Бриджид Кеммерер - Клятва безумная и смертельная [litres]

– Мы же договорились, что больше не будем обманывать друг друга, – говорит он, и его голос звучит тихо, но твердо.

– Я хотела защитить тебя, – шепчу я.

– Как и я хочу защитить тебя. – Он поднимает руку, чтобы провести ей по моей щеке. – Скорее всего, мы оба полны решимости делать это неправильно.

Я смотрю на Рэна, пока до меня не доходит смысл его слов. Неужели мы так долго видели уязвимые места друг друга, что забыли о существовании сильных сторон? Неужели именно поэтому я была так потрясена, увидев, как Рэн прорывается сквозь толпу в Лунной Гавани?

– Мне закончить? – спрашивает он, и его голос звучит мягко и хрипло. Мне требуется мгновение, чтобы понять, что он имеет в виду платье. Руки Рэна едва удерживают ослабленный корсет на месте. Под ним у меня нижнее платье, так что мне не грозит опасность, что все упадет на пол и я останусь абсолютно голой, но все же. С тех пор как я попала в Эмберфолл, я поняла, почему люди считают сексуальным мельком обнаженную лодыжку или плечо.

Я разворачиваюсь в объятиях Рэна, и его пальцы снова берутся за шнуровку. Корсет наконец поддается, и я скидываю его на диван, инстинктивно прижимая руки к груди. Рэн продолжает стоять у меня за спиной. Его руки снова ложатся на мою талию, и я чувствую прикосновение каждого пальца.

Крошечный вздох срывается с моих губ.

– Юбки тоже? – спрашивает Рэн и придвигается ближе, поэтому голос звучит прямо у моего уха, его теплое дыхание щекочет мою шею.

Я не могу дышать. Я быстро киваю.

Рэн не мешкает. Его пальцы касаются моей поясницы. Все мое тело пылает.

– Ах, Харпер.

Губы Рэна касаются моего плеча, и из моего горла вырывается беспомощный стон. Шнуровка поддается, и юбки падают на пол, оставляя меня в тонком нижнем платье. У меня подкашиваются колени, и я не уверена, что смогу устоять на ногах, хотя в этом нет необходимости, потому что рука Рэна обвивается вокруг моего тела и притягивает меня к себе. Я втягиваю воздух сквозь зубы. Его губы находят мою шею, свободная рука скользит по моему бедру. У меня кружится голова и перехватывает дыхание. Каждое прикосновение Рэна разжигает внутри меня огонь.

Я пытаюсь повернуться к нему лицом, но Рэн достаточно силен, чтобы удержать меня на месте. Его руки медленно двигаются по моему телу, его зубы задевают чувствительную кожу на моей шее.

– Рэн, – шепчу я. Наши пальцы переплетаются, но я не понимаю, хочу ли я, чтобы он остановился или продолжал. – Рэн.

– Миледи? – говорит он, и в его тоне смешалась легкая насмешка и настоящий вопрос. Его руки замерли.

Я прижимаюсь к Рэну, к его теплому и сильному телу. Тонкая ткань моего нижнего платья ничего не оставляет для воображения, и мурашки бегут по моей коже, когда я понимаю, насколько тесно мы стоим друг к другу. Я немного отодвигаюсь от Рэна, и он издает звук, который похож на рычание и мольбу одновременно. Его рука, лежащая на моем бедре, напрягается.

Раздается стук в дверь.

– Ваше Высочество, – говорит приглушенный голос за дверью. – Ужин подан.

Рэн вздыхает, потом прижимается лбом к моему плечу.

– Черт побери, – говорит он, его голос одновременно звучит раздосадованно и весело. – Судьба, должно быть, по-настоящему меня ненавидит.

Я тихо смеюсь, после чего убираю его руку со своего бедра и целую костяшки его пальцев.

– Возьми мой халат, – говорю я ему. – Скорее всего, судьба решила дать нам обоим передышку.

Я рада, что подали еду и я могу занять руки, потому что у меня не получается смотреть на Рэна не краснея. Каждый раз, когда я поднимаю на него взгляд, меня отвлекают его губы, его пальцы, то, как он подносит бокал ко рту.

Мне нужно думать. Мне нужно что-то сказать. Я должна… хоть что-то сделать. В противном случае я буду продолжать вспоминать о тепле его рук, которые касались моего тела.

Я делаю глоток вина.

– Рэн? Что ты будешь делать с Лунной Гаванью?

Он молчит, как будто ему нужно время, чтобы подобрать слова для ответа по той же причине, по которой мне нужно было время, чтобы подобрать слова для вопроса.

– Я намереваюсь сообщить главному маршалу, что, если его торговцы и горожане захотят обсудить свои проблемы, я выслушаю их жалобы, если они будут готовы сделать это в законном порядке.

Это совсем не то, что я ожидала от него услышать, поэтому я смотрю на него с округлившимися глазами.

– Но… Что насчет армии? Разве не ради этого мы туда ездили?

– Так и есть. – Он осушает свой бокал. – Хотя, по правде говоря, я не уверен, что у маршала была армия, готовая сражаться за меня. Мне кажется, он просто использовал ее как предлог, чтобы заманить меня в Лунную Гавань на своих условиях.

– Так что ты собираешься предпринять?

Рэн встает, чтобы наполнить мой бокал, затем наполняет свой.

– Я боролся против своего же народа в течение нескольких месяцев, Харпер. Я пытался заставить своих людей объединиться. Сегодня я едва не убил человека за то, что он дал людям возможность задать мне вопросы. – Рэн колеблется, и его голос становится серьезным. – Я понятия не имею, что мне делать. Однако публичное кровопролитие не приведет нас к единству.

Кровь стынет у меня в жилах. Я не могу перестать смотреть на Рэна во все глаза.

– Вау.

Он делает глоток вина из своего бокала.

– Миледи?

Ладно, может быть, кровь не совсем застыла у меня в жилах. Я снова краснею, потом морщусь.

– Я… Я не знаю, как тебе это сказать.

– Говори правду. Между нами не должно быть больше ни лжи, ни недосказанности.

– Верно. – Я провожу руками по шелку халата, чувствуя, как он скользит по моим коленям. – Я осознала то, как сильно зациклилась на твоих ошибках, и забыла, что ты знаешь, как поступать правильно.

Его брови приподнимаются, но в отличие от меня Рэн думает прежде, чем озвучить свои мысли.

– Понимаю, – говорит он. – Я так же думал в отношении тебя.

Это неожиданно. Мне хочется сказать, что я не понимаю, что он имеет в виду, но это не так. Рэн имеет в виду то, что я помогла Грею. А я говорю о том, что он причинил ему боль.

Однако мне кажется, что мы можем добавить к этому списку и другие наши ошибки. Например, то, что он держал визиты Лилит в секрете. И я делала то же самое. Я была не права, когда не просила его помощи, а он был не прав, когда не просил моей.

Я сглатываю и отвожу взгляд. Мое тело остыло от этого разговора, но, как и в тот момент на конюшне, мне приятно, когда мы говорим с Рэном начистоту.

– Я все время думаю о своей матери и о том, совершила ли она ошибку, оставшись с моим отцом. Мы с Джейком провели много времени, затаив обиду на него за все, через что он заставил нас пройти. Просто… Если бы он избивал ее, это было бы одно. Но все оказалось не так. Он не являлся плохим мужем или отцом. Я думаю, он просто был…