А. К Ларквуд - Неназываемый [litres]

– Конечно, – ответила Жиури. – Сначала нужно очистить тебя от скверны, но это вряд ли займет много времени. Мы проведем экзамен прямо на борту фрегата на пути в Карадун. И к тому времени, как мы достигнем Могилы Отступницы, ты уже будешь готова к слиянию.

– Но что, если я не пройду? – спросила Шутмили.

– Не стоит так волноваться, – ответила Жиури с легкой улыбкой. – Путь неблизкий, а «Спокойствие» готов к взлету. Отправляемся домой?

Шутмили кивнула, не в силах вымолвить ни слова, видимо, от облегчения.

– Я соберу вещи, Инквизитор, – сказала она наконец.

– Разумеется, – ответила Жиури. – Буду ждать тебя на челноке.

Ксорве собиралась последовать за Шутмили, чтобы убедиться, что та не заблудится, но Сетенай сделал знак рукой.

Когда гости ушли, он поднялся с трона и потянулся.

– А ты не теряла времени.

– Я хотела объяснить все вчера ночью, – сказала Ксорве.

– Я знаком с Канвой Жиури. Она не так глупа, как другие инквизиторы, – заметил Сетенай. – Но я не люблю незваных гостей и не люблю сюрпризы. Не делай это привычкой, Ксорве.

– Да, господин, – сказала она.

Больше он ничего не добавил. Ксорве не знала, стоит ли спрашивать, нет ли у него задач для нее, или пожаловаться, что Тал удрал, или сказать что-то, просто чтобы разговор казался обыденным, но в конце концов она просто вышла из зала.

Наверное, от нее ожидалось, что она проведет весь день в комнате, терзаясь угрызениями совести, но уже на лестнице Ксорве осознала, что ее мысли то и дело возвращаются к Шутмили. Она должна была радоваться, сбыв адепта с рук. Хоть это и отвлекало ее от насущных проблем, пора посмотреть им в лицо. И она не могла ее удержать. Шутмили хотела домой, в Карсаж, а Карсаж мечтал заполучить ее обратно.

И все же что-то беспокоило ее.

Это оттого, что карсажийцы обращаются с Шутмили как с ребенком, подумала она. Но ведь это не совсем так. За пределами Дома Молчания большинство людей воспитывают детей, пока те не повзрослеют. Шутмили может представлять опасность, но это не объясняло печальные взгляды Малкхаи и заботу Арицы, который приносил ей напитки и одеяла. Они вели себя так, будто Шутмили умирала.

Ксорве моргнула. Наконец-то все встало на свои места, как шестеренки механизма. Экзамен в Квинкуриат. Последний шанс Шутмили добиться чего-то под собственным именем. А теперь один из адептов квинкурии мертв, и у Шутмили этот шанс появился. Жиури горела желанием поскорее организовать все на корабле, не давая Шутмили времени на раздумья. Что именно они собираются с ней сделать?

Она быстро прошла по коридору – от того, чтобы перейти на бег, ее удерживало лишь присутствие стражников и слуг, – и бросилась вниз по лестнице.

Челнок Канвы Жиури кружил над аллеей у дворца. Сама она сидела под тентом рядом с охранником в форме. Ксорве запрыгнула в челнок и села напротив.

– Здравствуйте, – сказала Ксорве. Охранник, ощетинившись, схватился за оружие.

– Все в порядке, Страж, – сказала Канва Жиури. Возможно, Ксорве это почудилось, ведь она знала об их родстве, но Жиури и впрямь напоминала Шутмили. У обеих был любознательный немигающий взгляд. – Я должна поблагодарить эту девушку за спасение моей племянницы.

– Верно, – подхватила Ксорве. Она выпрямилась и постаралась говорить с отчетливым акцентом Серого Крюка, – Дарью Малкхая заверил меня в щедрости Церкви.

– Дарью Малкхая мертв, – отрезала Жиури.

Ксорве пыталась подавить эмоции. Она могла бы догадаться и сама, но ей не хотелось об этом думать.

– Мне все равно, – сказала она. – Я спасла ее жизнь. Вы мне должны.

На самом деле она и думать забыла о награде, но люди всегда охотно верят в чужую алчность.

– Боюсь, я не ношу при себе большие суммы денег, – сказала Жиури, как будто Ксорве была попрошайкой и это могло ее остановить.

– Тогда я полечу с вами, – заявила Ксорве. C каждой минутой она убеждалась в своей правоте, и ей не хотелось выпускать карсажийцев из поля зрения.

Выражение лица Жиури походило на сорвавшийся и потерявший управление механизм. Ксорве даже подумала, что та ее ударит.

Затем они услышали шорох шагов по гравию. Шутмили подходила все ближе, и Канва Жиури вздохнула.

– Хорошо, – сказала она. – Уверена, мой помощник с удовольствием позаботится о тебе.

Ксорве хватило одной минуты в компании инквизитора Цалду, чтобы понять, что он жалкий ублюдок.

Инквизитор Карсажа был расхожим персонажем на подмостках Серого Крюка и Тлаантота: неутомимый охотник со зловещими мотивами, закутанный в длинный черный плащ и злодейски хохочущий. Цалду прекрасно удавался презрительный взгляд, но он не из тех, кто смеется.

– И сколько же тебе пообещал доктор Лагри? – спросил он, сверля ее взглядом из-за стола.

Фрегат «Созерцание в спокойствии» пришвартовался у подножия холмов вблизи Тлаантота. Парочка тлаантотских охранных судов следила за кораблем на приличном расстоянии. Ксорве ничуть не сомневалась, что боевые машины Сетеная в каждой башне древней стены только прикидывались дремлющими. Карсажийский фрегат – это не шутки, но, кажется, он действительно проделал весь путь только ради Шутмили.

Ксорве зевнула.

– Не помню. Много, – заявила она. Удивительно, чего можно достичь, если ведешь себя напористо и выглядишь опасной. У нее также сложилось впечатление, что Канва Жиури скинула ее на Цалду, потому что у нее были другие дела, и Ксорве не собиралась миндальничать.

– Что ж, – сказал он. – Конечно же, мы благодарны за усилия по спасению адепта Канвы.

Едва они поднялись на борт, Шутмили, будто чумную, тут же увели прочь две фигуры в вуалях и масках. Ксорве пришлось напомнить себе, что она знакома с Шутмили меньше недели. У нее не было никакого логического объяснения, с чего она вдруг решила, будто лучше, чем соотечественники Шутмили, знает, что той нужно. И все же она не хотела оставлять Шутмили с ними наедине.

– Мм, – протянула Ксорве. – Вообще-то я пострадала. Сильно поранила плечо.

– Ясно, – сказал Цалду. – Сколько ты хочешь?

Ксорве назвала баснословную сумму. Цалду сохранял мрачный вид. Но не успел он ответить, как вошел посыльный – за ним послала Верховный инквизитор Канва.

Ксорве шла следом, держась на пару дюймов позади Цалду. Она надеялась, что такое подозрительное поведение спишут на алчность. Салон корабля был из полированного дерева и украшен лакированными панелями, иконами в нишах и толстыми красными коврами, поглощавшими шум. На борту фрегата были сотни людей, но все разговоры сливались в единый гул.

Они подошли к нижней каюте без окон, и Ксорве протиснулась вслед за Цалду. Комната служила частично часовней, частично мастерской, частично застенком – перед большой оловянной иконой горели свечи, на скамьях были расставлены стеклянные приборы, здесь же стояла складная кровать, оборудованная цепями.