Антон Демченко - Опричник [litres]

Кружок дам, незаметно собравшийся вокруг боярыни, заволновался. Уж больно многозначительно прозвучали слова Елены Павловны. И та, выдержав приличествующую случаю паузу, договорила:

– Танюша, сердце мое, ты же была со мной на приеме и видела Кирилла Николаева своими…

– Почему Николаева? – встрепенулась Львова. – Он же Громов!

– Был Громов… боярич Кирилл Николаевич, сын младшего брата нынешнего главы рода, – не торопясь произнесла Посадская, кажется ничуть не обескураженная тем, что ее перебили. – А стал Кирилл Николаев, государев опричник.

– И гранд, как его дед, – тихо добавила Оболенская. – Я видела знак у него на шее, когда Николаев свел руки молодых.

– Ну что, нужны еще какие-то пояснения, почему я не считаю род Скуратовых угасшим? – осведомилась у Львовой Елена Павловна и повернулась к Телепневой. – Так что ты уж прислушайся к словам старой женщины, Лушенька. Тебе и с одним-то Скуратовым, если что, не справиться, а уж с двумя ветвями, да при поддержке главы Преображенского приказа и государева окольничего приказа Посольского… и подавно. О Громовых и вовсе молчу. Нынешний глава рода, Федор Георгиевич, весьма благоволит своему племяннику. Настолько, что своих дочерей к нему в учение отдал.

– С таким положением вещей, думаю, еще год-два – и государь выдаст конфирмацию Николаеву и Вербицким на включение их в Бархатную книгу как продолжателей линии [34] Линия – в данном случае речь идет не о кровном родстве, а о склонностях к стихийным или эфирным воздействиям, присущим тому или иному боярскому роду. Собственно, наличие этих двух факторов и определяет принадлежность человека к определенной семье. В случае же пресечения фамилии такой человек может претендовать на основание новой ветви угасшего рода, если, конечно, на то будет разрешение государя. При этом степень родства основателя новой ветви с главой угасшего рода играет второстепенную роль по сравнению с соответствием способностей претендента на основание новой ветви, линии рода. Скуратовых, – задумчиво произнесла Оболенская.

Дамы оживленно зашептались. Еще бы, перспектива появления в свете сразу двух ветвей исчезнувшего было рода их воодушевляла. Это ж новые карты в пасьянсе и… евгенических раскладах.

– Стоп-стоп-стоп, – покачала головой Львова. – Но ведь Вербицкая войдет в род Бестужевых на правах супруги наследника. Так о каком возрождении линии Скуратовых может идти речь, когда ее сын обязан будет продолжить линию и род отца?

– Думаю, этот вопрос решается весьма просто, – фыркнула Посадская и абсолютно невежливо ткнула мундштуком в сторону Львовой. – Вот у тебя, Ираида, сколько детей?

– Четверо, – довольно улыбнулась та.

– Так что мешает Вербицкой пойти по твоим стопам и родить не только наследника своему мужу, но и будущего главу рода Вербицких-Скуратовых? – осведомилась Елена Павловна. – А уж о том, чтобы из него получился настоящий Скуратов, позаботится регент. Поверь, на то, чтобы привести способности наследника в соответствие с линией рода, таланта Кирилла с лихвой хватит. Вон, года не прошло, как он Елизавету мою в потолок вывел.

– Не ее одну, как я понимаю. Ольга Бестужева, невеста Николаева, на днях была вписана в разрядные книги как старший вой, – вспомнила боярыня Лепешинская, только-только присоединившаяся к кружку дам, образовавшемуся вокруг Великой Мегеры, а когда взгляды скрестились на ней, беспечно пожала плечами. – Муж рассказал. Удивлялся еще такому наплыву юных стихийниц в потолке.

– А что, кроме Елизаветы и Ольги есть кто-то еще? – не удержалась от любопытства Ираида Львова.

– Дочери Федора Громова, – кивнула та.

Присутствующие помолчали, а потом как-то незаметно стали рассасываться по залу. Сомневаться в том, что эта информация скоро разойдется по всему московскому свету, не приходилось, и Елена Павловна довольно улыбнулась.

Дочь генерала, главы Преображенского приказа и члена Тайного совета – это, конечно, неплохая партия для сына боярина, позиционирующего себя как служилого, а не вотчинника, да и бант знака ордена Святого Ильи на плече девчонки поднимает ее статус в глазах света. Но, право слово, когда подобные вещи останавливали сплетников и трухлявых ревнителей древних традиций?! Все равно ведь будут судачить о «мезальянсе» и «невместности». Дескать, как так?! Простолюдинка выходит замуж за наследника вотчинного боярина! Это ж позор! Поругание всех традиций!

Ну-ну… пусть попробуют потявкать на без пяти минут боярыню «Скуратову». Ха! Кирюша живо им мозги на место поставит.

Честно говоря, услышав слова Бестужева, я поначалу опешил. Ну не вязалась эта фраза с предложением государя. Никак не вязалась! О чем я и высказался. Гости переглянулись, и Валентин Эдуардович демонстративно откинулся на спинку стула, отдавая право вести диалог своему коллеге. Вербицкий вздохнул.

– Что именно тебя так напрягает, Кирилл? – осведомился Анатолий Семенович, поняв, что помощи от Бестужева в этом разговоре ему не видать.

– А предложение помочь во внесудебной расправе, поступившее от первого лица государства, по-вашему – не повод для… напряжения? – пожевав губами, медленно проговорил я и, чуть помолчав, добавил: – О том, что предложение сделано шестнадцатилетнему мальчишке, я и вовсе молчу. На фоне самого действа этот факт просто меркнет.

– Хм, интересная постановка, – протянул Вербицкий и, сосредоточенно потерев переносицу, нахмурился. – Но есть пара ошибок.

– Каких же? – спросил я.

– Первая: государь не занимается «внесудебными расправами». Иначе грош ему цена как верховному судье.

– Вы что-то знаете об этом? – перебил я Вербицкого, ткнув пальцем в инфокристалл, до сих пор лежащий на столе передо мной.

– Нет, – покачал головой Анатолий Семенович. – Я понятия не имею, что за сведения хранятся на этом носителе.

– Тогда на чем основывается ваша убежденность?

– Вода мокрая, солнце светит, правитель государства Российского не нарушает собственные законы и установления, – с абсолютно индифферентным видом пожал плечами тот.

Знакомая песня…

– Ну допустим. – Я покрутил в руке инфокристалл, не желая спорить о том, что для местных является аксиомой. – А какая вторая ошибка?

Вместо ответа Вербицкий просто указал на коробку со знаком гранда, но, увидев непонимание в моих глазах, все же пояснил:

– С точки зрения гражданского законодательства ты, несомненно, несовершеннолетний. Но с точки зрения статуса – полноправный гранд и опричник. А как ты знаешь, в таких случаях коллизия разрешается в пользу…

– Более значимого статуса, – скривился я, но тут же усмехнулся. – Если только я сам не попрошу об ином.