Бриджид Кеммерер - Клятва безумная и смертельная [litres]

– Да, мог бы.

– Шпионка сказала, что армия вашей матери не менее беспощадна под вашим правлением.

– Ваша шпионка права, – говорю я. – Моя армия не менее беспощадна. – Я делаю паузу. – Это не значит, что им нужно это доказывать делом.

– Значит, вы действительно здесь, чтобы обсудить перемирие с принцем Рэном?

– Да.

Если смогу. Если Грей добьется успеха. Если он выживет. Если он победит колдунью.

Мой желудок начинает скручиваться, и я изо всех сил стараюсь сохранить бесстрастное выражение лица.

Джемисон бросает взгляд на офицеров, стоящих рядом с ним.

– Наши полки окружают Замок Железной розы и готовятся к атаке со стороны Силь Шеллоу. Если вы действительно здесь ради мира, мы можем предложить вам сопровождение в Железную розу. Вы можете взять собой свиту из двадцати мужчин. – Он откашливается и оглядывается на моих старших офицеров, большинство из которых – женщины. – Или… женщин. Как пожелаете. Наш полк останется на позициях, если вы ответите согласием.

– Исключено, – говорит Кланна Сун на сишшальском.

– Хорошо, – отвечаю я Джемисону. – Мы будем готовы через час.

– У них тысячи солдат, готовых к войне, – шипит Кланна Сун, когда я отворачиваюсь. – А вы – наша королева.

– Я знаю. – У меня немного перехватывает дыхание. – Выбери двадцать человек, чтобы сопровождать нас.

Я поворачиваюсь к Ноа прежде, чем выйти из палатки.

– Джейк жив, – тихо говорю я.

Он кивает, потом морщится.

– По крайней мере… был жив.

Я протягиваю руку и сжимаю его ладонь.

– Он и сейчас жив.

Ноа сжимает мою руку в ответ.

– Ты уже сделала первый большой шаг в направлении мира.

Я краснею до того, как успеваю справиться с эмоциями.

– Грей поблагодарил бы судьбу. Возможно, нам просто повезло, что он встретил и пощадил солдата, которого когда-то знал.

– Это не везение, Лия Мара. – Голос Ноа звучит твердо и серьезно. – Доверие так просто не купить и не выиграть. Его нужно зарабатывать ежеминутно, каждым своим правильным поступком. У тебя получается. И у Грея тоже. – Он еще раз сжимает мою руку. – Иди и верни мне моего парня.

– Что значит «верни»? Ноа, ты едешь вместе со мной.

Мы обосновались в покоях Рэна. Коридоры все так же пропитаны кровью всех тех, кого убила колдунья, а в замке пахнет смертью. Кажется, Рэн лишился глаза, но я не уверен, потому что на его волосах и лице слишком много грязи и запекшейся крови. Четыре длинных гноящихся царапины тянутся от линии роста его волос через правый глаз вниз по щеке и заканчиваются на подбородке.

Признаки работы Лилит очевидны.

«И он не выглядит… здоровым», – сказал Айзек.

М-да, это мягко сказано.

В течение нескольких недель я боялся того момента, когда снова столкнусь с ним лицом к лицу. Мне было страшно думать об убийстве человека, которого я когда-то поклялся защищать. Я боялся, что не смогу поднять на него меч и предпочту умереть сам.

Я думал, что найду Рэна в таком плачевном состоянии. Я должен был догадаться. Я помню издевательства Лилит. Я помню, как много Рэн вытерпел ради меня.

И я вижу, как много страданий ему довелось пережить в этот раз.

Рэн не отпускает руку Харпер. Они сидят вместе на диванчике у камина, и он продолжает смотреть на нее так, как будто ждет, что она исчезнет из комнаты, если он на миг отвернется.

– Все в порядке, – шепчет она, и ее дыхание прерывается. – Я здесь.

– Я бы пошел за тобой, – говорит он. – Она сказала, что убила тебя.

– Она пыталась.

– Вы должны уйти. – Он смотрит на меня. – Уведи ее отсюда. Лилит будет зверствовать. Ты же знаешь, Грей. Ты помнишь.

– Я пришел сюда, чтобы избавиться от нее, а не бежать.

Я расхаживаю между окном и дверью. У входа Тайко стоит на страже. Я подхожу к окну и окликаю Айзека, но он все еще где-то в небе. Я слышу, как он отвечает мне на своем языке где-то вдалеке. Интересно, начали ли солдаты приближаться к замку?

– Грей? – тихо говорит Харпер. – Ты можешь исцелить его?

Я останавливаюсь и поворачиваюсь к ним. Рэн замирает. Его взгляд встречается с моим, и он невольно вздрагивает. Я видел это десятки раз среди людей Силь Шеллоу, но смотреть, как от меня в ужасе шарахается Рэн, – это совсем другое.

– Останутся шрамы. – Я делаю паузу. – Но я могу исправить все остальное. Тебе больно?

Рэн быстро качает головой, но это ложь, это явная ложь. Признаки воспаления очевидны в тех местах, где его кожа распухла и сильно покраснела.

Тайко оборачивается, продолжая стоять у двери.

– Это не больно, – легко говорит он, и подобная доброта может быть свойственна только Тайко. Когда-то ведь он пострадал от рук Рэна, и я не думаю, что кто-то из нас мог об этом забыть.

Тем не менее у Рэна долгая, ужасная история с магией. Многие из его действий были мотивированны желанием защитить народ Эмберфолла, но если заглянуть глубже, то они также были следствием его страха, неуверенности и боли.

После долгого молчания Рэн высвобождает свои руки из рук Харпер и выпрямляется, чтобы сесть без чьей-либо помощи. На его лице отражается подобие его привычной вызывающей самоуверенности.

– Делай что хочешь.

С таким же успехом он мог бы сказать: «Добей лежачего».

Я пересекаю комнату и подтаскиваю низкий табурет, чтобы сесть перед ним.

– Я не Лилит, – говорю я, и в моем голосе нет мягкости. Даже больше, в моих словах проскальзывают нотки гнева. – Я не причиню тебе вреда.

Рэн ничего не отвечает, просто смотрит прямо на меня, как будто собирается с духом. Но когда я протягиваю руку, чтобы коснуться его лица, Рэн хватает меня за запястье. Он так крепко сжимает часть моей брони, что на тыльной стороне его руки выступают сухожилия.

– Я не боюсь, – говорит он, и в его голосе слышится придыхание, которое убеждает меня в том, что это очередная ложь. Но затем он добавляет: – Я этого не достоин, Грей.

Что-то в моей груди сжимается от его слов, и я хмурюсь.

– Ты позволял ей мучить себя, чтобы она меня не трогала, – тихо говорю я. – Сезон за сезоном. И то, что ты сделал со мной потом, не может этого изменить.

– Ты оставался рядом со мной, – отвечает он. – Сезон за сезоном. Ты был рядом, хотя должен был давно сбежать. То, что я творил… – Его голос срывается. – То, что я сделал с тобой…

– Осталось в прошлом, – заканчиваю за него я. – Что было, то было. Одна ошибка не может перечеркнуть все то хорошее, что ты делал.

Рэн пристально смотрит на меня, и его дыхание почти дрожит. Я опускаю взгляд на его руку, которая по-прежнему крепко сжимает мое запястье.

– Рэн. Отпусти.

Он моргает, и я понимаю, что впервые по-настоящему говорю ему, что делать.

Что еще более удивительно, возможно, для нас обоих, так это то, что он подчиняется.