Георгий Крол - Где мы – там победа! [litres]

Парень стоял, покорно позволяя ей вытирать ему лицо, послушно закидывал голову назад и молчал. Соглашаться он не собирался, это хорошо видно по позе, но и спорить не хотел. Ясно, он для себя все решил, но говорить об этом, да еще в такой момент, не желал. А девушка не унималась. Это у нее стресс выходит, только не слезами, а нравоучениями.

– Товарищ лейтенант, вы ему скажите, что скрипачам в армии делать нечего. Ему три раза уже отказали, он ведь дважды лауреат молодежных музыкальных конкурсов, восходящая звезда, так все наши преподаватели говорят.

Наши преподаватели. Значит, она тоже музыкант.

– Прежде всего меня зовут Сергей. Честь имею. Так что не надо меня все время по званию называть.

– Яна.

– Леонид.

– Очень приятно. А на четвертый раз, значит, взяли?

Парень чуть повернул голову:

– Все наши ребята уже там. Я один со всего двора остался. Стыдно. Я совершенно здоров, а у Вальки плоскостопие. Но он пошел, а я дома? Я им сказал, что, если не призовут, сам поеду. Они с кем-то посовещались и приняли мое заявление. Через два дня нужно быть в военкомате.

– Понятно. Просись в школу радистов. С твоим слухом и руками это самое то. Или на флот акустиком. Там тоже слух – главное.

Девушка возмущенно посмотрела на меня.

– Яна, вы поймите, для Леонида это важно. И если вы для него настоящий друг, вы поймете и поддержите. Поверьте на слово, я знаю, каково это – остаться одному против всех этих понимающих и желающих добра. Потом он будет мучиться всю жизнь, и вы искусаете себе все локти, понимая, что ничего уже не вернуть.

Она сникла и тихо сказала:

– Я понимаю. Просто боюсь.

– Не бойтесь. Гордитесь тем, что он рвется туда, где труднее.

Яна прижалась к груди парня, а я осмотрел лежащую шпану. Ежатся. Да, не май месяц, валяться на земле прохладно.

– Надо бы милицию вызвать. Яна, сходите, пожалуйста, я на ВСХВ не слишком хорошо ориентируюсь. А мы с Леонидом их посторожим.

Девушка убежала, а я ухватил главаря за шиворот и отволок в сторону.

– Откуда оружие?

Он вывернул голову, посмотрел на меня и вдруг начал извиваться и корчиться, изо рта потекла пена. Леонид дернулся в его сторону, но я остановил его жестом. Через пару минут урка затих, а потом прохрипел:

– Контуженый я. Под Лодзем меня долбануло. А пистолет наши ребята из разведки подарили.

Вот интересно, почему всякая шваль старается записать себя в разведчики? Или считает, что им можно больше, чем остальным бойцам? Прям обидно!

– Кто из ребят? Имя, звание, номер части.

– Сержант наш. А имя я не скажу, вы же из мухи слона раздуете, человека спишут. Вам до простых солдат дела нет.

Интересно. Прям геббельсовская агитка. А исполнение какое, сейчас расплачусь и полезу извиняться, доказывая, что я не такой, что я с солдатами вась-вась. Хотя нет, не полезу. Актер из него никудышний, да и мозгов ни капли. Это сказочка для постового, который случайно пистолет обнаружил. А ведь он мне, офицеру, этим самым пистолетом угрожал. Вон, даже Леонид на него смотрит с брезгливостью. Молодец, понял.

Со стороны выставки раздался топот, и вскоре мы увидели Яну и с ней двух милиционеров. Старший наряда, с погонами старшины, быстро козырнул и начал всматриваться в лежащих на земле.

– Так! Старые знакомые. Бур, Шнырь, Оголец и Дым. А это с вами кто? Я этого гражданина прежде не встречал.

– Товарищ старшина, давайте отойдем.

Мы отошли на пару метров, и я показал ему пистолет. Милиционер напрягся.

– Его?

– Его!

Старшина присвистнул и стал очень серьезным.

– Надо сообщить в госбезопасность.

– Надо. Но пока ни слова. Он тут попытался инвалидом войны прикинуться. Контуженым. Корчился, пену пускал. Пистолет, говорит, сослуживцы подарили. На память. Скорее всего у него и справка есть. Так что тяните время, но виду, что вы ему не верите, не подавайте.

– Сделаем. А вы, товарищ лейтенант, не из наших часом? Из милиции много на фронт ушло, в основном работают по охране тыла, но и в боевые части пробивались. Мой друг в десантниках, а ведь школу милиции вместе заканчивали. А я тут.

– Нет, я из морской пехоты. По поводу: кто и где служит… Вам тут, старшина, хуже, чем на фронте. Там точно знаешь, кто враг и где. А здесь…

– Точно, товарищ лейтенант. Ну, мы пойдем. Ребят этих прихватим, пусть показания дадут. А вас, если понадобитесь, где искать?

– Я на данный момент живу в гостинице «Москва». Лейтенант Яковлев. Там знают, в каком номере.

– Спасибо, лейтенант.

Уф, съехал, наконец, с официоза.

– Одно дело делаем, старшина. Мы там, вы тут. Так что не за что.

Через пять минут я остался в аллее один. Да, вот и прогулялся с девушкой по Москве. Якорь в глотку всем чертям с их шуточками. Но с другой стороны, даже хорошо. Яна не одна, значит, можно не заморачиваться и просто дружить. Если время будет. И парень этот, Леня, ничего, боевой, не сдавался до последнего. И радист из него должен получиться неплохой, а если инструктор будет хороший, то и отличный. Я дошел до поскрипывающего на ветру тусклого фонаря и повернул обратно. Хватит, нагулялся. Надо еще разок просмотреть свои заметки и спать. Завтра будет тяжелый день.

В гостинице меня ждал пакет, а в нем приглашение на церемонию награждения в Кремль. Я приготовил форму. Вычистил еще раз белый китель, на всякий случай, он и так в порядке. Закрепил на нем орден. Нагладил брюки так, что о стрелку порезаться можно. Начистил ботинки. Затем сходил поужинать в ресторан. Пролистал свои записки и отправился спать. Ничего, что рано, утром голова будет свежее. А она мне очень пригодится.

В 9.30 утра я был у Спасской башни. На воротах предъявил приглашение, комендантские его проверили и пропустили меня внутрь. Насчет оружия не спросили, даже про кортик, висящий на боку. Я, между прочим, все утро голову ломал: брать или не брать. По форме положено, да и очень хочется, но ведь в Кремль иду, а туда с оружием вряд ли пускают. Но взял, решив, если что – предложат оставить на хранение. Не предложили и ладно, значит, повезло. Мне указали, куда идти, и через пятнадцать минут я уже сидел в зале, вместе с другими награждаемыми.

Когда на возвышении стали появляться члены Президиума, в зале стало тихо. Появление каждого из руководителей страны и партии встречали аплодисментами. Я сидел довольно далеко от сцены и видел не так уж много, но когда вошел Сталин – понял сразу. Зал встал и загремел рукоплесканиями. Они волнами расходились по помещению и не прекращались добрые пять минут. Потом постепенно утихли, и началась церемония.

Первыми награждали Героев Советского Союза. Их было всего трое: два летчика и сержант-пулеметчик. Он во время отражения атаки уничтожил огнем своего станкача более полутора сотен фрицев. Был ранен трижды, после ранения второго номера остался один, но не прекращал огня. Тут и говорить не о чем, герой он и есть герой. А ведь с виду и не скажешь. Чем-то похож на вчерашнего скрипача – худой, немного нескладный и дико смущавшийся от всеобщего внимания.