Брендон Сандерсон - Ритм войны. Том 2 [litres]

– Я слишком устала. Мне показалось, что ты…

– Ррррриссснн, – сказала Чири-Чири. – Поессссть. Етааа.

Ну вот, кажется, все верно. Такие звуки произносят ртом. По крайней мере, Рисн уронила чашку с чаем и издала потрясенную вибрацию.

Возможно, так и впрямь будет лучше. И не только из-за пустых черепов. Просто если мягкотелые действительно смогут ее понимать, будет куда проще получить почесушки именно тогда, когда они потребуются.

Таравангиан проснулся с болью. В последнее время каждое утро превращалось в жестокое состязание. Что больнее – встать или остаться в постели? Движения мучили. В постели одолевала тоска. В конце концов он выбрал физические страдания.

С трудом одевшись, он в изнеможении присел на край кровати. Взглянул на записи, нацарапанные на боку выдвижного ящика. Должен ли он это скрывать? Должен. Сегодня слова казались ему путаными. Ему пришлось долго смотреть на них, чтобы они обрели смысл.

Тупой. Насколько же он глуп? Слишком… слишком глуп. Он узнал это ощущение, его мысли шевелились, словно ползя сквозь густой сироп. Он встал. Это свет? Да, солнечный свет.

Он прошаркал в главную комнату своей тюрьмы. Солнечный свет в открытое окно. Странно. Он не оставлял окно открытым.

«Все окна были заколочены, – подумал он. – Кто-то сломал одно. Может быть, буря?»

Нет. Он медленно осознал, что Далинар приказал открыть окно. Добрый Далинар. Ему нравился этот человек.

Таравангиан пошел на свет. Охрана снаружи. Да, они будут смотреть. Они знали, что он убийца. Он все равно улыбнулся им, потом развернул маленький сверток на подоконнике. Блокнот, перо и чернила. Неужели он сам попросил? Он попытался вспомнить.

Вот буря. Ему хотелось спать. Но он не мог проспать еще один день. Он делал это слишком часто.

Он вернулся в свою комнату и сел – потом понял, что забыл, что собирался предпринять. Он проковылял назад, снова посмотрел на перо и бумагу и только тогда вспомнил. Он снова пошел в спальню. Вытащил ящик с инструкциями. Медленно прочитал их.

Потом перечитал.

Он старательно переписал все в блокнот. Это был список того, что ему нужно будет огласить, если он сможет встретиться с Сзетом наедине. Несколько раз были подчеркнуты слова «Не разговаривай с Далинаром». В своем нынешнем состоянии Таравангиан не понимал почему. С чего бы не поговорить с ним?

Его умная версия была убеждена, что они должны все сделать сами. Далинару Холину нельзя доверить планы Таравангиана. Ибо Далинар Холин поступит правильно. А не так, как нужно.

Таравангиан заставил себя поесть. В соседней комнате у него было немного хлеба, который уже зачерствел. Надо было попросить еды получше. Только после того, как он прожевал его, ему пришло в голову пойти посмотреть на стол прямо за дверью, где оставляли еду. Сегодня был день, когда принесли свежую. И вот оно. Мягкий хлеб. Сушеное мясо. Варенья нет.

Он почувствовал себя дураком. Почему бы не поискать свежую пищу, прежде чем заставлять себя давиться старой? Трудно было так жить. Легко ошибаться. Забывать, что делаешь и почему.

По крайней мере, он один. До того как появились хорошие охранники, люди всегда так злились на него, когда он был глуп. А так как он становился эмоциональным, когда глупел, то часто плакал. Неужели они не понимают? Он усложнял им жизнь. Но ему тоже было трудно. Он же не специально создавал им проблемы.

Люди воспринимали свой разум как нечто само собой разумеющееся. Они считали себя замечательными из-за того, какими родились.

– Эй, предатель! – раздался чей-то голос. – К тебе пришли!

Таравангиан почувствовал всплеск тревоги. Его пальцы дрожали, когда он закрыл и сжал блокнот. Посетитель? Сзет пришел? Семя принесло плоды?

Он перевел дух, пытаясь собраться с мыслями. Они разбредались во все стороны, и злой вопль охранника заставил его вздрогнуть, а затем броситься на звук. Он приготовился к встрече с Сзетом. Этот затравленный взгляд… Эти мертвые глаза… Но вместо бывшего Убийцы в Белом у окна Таравангиан увидел молодого человека с черными волосами, в которых пробивались светлые пряди. Ренарин, сын Черного Шипа.

Таравангиан застыл. Стражники махали ему, чтобы он подошел и поговорил с юношей.

Он не был готов к этому. Ренарин. Их тихое спасение. Зачем он пришел? Для этой встречи Таравангиан не заготовил ответов в своем блокноте.

Старик подошел к окну, и стражники отступили, чтобы оставить их наедине. Здесь Таравангиан стал ждать, рассчитывая, что Ренарин заговорит первым. Но мальчик стоял и молчал, держась на расстоянии от окна, словно боялся, что Таравангиан протянет руку и схватит его.

Руки бывшего короля похолодели. Желудок скрутило.

– Что-то изменилось, – наконец произнес Ренарин, глядя в сторону. Он избегал смотреть людям в глаза. – Что-то изменилось в связи с тобой. Недавно. Почему?

– Я не знаю, светлорд, – сказал Таравангиан, хотя почувствовал, как пот выступил на лбу.

– Ты причинил боль моему отцу. Я думаю, до недавнего времени он считал, что сможет изменить тебя. Не припоминаю его таким угрюмым, как в те моменты, когда он говорит о тебе.

– Я… – Таравангиан опять попытался собраться с мыслями. Слова… Какие слова ему нужны?.. – Я хотел бы, чтобы он изменил меня, светлорд. Я бы хотел, чтобы меня изменили.

– Я верю, что это правда. Я вижу твое будущее, Таравангиан. Там темно. Ничего подобного я раньше не видел. Вот только в темноте мерцает огонек. Я беспокоюсь, что случится, когда он погаснет.

– Я бы тоже волновался.

– Я могу ошибаться, – продолжил Ренарин. Он помедлил, потом закрыл глаза, словно тщательно обдумывая следующие слова. – Ты в темноте, Таравангиан, и мой отец думает, что ты заблудился. Я пережил его возвращение, и оно научило меня, что ни один человек не заблудится так сильно, чтобы не найти дорогу назад. Ты не одинок.

Молодой человек открыл глаза, шагнул вперед, затем поднял руку и протянул ее Таравангиану. Жест показался неловким. Как будто Ренарин не совсем понимал, что делает.

«Он хочет, чтобы я взял его за руку».

Таравангиан этого не сделал. Ему захотелось разрыдаться, но он сдержался.

Ренарин убрал руку и кивнул.

– Я дам знать, если увижу что-нибудь, что поможет тебе принять решение.

С этими словами мальчик ушел в сопровождении одного из охранников – того самого, который кричал на Таравангиана раньше.

Остался еще один охранник: невысокий, невзрачный алети, который подошел к окну, чтобы посмотреть на Таравангиана. Таравангиан глядел вслед удаляющемуся Ренарину, жалея, что у него не хватает смелости окликнуть мальчика.