Бриджид Кеммерер - Клятва безумная и смертельная [litres]

Мой голос прерывается.

– Плохим человеком, – тихо заканчивает за меня Рэн.

Я вздрагиваю.

Рэн молчит очень долго.

– Ты винишь свою мать за то, что она осталась с ним?

– Иногда, – говорю я, и это слово причиняет мне почти физическую боль, когда я его произношу. – Но потом я задаюсь вопросом, не совершаю ли я те же ошибки.

Некоторое время Рэн молчит, и я знаю, что он проводит параллели, которые я боюсь озвучивать. Когда он отвечает, я удивляюсь, что его голос звучит задумчиво, а не напористо.

– Я часто думаю о своем отце. Я уже говорил тебе, что он никогда не хранил верность моей матери. Я не могу перестать думать о том, как у него втайне появился ребенок, которого он отдал на воспитание беднякам. Я все думаю о том, что было бы, если бы я рос с братом и был вторым в очереди на трон. – Голос Рэна срывается от переполняющих его чувств, но только на секунду. – Может, я вообще никогда не стал бы мишенью Лилит в таком случае, а колдунов не изгнали бы из Эмберфолла. Иногда я задаюсь вопросом, был ли этот человек хоть когда-нибудь предан кому-либо, оправдывал ли чью-либо веру в него или же он всю жизнь ставил на первое место себя и свои желания и действовал в соответствии с ними. – Рэн переводит дыхание. – Интересно, посчитал ли бы он меня позором королевской семьи… И вообще хотелось бы мне, чтобы такой человек, как он, гордился бы мной.

Я пристально смотрю на него. Ребенок, который родился втайне и был отдан на воспитание беднякам, являлся Греем. Я впервые слышу, чтобы Рэн говорил о брате с чем-то похожим на тоску в голосе.

– Я должен напоминать себе, что судьба раздала моему отцу не те карты, что и мне, – говорит он. – Точно так же было с тобой и твоей матерью. – Он делает паузу. – Ты винишь себя за то, что осталась со мной, Харпер?

Если бы он задал мне этот вопрос в вызывающей манере, я бы тут же ощетинилась. Однако, возможно, именно поэтому Рэн так не делает. Его голос звучит ровно и спокойно. Его вопрос – не провокация, а просто вопрос.

И это очень хороший вопрос, который затрагивает самую суть всех тех эмоций, которые я испытывала за последние несколько месяцев. Я злилась на Рэна.

И сейчас виню себя.

Каким-то образом то, как Рэн задал этот вопрос, избавило меня от ноющей боли. Может быть, он заставил меня осознать, что мы оба имеем разный опыт и разные ожидания относительно каждой проблемы, с которой сталкиваемся. У нас разные карты, которые раздала нам судьба. Рэн – замученный принц, и сейчас он здесь, потому что сюда его привели миллионы жизненных решений и ошибок. Я – сломленная девушка с улиц Вашингтона, и я тоже оказалась здесь, пройдя похожий путь.

Может быть, мой отец думал, что делает все, что в его силах. Может, моя мать думала так же, и именно поэтому она осталась с ним.

Возможно, Рэн тоже думает, что делает все, что в его силах.

Принц не ждет ответа, но, возможно, он ему и не нужен. Рэн отводит от меня взгляд и берет свой бокал.

– Я был окружен стражей в Лунной Гавани и пришел туда с оружием, поэтому я смотрел на всех тех людей, как на угрозу. Пока они не отступили, я не понимал, что им нужна была возможность высказать свои обиды и недовольство, – говорит он.

Я сижу абсолютно неподвижно. Вес его слов настолько ощутимый, что я практически чувствую, как они заполняют комнату.

Рэн смотрит на меня.

– Я точно так же видел угрозу в Лие Маре, когда она просто хотела предложить пойти по совместному пути к миру. – Он делает большой глоток из своего бокала. – И я видел угрозу тогда, когда Грей пытался избавить меня от борьбы за престол.

– Рэн, – шепчу я.

– В ту ночь в «Кривом вепре» был момент, когда ты заставила меня серьезно переосмыслить суть проклятия. Ты сказала, что я ищу путь к победе , а ведь проклятие требовало, чтобы я искал путь к любви . Ты помнишь этот разговор?

Да . Я киваю.

– Я часто вспоминаю о том моменте. Интересно, неужели борьба с Лилит так долго заставляла меня забывать, что не каждое взаимодействие с другим человеком – это битва, в которой я должен победить. – Он издает невеселый смешок. – Интересно, знал ли об этом Грей?

В его голосе снова звучит тоска, и я придвигаюсь ближе к нему.

– Ты… сожалеешь о том, что сделал.

Рэн кивает, затем осушает бокал одним глотком.

– Очень. По многим причинам.

Я внезапно понимаю, что он тоже скучает по Грею. Но в глазах Рэна снова появляется тень. Его рука сжимает бокал так сильно, что костяшки его пальцев побелели.

Он боится магии – вот в чем корень всего этого конфликта. Магия была проблемой в этом королевстве слишком долго: она и страх перед ней. Это началось еще до рождения Рэна, а затем он встретил Лилит. Здесь у магии не было ни единого шанса олицетворять что-то хорошее.

Я осторожно переношу вес на здоровую ногу, затем протягиваю руку, чтобы забрать бокал из руки Рэна. А потом, как в ту ночь, когда он впервые рассказал мне о Лилит, я сворачиваюсь калачиком в кресле рядом с ним, уткнувшись головой ему в подбородок, чувствуя, как он вздыхает рядом со мной и напряжение постепенно покидает его тело.

Я протягиваю руку между нами и берусь за рукоять кинжала, который Рэн купил у Чесли за невероятную сумму денег, не имея никаких доказательств его действенности. По идее, это должно быть невосприимчивое к магии оружие, способное убить человека с магическими способностями.

Рэн хватает меня за запястье, но его хватка нежная, его глаза смотрят на меня.

Я провожу большим пальцем по рукояти клинка.

– Что бы там ни было, я не думаю, что Грей будет использовать магию против тебя, Рэн.

– Это война, Харпер. Он будет использовать все, что есть в его арсенале.

– Ты идешь на войну, потому что боишься Лилит. Ты рискуешь своим народом – его народом – из-за Лилит. Грей просил мира. Лия Мара просила мира. – Я замолкаю, вспоминая тот момент в конюшне, когда Рэн сказал мне, что я помогла бы ему найти лучший способ для решения проблемы. Он посмеивался надо мной из-за того, что я не прошу о помощи, и он прав. Однажды он пообещал мне сделать для меня все, что в его силах, но я в принципе не из тех, кто любит о чем-то просить.

Возможно, мне стоит.

– Рэн, – шепчу я. – Я прошу тебя о мире.

Он как будто превращается в каменную статую. Рэн не отступает от вызова. Королевство Силь Шеллоу причинило много вреда Эмберфоллу, но и сам Рэн тоже. Карис Люран мертва. Лилит хочет победы, а не союза.

Рэн берет кинжал из моей руки и переворачивает его, прижимая палец к лезвию, но недостаточно сильно, чтобы пустить кровь.

– Я уже отправил полк на границу, – говорит он. – И он тоже.

– Тогда… отправьте ему сообщение. Договорись о переговорах.

– Если я отправлю подобное сообщение, Лилит…