потом заглянула в Шейдсмар. Она больше не видела спрена пустоты, которого заметила возле камеры Рлайна, хотя внимательно наблюдала за ним последние несколько дней. В конце концов она отвела Рлайна к лекарю и его жене и поручила всем троим ухаживать за павшими Сияющими.

Шейдсмар не выявил спренов пустоты, прячущихся внутри кремлецов, так что она неохотно вернулась в Физическую реальность и вдохнула немного буресвета. Она умела это делать – несколько месяцев практиковалась с Тимбре.

Буресвет действовал не так, как пустосвет. Вместо того чтобы проникнуть в ее светсердце, он распространился по всему телу. Она чувствовала, как он бушует, – ощущение было скорее причудливое, чем неприятное.

Она прижала руку к каменной стене.

– Ты помнишь, как мы делали это в прошлый раз? – спросила она Тимбре.

Маленький спрен неуверенно затрепетал. Это было много месяцев назад и привлекло внимание спренов тайны, поэтому они быстро остановились. Казалось, однако, что Венли нужно было всего лишь прижать руку к стене, и ее силы начинали действовать.

Тимбре затрепетала сильнее. Она сомневалась, что с буресветом что-нибудь получится, когда защита башни работает. И в самом деле, когда Венли попыталась сделать хоть что-то, она почувствовала себя так, словно ее окружала невидимая стена.

Она не могла запихнуть буресвет в свое светсердце, чтобы хранить его там – внутри уже сидел пустотный спрен. Поэтому Венли позволила свету погаснуть самому, выдохнув, чтобы ускорить процесс. Затем достала сферу с пустосветом. Она могла получить такие без особых проблем, но не осмеливалась петь Песню молитвы, чтобы создать их самостоятельно. Она боялась привлечь внимание Вражды; он, казалось, игнорировал ее в последнее время, и она предпочла бы, чтобы так и оставалось.

Тимбре ободряюще пульсировала.

– Ты уверена? – спросила Венли. – Мне почему-то кажется неправильным использовать его силу, чтобы подпитывать наши способности.

Пульсирующий ответ спрена был прагматичным. В самом деле, они использовали пустосвет каждый день – его толика хранилась в светсердце, – чтобы питать переводческие способности Венли. Она не знала, была ли ее способность использовать пустосвет для сил Сияющей вызвана тем фактом, что она была Царственной, или любой певец, имеющий узы со спреном, мог бы сделать то же самое.

Сегодня она втянула пустосвет, как буресвет, и он полностью наполнил ее светсердце. Пустосвет не заставлял ее двигаться или действовать, как это делал буресвет. Вместо этого он воспламенил ее эмоции, в данном случае сделав еще более подозрительной, поэтому она снова проверила Шейдсмар. По-прежнему тревожиться было не о чем.

Она прижала руку к стене и попыталась прощупать камень. Не пальцами. Душой.

Камень ответил. Казалось, он шевелится, как человек, пробуждающийся от глубокого сна.

«Привет, – сказал он, и звуки были протяжными. Она не столько услышала это слово, сколько почувствовала его. – Мы… тебя знаем».

– Я Венли, – сказала она. – Из слушателей.

Камни задрожали. Они разговаривали одним голосом, но ей казалось, что это множество голосов накладываются друг на друга. Не голос башни, а голоса множества различных камней вокруг нее. Стены, потолок, пол.

«Сияющая, – сказали камни. – Нам… не хватало твоего прикосновения, Сияющая. Но что это такое? Что это за звук, что за нота?»

– Пустосвет, – призналась Венли.

«Знакомый звук, – ответили камни. – Дитя древних. Друг, ты вернулась, чтобы снова спеть нашу песню?»

– Какую песню? – спросила Венли.