Бриджид Кеммерер - Клятва безумная и смертельная [litres]

– Прямо здесь, в коридоре, миледи?

Я ударяю его в грудь, что глупо, потому что удар приходится на покрытую кожей броню, однако Рэн все равно ловит мое запястье. Его пальцы нежно, но крепко прижимаются к моей коже. Его глаза внимательны и пронзительны в тусклом свете коридора.

Я смотрю на Рэна, пока мое сердцебиение не начинает отдаваться гулом в ушах. Мои губы слегка приоткрываются, и у меня вырывается невольный выдох. Рэн кажется ближе. Он должен меня пугать, но не пугает, напоминая мне о том моменте в Лунной Гавани, когда готов был биться с целой толпой. Ради меня .

Я совсем забыла, что он может так выглядеть. Я совсем забыла, что он может быть таким.

Я сглатываю, и его большой палец гладит основание моей ладони прежде, чем Рэн отпускает мою руку. Его голос становится тише и мягче.

– Я позову Фрейю.

– Не надо. – Я ловлю его за руку, и он ждет. Мои щеки горят огнем. Через минуту стража закончит с лошадьми и появится в коридоре. А может, Фрея услышит нас и придет проверить, нужна ли мне ее помощь. Во всяком случае, еще секунда, и я растеряю всю свою храбрость. Мои инстинкты подсказывают мне, что мы с Рэном боролись ради этого момента целую вечность. Я не могу так просто отпустить его.

– Зайди ко мне, – шепчу я. – Пожалуйста.

На мгновение мое сердце замирает, потому что я ожидаю, что он откажется. Вместо этого Рэн кивает.

– Хорошо, миледи.

В моих покоях тепло. Свечи уже зажгли к моему возвращению. В очаге горит огонь. Рэн помогает мне сесть на низкий диванчик у окна, затем опускается на колено, чтобы расшнуровать сапог на моей поврежденной ноге.

– Я могу сама… – Я начинаю протестовать.

Рэн взглядом заставляет меня замолчать. Когда он снимает сапог, это приносит одновременно облегчение и боль. Я вижу даже через чулки, насколько сильно распухла лодыжка. Рэн хмуро смотрит на меня.

– Я должен позвать лекаря.

– Не надо. Все в порядке. Это просто растяжение связок. Ничего страшного, если я не буду опираться на эту ногу. – Я морщусь. – Не то чтобы я и без этого не хромала.

Рэн развязывает шнурки на другом сапоге, затем освобождает мою вторую ногу. Он почти не прикасается ко мне, но я все равно вздрагиваю, и по моим рукам пробегают мурашки. Это привлекает его внимание, но он неправильно толкует причину.

– Ты замерзла, – говорит он, выпрямляясь. – Мне нужно принести тебе одеяло.

– Тебе нужно снять доспехи, – говорю я, и его глаза тут же встречаются с моими. – Я хотела сказать… – Я прочищаю горло и заправляю выбившуюся прядь волос за ухо. Я опускаю взгляд и останавливаю его на поясе с мечом, что не лучше. Я решаю смотреть на стену. Мое лицо пылает огнем. – Со мной все нормально. Тебе, наверное, неудобно в доспехах.

Рэн пристально смотрит на меня. Я чувствую его взгляд, хотя сама не могу поднять на него глаза. Он спас мне жизнь, как самый настоящий сказочный принц, и теперь я превратилась в краснеющую лужицу в кресле. Меня спасает стук в дверь.

– Милорд, – раздается голос.

– Дастан, – говорит Рэн. Он нежно касается пальцем моего подбородка. – Я вернусь через минуту.

Со мной что-то не так. Я прижимаю ладони к щекам, как будто это может помочь охладить их. Мне нужно подумать. Мне нужно услышать, что Рэн говорит, какие приказы отдает. Мне нужно знать, что он планирует, чтобы я могла действовать в соответствии…

Рэн возвращается, и у меня не остается времени на все это. Я чувствую, как мое сердце пытается вырваться из груди.

Он расстегивает пояс с мечом, натягивая кожу ремня на пряжку. Я видела, как он делал это миллион раз, поэтому меня не должно это волновать, но почему-то волнует. Мое сердце неистово бьется в груди, и мне снова приходится отвернуться, чтобы не смотреть на Рэна.

– Я попросил Дастана послать за ужином, – тихо говорит он. Рэн кладет меч в одно из моих кресел, а затем его ловкие пальцы принимаются за пряжки на наручах. – Зо сказала, что у тебя не было возможности пообедать в Лунной Гавани.

– Не было, – отвечаю я, и это чудо, что мой мозг может сосредоточиться на разговоре, потому что мои глаза прикованы к движению его рук.

Наручи ложатся в кресло рядом с мечом. Рэн расстегивает только одну половину нагрудника, а затем стягивает его через голову и бросает к остальной броне. Почему-то это движение кажется особо привлекательным, чем остальное медленное, мучительное разоружение.

Рэн всегда застегивает все пуговицы и пряжки. Его одежда всегда безупречна, поэтому мне кажется привилегией видеть его в брюках и рубахе. На поясе у него остался один-единственный кинжал. Его светлые волосы немного растрепались, на подбородке появилась тень щетины. Рэн покончил с доспехами и теперь смотрит на меня так пристально, что я невольно задерживаю дыхание.

– Я позову Фрею, – говорит он, и его голос становится чуть более низким. – Тебе нужно переодеться.

Я не хочу звать Фрейю.

Я сглатываю, затем киваю на то место, где моя фрейлина повесила ночную сорочку и халат рядом со шкафом.

– Она уже подготовила мою одежду, – говорю я и запинаюсь. – Если ты поможешь мне справиться со шнуровкой на спине, то не надо никого звать.

Глаза Рэна слегка прищуриваются, и меня обдает волной жара.

– Как скажешь.

Он приносит одежду, затем помогает мне встать. Я опираюсь рукой на подлокотник дивана, когда он подходит ко мне сзади. Он так близко, что я чувствую тепло его тела и слышу его дыхание. Когда рука Рэна касается моего плеча, откидывая волосы в сторону, я едва не подпрыгиваю на месте. Затем кончики его пальцев касаются моей кожи, легко проводя по ней линию.

– У тебя здесь синяки.

Я поворачиваю шею, чтобы посмотреть на Рэна, и вижу в его глазах бурю.

– Да?

– Лилит? – В его голосе звучит гром. – Или та толпа в Лунной Гавани?

– Или-или? Может, все и сразу? Не знаю. – Я делаю паузу. – Разве это уже имеет значение? – добавляю я невесело.

– Имеет для меня. – Его дыхание касается моей коже, и я замираю. – Тебе не нужно было держать ее визит в секрете, Харпер.

Харррперрр . Я закрываю глаза и делаю вдох. Ему нельзя так произносить мое имя, когда я… Не знаю. Когда я в таком состоянии.

Рэн замолкает на мгновение, а затем завязки моего корсета натягиваются и ослабевают, когда его пальцы начинают возиться со шнуровкой.

– Я не хотел вести себя холодно по дороге в Лунную Гавань. Прости меня. – Он делает паузу, и его движения становятся медленнее. – Ты задела мою гордость. Должно быть, ты думала, что если я узнаю о появлении Лилит, то это сломит меня.

– Что? Нет! – Я поворачиваюсь к нему лицом, тем самым выдергивая ленты из его рук. Это слишком резкое движение для моей лодыжки, и я теряю равновесие.

Рэн хватает меня за талию, удерживая в вертикальном положении. Между нашими телами едва ли остается хотя бы сантиметр пространства.