Брендон Сандерсон - Ритм войны. Том 1 [litres]

Итак, Таравангиана отдадут алети, чтобы его казнили, а его труп сожгут без должных похорон. Алети не воздавали почестей предателям.

Принятие своей судьбы причиняло боль. Словно копье вонзилось ему в живот. Странно, что это его так сильно беспокоило. Он же будет мертв – так какое ему дело до похорон?

Таравангиан отвернулся от окна и крепко пожал руку Мраллу, а затем неожиданно обнял. Потом сделал то же самое с невысокой, надежной Мабен – служанкой, которая присматривала за ним все это время. Она протянула ему небольшой сверток с его любимыми джемами, привезенными из самого Шиновара. Теперь, когда торговля в стране прекратилась, они становились все более редкими. Судя по Диаграмме, в Шиноваре, скорее всего, обосновался один или несколько Несотворенных.

– Слишком часто, – сказал Таравангиан Мабен, – те, кто пишет историю, сосредотачиваются на генералах и ученых, в ущерб тихим трудягам, которые и выполняют всю работу. Спасение нашего народа – в той же степени твоя победа, как и моя.

Он поклонился и поцеловал ей руку.

Наконец он повернулся к Дукару, бурестражу, который каждое утро проверял интеллект короля. Его мантия была такой же экстравагантной – и глупой, – как всегда. Но верность этого человека, держащего в руках пачку тестов, оставалась непоколебимой.

– Я должен быть рядом с вами, сир, – сказал он, когда в очаге поблизости сдвинулись поленья и посыпались искры. – Вам все равно понадобится кто-то, кто будет проверять вас каждый день.

– Тесты больше не имеют значения, Дукар, – мягко сказал Таравангиан. Он поднял палец. – Если ты останешься, тебя казнят или, возможно, подвергнут пыткам, чтобы вытянуть из меня информацию. Хотя я обещал сделать все необходимое, чтобы спасти наш народ, я не пойду дальше ни на шаг. Ни единой лишней смерти. Итак, мой последний поступок в качестве твоего короля: приказываю тебе уйти.

– Мой король. – Дукар поклонился. – Мой король навсегда.

Таравангиан оглянулся на Адротагию и достал из кармана листок бумаги:

– Для моей дочери. Когда все закончится, она станет королевой Харбранта. Убедись, что она откажется от меня. Вот почему я сохранил ее имя нетронутым. Веди ее хорошо и не доверяй Дове. Познакомившись с другими Вестниками, я понял, что Баттах не настолько в своем уме, как кажется.

Адротагия в последний раз взяла его за руку и погладила по голове – она повадилась так его дразнить в детстве, когда сделалась выше ростом. Он улыбнулся и посмотрел, как спутники медленно уходят, кланяясь по очереди.

Они закрыли дверь, и Таравангиан остался один. Он взял свой экземпляр Диаграммы в кожаном переплете. Несмотря на годы надежд, ему никогда не довелось пережить другой такой же день, как тот, когда он создал эту книгу. Но одного дня было достаточно.

«Так ли это? – прошептал голос в глубине души. – Ты спас один-единственный город».

Но это лучшее, что он мог сделать. Надеяться на большее было опасно.

Он подошел к очагу и понаблюдал за пляшущими спренами пламени. Потом бросил свою копию Диаграммы в огонь.

Дорогой Странник,

я получил твое последнее сообщение. Прости, что повел себя так официально, – мы же не знакомы лично. Я чувствую себя новичком в этой роли, хотя играю ее уже много лет. Думаю, ты учтешь мою относительную молодость.

Под грохот водопровода пересекая помещение, расположенное глубоко под Уритиру, Сияющая с беспокойством думала о миссии, которую согласилась выполнить Шаллан. Вызваться навестить спренов чести! Отправиться в Шейдсмар!

Выходит, они вновь будут действовать по указке Мрейза.

Сияющей не нравился Мрейз, она определенно не доверяла ему. Однако она будет придерживаться соглашения: волю двоих надо уважать. Вуаль всем сердцем желала принять участие в жизни Духокровников. Шаллан хотела продолжать работу с ними, чтобы выяснить, что им известно. Так что Сияющая не пойдет к Далинару и Ясне. Договор означал гармонию, а гармония означала дееспособность.

«Мрейз что-то хочет от этого Рестареса, – подумала Вуаль. – Я чувствую. Мы должны выяснить, о каком секрете речь, а затем использовать его. Если попытаемся действовать отсюда, у нас ничего не выйдет».

Достаточно веский довод. Сияющая сцепила руки за спиной и продолжила путь вдоль края огромного резервуара с водой, в то время как ее светоплеты тренировались неподалеку. Сегодня она надела юбку-вакаму, традиционную одежду веденского воина. Вакама походила на алетийскую такаму, но была плиссированной, а не прямой. Ее дополняли свободная куртка в тон, а под курткой – рубашка и облегающий жилет.

Необычная одежда выделялась благодаря ярко-синей вышивке на красном фоне с золотым переплетением между узорами, и еще на юбке была отделка. Сияющая заметила, как алети на нее таращатся – одновременно из-за пестроты наряда и того факта, что традиционно он считался мужским. Но она воин, а Йа-Кевед – ее наследие. Она желала, чтобы ее внешний вид выражал и то и другое.

Комнату заполнял низкий рев. По другую сторону резервуара потоки воды лились из отверстий высоко в стенах и с шумом падали в бассейн. Грохот был достаточно далеким, чтобы не мешать разговорам, и со временем Сияющая привыкла находить в звуке падающей воды успокоение. Это было нечто естественное, но сдержанное, обузданное. Казалось, звук символизирует господство человечества над стихиями.

«Нам тоже надо держаться в рамках», – подумала Сияющая, и Вуаль с ней согласилась.

Сияющая старалась не думать о Вуали плохо. Хотя их методы различались, они обе существовали, чтобы защищать и помогать Шаллан. Сияющая уважала усилия, предпринятые Вуалью. Она совершила то, чего не могла сделать Сияющая.

Может, убедить Вуаль поговорить с Далинаром и Ясной? Но нет. Шаллан эта идея пугала.

Глубокая рана впервые дала о себе знать в прошлом году, и Сияющая очень удивилась, когда заметила ее. Они втроем достигли улучшения в совместной работе, однако рана мешала дальнейшему прогрессу. Почти как с силовыми тренировками: в конце концов достигаешь плато и за новые высоты приходится платить болью.

Они справятся. Пусть и складывается впечатление, что они движутся в обратную сторону, но Сияющая не сомневалась, что в самом сердце мучительной боли кроется окончательный ответ на все вопросы. Окончательная истина. Шаллан боялась, что те, кого она любит, отвернутся от нее, узнав о масштабах ее преступлений. Тем не менее ей надо было взглянуть правде в глаза.