А. К Ларквуд - Неназываемый [litres]

А , подумала Оранна. Ага .

Она посадила ставший бесполезным катер и выпрыгнула из него. В воздухе ощущался заряд недавней смерти, под ногами – источник силы. Она не могла отделаться от мысли о том, как легко было бы отказаться от самоконтроля, позволить этой силе пробраться в нее, позволить своим клеткам обратиться в пепел. Кажется, тяга к самосожжению была заразной.

Канва Шутмили посмотрела на нее. Ее глаза были черными и пустыми. Лицо и мантия залиты кровью, скорее всего, чужой. Сила поднималась из нее, как дым. Оранна внезапно вспомнила о природе покровительницы Шутмили.

Если бедная девочка одержима, это станет непредвиденным осложнением, как бы Оранне ни было любопытно встретить Дракона Карсажа во плоти.

– С кем я говорю? – спросила Оранна. Нет смысла ходить вокруг да около.

– Уходи, – сказала Шутмили.

Все еще смертная. Очень близка к тому, чтобы перейти грань, но держится крепко. Как треснувшее стекло, которое в любой момент может рассыпаться. Отступница без особой нежности относилась к своим сосудам.

Оранна не успела ответить – девушка на земле дернулась, сипло вздохнув. Ксорве походила на труп, но ее тело все еще вздрагивало, выражая непокорность, которая и отличает живую плоть от мертвой материи.

– Я не могу ее вылечить, – сказала Шутмили. Она дрожала и не сводила глаз с Оранны, словно не решаясь опустить взгляд. – Ничего не осталось.

Живот Ксорве был вспорот, будто на нее накинулось дикое животное, рубашка потемнела от крови и гноя.

– Я остановила кровотечение, – продолжала Шутмили. – Но я не могу…

– Ты уже подошла к самому краю, – сказала Оранна.

– Я никуда без нее не уйду, – заявила Шутмили.

– Если ты попытаешься ее поднять, твою грудную клетку разорвет, – сказала Оранна, решив не упоминать о том, что они все равно не смогут никуда улететь. – Только этого мне не хватало. Сядь. Я посмотрю, чем смогу помочь.

Церковное воспитание Шутмили принесло свои плоды – она послушно села посреди трупов и уставилась в пространство. Слава богу, ее научили не задавать вопросов.

Оранна опустилась на колени перед телом Ксорве. Жалко снова испачкать эту красивую накидку в крови. Ксорве еще дышала, но Оранна чувствовала возмущение разорванных тканей и растерзанных органов, тело с трудом справлялось с потерей крови. Оранна прикусила губу. Она никогда не изучала медицину. Любые ее действия могут только ухудшить положение.

Ксорве слабо застонала, будто все больше отдалялась от собственного тела. Шутмили дернулась. В кончиках ее пальцев вспыхнула сила – Оранне это напомнило цветные пятна, какие видишь, зажмурив глаза в солнечный день.

– Даже не думай, – сказала Оранна. Попытайся она использовать магию сейчас – и либо ее сердце взорвется, либо из нее выберется Дракон, либо и то, и другое.

Никакой реакции. Оранна никогда не умела общаться с молодежью.

– Не будь дурой, – продолжала она. – Тебе нужно, по крайней мере, поесть перед тем, как что-нибудь попробовать.

– Я знаю, – сказала Шутмили. – Разве ты не можешь…

– Я дам ей легкую смерть, если понадобится.

– Нет, – сказала Шутмили. Кожа вокруг рта у нее посинела и растрескалась, глаза заволокло пеленой. Она выглядела почти так же плохо, как и Ксорве, и ей становилось все хуже.

– Ты уверена? – спросила Оранна. – Раны живота мучительны. Это будет милосердием.

– Нет . – Еще один всплеск энергии издал треск и потускнел, пока Шутмили говорила. Оранна не стала настаивать. Злить ее – не лучшая идея.

Шутмили не должна была выжить после того, что она сотворила с тюрьмой и ее обитателями. Но, с другой стороны, Оранна не ожидала, что она сама переживет случившееся в Пустом Монументе. Догадываются ли карсажийцы, что они потеряли? Девушка уничтожила, как минимум, три пятых квинкурии, так что скоро они узнают наверняка, и шансы на побег сведутся к нулю. Инквизиторат в ближайшее время будет здесь, а Оранна тем временем застряла в ловушке посреди океана с самым опасным магом, с которым она сталкивалась с момента встречи с Белтандросом Сетенаем.

Перспективы отнюдь не радужные, но приходить в отчаяние Оранне было несвойственно. Осколок горного хрусталя, прижатый к ее груди, словно ледяное сердце, дарил ей силы, и было бы расточительством не использовать их. Еще расточительнее было бы дать Избранной невесте Неназываемого умереть вдали от дома.

– Давай я еще раз ее осмотрю, – предложила она. Шутмили склонилась над умирающей, будто хищник над жертвой. – Может, я смогу что-нибудь сделать или хотя бы поддержу в ней жизнь, пока ты не восстановишься.

Смерть была нежной – сухой песок и прохладная вода. Волны разбухли, разбились, отступили. Мысли и воспоминания ускользали, будто маленькие рыбки.

Не сразу до Ксорве дошло, что это был сон и что она должна проснуться. Она лежала на спине и чувствовала, как затягиваются ее раны. Кожа и плоть кипели, вставая на место.

Жгучее ощущение заживления сменилось предчувствием боли. Ксорве осторожно провела рукой под рубашкой. Кто-то перевязал ее. Если не шевелиться, совсем не больно. Она слышала шум ветра и волн и что-то, похожее на сдерживаемый плач.

Сглотнув застоявшийся во рту сгусток крови, Ксорве попробовала поднять голову. Мышцы затекли – но едва ли сильнее, чем после сна на каменном полу.

Неподалеку от нее, у подножия зазубренного бетонного шипа, свернулась калачиком Шутмили. Она зажимала рот и нос окровавленными рукавами, пытаясь приглушить рыдания.

Подглядывать казалось неприличным. Что, если Шутмили хочет побыть в одиночестве? Ксорве пыталась решить, что же ей сказать, но тут она неудачно повернулась и застонала от боли, прикусив губу.

Шутмили повернулась на звук, опустив рукава. Глаза опухли и покраснели от слез, лицо осунулось. Она молчала, губы подрагивали, и наконец Ксорве позвала ее по имени.

– Ксорве! – воскликнула Шутмили, садясь рядом. – Ты давно проснулась?

– Только что. Это ты меня исцелила? – спросила Ксорве, жалея, что не успела подготовиться к этому разговору.

– Мы с Оранной. С тобой все будет хорошо. Просто какое-то время будет сильно болеть, но это пройдет.

– Где мы? – Трудно было рассмотреть все, не шевелясь. Их окружала цепочка очень острых бетонных шипов, размером куда больше самой Ксорве.

– Все еще на крыше Могилы Отступницы, – объяснила Шутмили. Как и Ксорве, она смотрела на ближайший шип. – После того, как ты… после того, как я подумала, что ты… я на какое-то время потеряла контроль. Но в твоем катере закончилось топливо. Оранне пришлось приземлиться, чтобы не разбиться. Она… она сейчас осматривает тела.

– Как ты? – спросила Ксорве.

Длинная пауза.

– Боги хранят меня, Ксорве, – в конце концов произнесла Шутмили. – Ты видела, что я устроила.