Антон Демченко - Опричник [litres]

– Сначала это… – проговорил Вербицкий.

Пожав плечами, я взял в руки перетянутый алой бечевкой пакет и, покрутив его, решительно резанул обвязку мелким воздушным лезвием. Развернув плотную бумагу, я обнаружил под ней небольшую, обтянутую черным бархатом шкатулку и конверт без каких-либо надписей.

– Открывай, Кирилл, – поторопил меня Бестужев. – Письмо потом прочтешь.

Ну потом так потом. Тихо щелкнул замок, и крышка шкатулки медленно пошла вверх. Увидев же содержимое богато украшенной коробочки, я задумчиво почесал подбородок. Глянцево мерцающий черный кабошон в серебряном обрамлении не вызвал у меня никаких ассоциаций. Что это, награда? Ювелирное украшение? Если награда, то непонятно за что, а ювелирка… мне кажется, я совсем не подхожу на роль царского фаворита. Пол не тот.

– И что это за медальон? – протянул я, обводя взглядом своих гостей. Но нет, никаких усмешек-насмешек. Что Вербицкий, что Бестужев были предельно серьезны.

– Знак гранда на замену твоей звезде мастера, – откликнулся Валентин Эдуардович, задумчиво рассматривая содержимое шкатулки.

– Интересно. – Я вытащил символ статуса из коробки и принялся крутить в руках, параллельно размышляя над смыслом «подарка».

Странный черный камень при ближайшем рассмотрении оказался обычным обсидианом, да и серебряная отделка медальона не претендовала на сложность. В общем, бижутерия – и только. Качественная, да, но не более того… если не знать, что именно означает этот медальон как символ. Пожалуй, круче будут только медальоны ярых. Рубиновый «маркиз» в золоте для огненных монстров вроде покойного Георгия Громова. Изумрудный «багет» в черной бронзе для ярых Тверди, алмазный «триллион» в платине отличающий ярых Ветра, и аметистовая «груша» [33] «Маркиз», «багет», «триллион», «груша» – виды огранки драгоценных камней. «Маркиз» выглядит как лодочка или зерно с заостренными уголками, при этом ширина камня в два раза меньше его длины. «Багет» – разновидность ступенчатой огранки, имеющей прямоугольный контур. «Триллион» – треугольная огранка. «Груша» имеет вид капли. , словно капля воды в белом золоте для ярых Воды. Ну а гранды скромные, да. Нам и обсидиана в серебре достаточно. Ха.

Впрочем, как я уже говорил, дело не в цене медальона, а в его смысле. Точнее, даже в их количестве.

– Объясните мне, о многомудрые, неужто сей подарок означает, что опасность для служилых русских грандов миновала? – спросил я собеседников.

Те переглянулись и вместо прямого ответа одновременно и молча ткнули в письмо, приложенное к подарку государя. Что ж, логично. Посмотрим, что пишет сюзерен.

Короткое послание, написанное стремительным «летящим» почерком, не внесло никакой ясности. «Служить с честью… носить с гордостью…» и так далее. Общие слова и ни намека на объяснения, если не считать короткого постскриптума: «Выслушай предложение В. Э. Если согласишься участвовать, надень знак на первом же официальном приеме. За наградами дело не станет. Р .»

– М-да, цесаревичу еще учиться и учиться у батюшки ведению переговоров, – протянул я, вручая письмо тому самому «В. Э.».

Бестужев пробежал взглядом записку и неопределенно хмыкнул.

– Что скажете, Валентин Эдуардович?

– Скажу… – протянул тот и кивнул в сторону стопки нераскрытых пакетов, возвышающейся посреди стола. – Но позже. Сейчас разберемся с остальными подарками.

Разобрались быстро, благо никаких непоняток и двойных-тройных смыслов в этих свертках не крылось. Извлеченные из пакетов обтянутые четырехцветной орденской лентой шкатулки содержали скромные восьмиконечные кресты знака ордена Святого Ильи, соответствующие удостоверения к ним, подписанные капитулом ордена, и информ-кристаллы с электронной версией тех же удостоверений. В общем-то ничего неожиданного… но надо было видеть лицо Вербицкого, когда он увидел имя своей дочери в одном из удостоверений. Впрочем, Бестужев от него не отставал и рассматривал награду Ольги с неменьшим удовольствием и гордостью. Понятно… одно дело – знать о решении капитула, и совсем другое – держать в руках обещанную награду.

Но меня, если честно, сейчас интересовал совсем другой вопрос, о чем я не преминул напомнить гостям. Те с неохотой оторвались от разглядывания «подарков», но, надо отдать им должное, профессионализм все же взял верх над родительской гордостью, так что уже через минуту собеседники вновь сосредоточились и посерьезнели.

– Что ж, пожалуй, начнем по порядку, – медленно произнес Валентин Эдуардович, глянув на Вербицкого.

Тот кивнул.

Рассказ о том, как трясли подноготную Добужского и его захваченного в Польше сюзерена, надолго не затянулся. Меня лишь удивила оперативность, с которой сговорившиеся о совместных действиях служилые бояре провернули похищение пана Казимира. Понятное дело, что вовсе не нападение на мой отряд стало причиной таких стремительных действий. Нет, просто во время допросов Добужского Бестужев выяснил, что часть виновных в похищении боярских жен и дочерей во время московского мятежа ушла от мести служилых. И речь не о рядовых исполнителях, вроде того же Добужского с его хозяином, а о прямых заказчиках. Именно об этом Валентин Эдуардович и поведал на созванном им сборе костромской братчины, в подтверждение своих слов представив запись допроса Добужского. Служилым понадобилось лишь двое суток на подготовку операции по изъятию из собственного имения хозяина отряда «Белый орел» и еще одни сутки на ее исполнение. А уже результаты допроса пана Казимира Горецкого были доведены на общем сборе до всей компании служилых, участвовавших в мести за нападение на их близких. Правда, когда речь зашла о торчащих из этого дела ушах князей Корибут-Вишневецких, боярам пришлось чуть притормозить.

– Одно дело – выкрасть рядового шляхтича Горецкого, – прогудел Бестужев, объясняя причины промедления. – И совсем другое – ввязаться в противостояние с иностранным княжеским домом. Здесь нужно быть аккуратнее, знаешь ли. Заявить о настоящих причинах нападения во всеуслышание мы сейчас не можем. Спугнем цели, ищи их потом по всему глобусу. А без достойного объяснения нападение на Корибут-Вишневецких может привести к полноценной войне между Россией и Польшей. За такой финт государь нас по головке не погладит.

– Что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку, да? – усмехнулся я и, чуть помедлив, спросил: – А с Громовыми связаться не пробовали?

– А при чем здесь Громовы? – нахмурился Бестужев.

Ну да, застит глаза боярину история с мятежом, бывает. Что ж, я не гордый, подскажу, напомню.

– Ну как же, это ж по указанию Авдея Корибут-Вишневецкого, бывшего Томилина, отряд Горецкого напал на нашу базу. Двух зайцев одним выстрелом завалить решили. Убрать конкурента, из-за которого снижаются продажи польских тактиков, а заодно грохнуть Милу с Линой из мести за Ромку-иезуита.