Брендон Сандерсон - Ритм войны. Том 1 [litres]

Это сделать труднее, чем многие себе воображают, – даже самое острое лезвие может застрять в мышцах или позвоночнике. Успех зависит от угла удара и вложенной силы.

Не обращая внимания на пролитую кровь, Адолин перешел в стойку пламени, которая предполагала быстрый и грубый бой. Другие тукари бросились на него, и Адолин обошел их с фланга, держась подальше от острия сумбурного клина. Его быстрые перемещения не давали им возможности сосредоточить усилия и окружить противника.

К счастью, выучка Адолина давала ему преимущество. Он знал, как надо двигаться, держа в поле зрения как можно больше врагов. Необученные бойцы сбивались в стаю, которую он мог обойти, не позволяя никому подкрасться сзади. А еще они шарахались от взмахов мечом, пусть те и предназначались скорее для отпугивания, чем для атаки.

Он увернулся, уходя в сторону. Какой-то боец в задних рядах рявкнул приказ; остальные отвлеклись на него и за это поплатились. Адолин врезался во вражеский фланг, ударил двуручником одного противника и, вырвав меч из его тела, перерезал другому горло. Сделав выпад, проткнул брюхо еще одному – копьеносцу, который и был главной целью маневра.

Тукари с воплями бросились врассыпную, а воин, которого он пронзил мечом, со стоном рухнул на землю. Даже опытных бойцов иной раз пугала небрежная жестокость, с которой враг орудовал двуручником. Еще одним взмахом клинка Адолин сумел зацепить руку тукари, который удирал недостаточно быстро.

Тукари взвыл, выронив оружие, и Адолин пнул его, одновременно дергая меч, который застрял в кости. Брызнула кровь; Адолин с усилием высвободил клинок, затем нанес рубящий удар с разворотом, вынудив остальных отпрыгнуть в страхе. Ничего похожего на изящный и красивый дуэльный танец, который он любил. Это была настоящая бойня. К счастью, у Адолина в этом смысле имелось несколько хороших образцов для подражания.

Его лучшими союзниками были скорость и устрашение. Как он и надеялся, эти люди плохо отреагировали на потерю нескольких союзников в такой быстрой и жуткой атаке. Теперь они уклонялись от битвы, вместо того чтобы воспользоваться своим численным преимуществом. Они закричали от потрясения, гнева и страха, когда он напал на следующего врага, изолировав его от остальных, чтобы никто не мог броситься на помощь. Адолин нанес несколько быстрых ударов, отбивая щит противника, а потом сразил его ударом в ключицу.

Не самое чистое убийство, но кровь на мундире и лице Адолина, должно быть, сделала его страшным, потому что тукари отпрянули еще дальше, крича на своем языке. Теперь, к сожалению, наступил перелом не в его пользу. Адолин пытался еще сильнее напугать врагов, наступая на ближайшего, но они отказывались вступать с ним в бой – и продолжали пытаться окружить его.

Когда ты один на открытом месте, просто не давать себя окружить – тяжелый и нудный труд. Адолину приходилось все время отскакивать назад, взмахами меча отгонять врагов и выискивать брешь в их обороне, при этом постоянно опасаясь, как бы кто-то не оказался у него за спиной. Он мог с этим справляться, пока не устал, но рано или поздно они его измотают.

Он решил попробовать другую уловку и принял стойку камня – защитную позицию, которая позволяла сберечь силы. Пока враги кружили, не смея приблизиться, словно к шипящему небесному угрю, он мог тянуть время в ожидании поддержки.

Это дало Адолину возможность приблизиться к стонущему Нотуму, чье тело истекало бело-голубым туманом из десятка колотых ран. Увы, путы были крепкими – и, даже если бы спрен чести смог освободиться, Адолин сомневался, что в таком состоянии он сумел бы убежать в безопасное место.

«Продолжай тянуть время», – приказал себе Адолин, однако враг снова приближался. В самом начале он задал тукари хорошую трепку, но все равно их было четырнадцать против одного, и они понимали, что алети обречен. Они взяли его в плотное кольцо, заставляя все время двигаться и пытаться наблюдать за всеми сразу.

Остался один человек со щитом, и он выкрикивал приказы. Подбежали четверо: двое слева, двое справа. Их лидер, должно быть, имел некоторый боевой опыт – потому что он не посылал всех сразу, ведь путаница была на руку Адолину. Лучше пусть другие подождут, а потом нагрянут и одолеют его.

Негромко выругавшись, Адолин быстро схватился с первой парой. Его единственной надеждой было расправиться с этими двумя, а затем переключиться на двух позади. К несчастью, они оборонялись, но не вступали в бой по-настоящему. Адолину пришлось развернуться и широким взмахом атаковать вторую пару, чтобы потом вновь сдержать натиск первой.

Удар достиг цели, но, пока Адолин пытался не попасть в окружение, главарь послал на него остальных – они просто побежали. Шквал! Пришлось увернуться в сторону, чтобы его не сбили с ног; и хотя удалось сразить двух бегущих тукари, возник хаос, которого он и боялся. Противники сумели окружить Адолина, пока он отвлекся, пытаясь не дать повалить себя на землю.

В суматохе его зажали с двух сторон мечники-тукари, которые придвинулись так близко, что ему, завершая удар с разворотом, пришлось остановить меч раньше положенного. Это позволило рубануть одного из врагов прямо по горлу, но спина Адолина осталась открытой. Он услышал топот сапог по камню, попытался развернуться – и опоздал. Удар копья пришелся молодому великому князю в правый бок, вблизи от желудка.

Адолин застонал от боли, но сумел пустить в ход меч и отогнать копейщика. Преисподняя! Он получил именно тот удар, которого боялся, – проглядел копье, потому что был занят схваткой. Его собственная кровь запятнала мундир; начало конца. Им не нужно было одерживать над ним зрелищную победу; хватит нескольких ран, а дальше потеря крови сделает свое дело.

«Но если я смогу просто продержаться…»

Вдалеке раздался вой спрена боли. Адолин отбивался от ближайших врагов, отпугивая их рычанием и мощными взмахами меча. Однако главарь послал четырех свежих мечников. Копейщики справились бы лучше, но все равно преимущество Адолина было зыбким: ему приходилось сражаться в неистовом темпе, жестокими ударами пытаясь удержать их всех на расстоянии. Адолин испытал гордость, когда смог ударить по бедру споткнувшегося тукари, отчего тот рухнул с воплем.

Крики раненого товарища на миг испугали остальных, однако предводитель велел им продолжать. Может быть, сумей Адолин добраться до этого мужчины в синем плаще с желтыми узорами…

Адолин попытался, но двое тукари встали на защиту главаря. Топот позади вынудил Адолина повернуться, отбить удар, снова повернуться. Беспорядочное метание врагов сбивало его с толку. Адолин устал, и ему становилось все труднее сдерживать их.