Генри Олди - Всё бывает [СИ litres]

– Конечно, почтенный!

Улыбаясь в ответ, я подошел, присел на корточки у опухших старческих ног. Под оливой разрослась густая трава, она пришлась по вкусу Агрию, довольному вынужденной остановкой. Без спешки, обстоятельно я принялся завязывать ремешок. Если что-то делаешь – делай как следует, говорил мне отец. Упадет старец, кто будет виноват?

– Радуйся, чужеземец! – похоже, старик решил отплатить мне беседой. – Я Полиид, сын Керана. Люди зовут меня мудрецом, но ты опытен, ты отличишь лесть от правды. Еще меня называют прорицателем, но это уж точно чепуха. Если человек хорошенько пожил на свете, предвидеть для него – раз плюнуть. Все, что я сам могу сказать о себе – случается, я даю дельные советы. Тебе не нужен дельный совет? У меня их великое множество.

Я проверил узел. Ремешки плотно облегли ногу, но не врезались в отечную плоть так, чтобы причинить боль.

– Радуйся, Полиид, сын Керана. Ты можешь спокойно уходить.

– Благодарю тебя. Не называй себя, если не хочешь, я не обижусь. Ты ведь не хочешь?

Прорицатель или нет, он действительно был прозорлив. И любитель поболтать, чего уж там.

– Ты прав, почтенный.

– Тогда присядь рядом со мной.

Я сел на каменную скамью. Ее накрывала тень оливы, но камень исходил приятным теплом. Старец похлопал меня по колену:

– Вижу, ты идешь издалека. Что-то ищешь в Афинах? Кого-то?

– Ты дважды прав, почтенный. Вернее, уже трижды. Я ищу храм Афины, а также жажду внимания самой богини.

– Воистину трудное дело! Трудное и достойное. Какой именно храм тебе нужен? Их у нас великое множество. Не буду хвалиться, но мне известны все до единого. Я с радостью укажу тебе дорогу к любому!

– Укажи мне ближайший.

– Ты уверен? Мало мест, где можно найти не только храм, но и богиню.

– Тебе известны такие места?!

Старец замолчал, что-то обдумывая. Взгляд его был устремлен в выцветшую синь неба, словно там Полиид, сын Керана, надеялся высмотреть ответ.

– Радуйся, чужеземец! – возвестил он. – Хорошо завязанный ремешок стоит дельного совета. Слушай и запоминай! Ходить от храма к храму и возносить моления – дело долгое, а главное, не слишком прибыльное. Если тебе требуется внимание богини, тебе нужно всего лишь найти жертвенник Афины. Возляг на него и засни с мыслями о сероокой Деве. Не сомневаюсь, что Афина явится тебе во сне. Но берегись, если ты заснешь с вожделением и нечестивыми мыслями! Дева строга к таким святотатцам, ты можешь проснуться пауком или мухой.

Я замахал руками, стараясь не задеть старца и в то же время показать, что я далек от подобных кощунственных мыслей.

– Должно быть, подойдет не всякий жертвенник? – осторожно поинтересовался я. – Лучше в каком-нибудь уединенном месте, да?

Ясно представилось: в сумерках я крадучись вхожу в главное святилище Афины. Воровато озираюсь, нет ли кого ( нечестивые помыслы, ага! ), забираюсь на жертвенник, укладываюсь спать. Посреди ночи или перед рассветом меня хватают разъяренные служители, приняв за святотатца или полоумного бродягу, который не нашел другого места для ночлега. Что делают с богохульниками в Ликии, я уже видел. А в Афинах? Есть крылья, нет – полечу со скалы бойкой пташкой…

– Отрадно видеть столь острый разум в столь юном теле! – возликовал Полиид. – Если доживешь до моих лет, тебя, возможно, тоже станут звать мудрецом. Смотри, не возгордись! Итак, тебе нужно выйти из города через южные ворота. Затем пройти…

Старец глянул на трапезничающего Агрия.

– Проехать, – исправился он, – по дороге, ведущей в Спарту, около трех стадий. На первом же перекрестке сверни направо…

Дерево потемнело от времени и дождей.

Грубо вырезанная статуя сероокой Девы без малейшей приязни взирала на меня из прогалины между густыми зарослями кизила и колючей стеной терновника. Казалось, богиня-воительница, опершись на зловещего вида копье, стоит меж двух армий, изготовившихся к бою, собираясь подать сигнал к началу сражения. Сейчас явится мой брат Арей, говорил ее взгляд, и приступим.

Судя по трещинам, уродовавшим статую, и побегам вьюнка, что оплели ноги и талию богини, Арей являться не спешил. Я надеялся, что он подождет еще немного – по крайней мере, до завтрашнего утра.

Жертвенник – грубо обтесанную плиту высотой в полтора локтя – пятнали застарелые следы золы и копоти. Судя по всему, жертв здесь не приносили давно. Несмотря на указания Полиида, отыскать нужное место удалось с трудом. Направо от перекрестка вела разбитая и заросшая сорняками дорога, которая вскоре превратилась в тропу, а там и вовсе попыталась меня одурачить, сгинуть в непролазной чаще. Я возвращался по своим следам, отыскивал едва заметные намеки, оставленные тропой-притворщицей – и вздохнул с облегчением, когда наконец удалось выйти к жертвеннику.

Кому и зачем пришла в голову идея спрятать алтарь всеми почитаемой богини в такой глуши? Впрочем, это сейчас глушь, а раньше – мало ли… Я дрожал от нетерпения. Скитаниям конец, остался пустяк – заснуть на жертвеннике с правильными мыслями.

Смеркалось. Царила странная тишина: ни птичьего гомона, ни обычных лесных шорохов. В иной ситуации я не остался бы на ночь в подобном месте. С другой стороны, учитывая, кто меня сюда направил и кому посвящен алтарь – чего мне бояться?!

К жертвеннику вел единственный узкий проход в зарослях. Вернувшись по нему, я нашел подходящую поляну, покрытую сочной травой, и оставил там коня. Привязывать не стал: Агрий не убежит. Если что, он скорее поспешит ко мне, чем рванет прочь через лес.

Вернувшись, я смахнул с жертвенника мелкий сор: сухие листья, ломкие веточки. Отыскал в котомке подходящую тряпицу, протер грубую поверхность. Лучше жертвенник выглядеть не стал. Прости, Дева, я честно старался. Надеюсь, ты будешь ко мне благосклонна.

Последний луч солнца пробился сквозь листву, мазнул по алтарю, словно указывая место для ночлега – и погас. Тьма быстро сгущалась, подступала со всех сторон. Я взобрался на жертвенник. Лег на спину, подложив под голову котомку. Нет, неудобно. Перевернулся на правый бок. На левый. Опять на правый. Почесался. Чихнул. Ковырнул пальцем в ухе.

Да смогу ли я вообще заснуть?!

Надо думать об Афине. Надо думать правильно . «Нечестивые мысли,» – предупредил старец Полиид. Тоже мне, шутник! Старец он, значит. Мудрец он. Ага, как же! Я узнал благодетеля еще до того, как получил совет – когда завязал ему ремешок на сандалии и поглядел на него в упор.

Имя, природа, возраст.

Гермий, мой покровитель. Статуя возле гимнасия – намек в духе лукавого бога, вкупе с именем Полиид [18] Полиид – «многоо́бразный». . Черты юноши-насмешника явственно проступали сквозь личину почтенного старца. Я сразу хотел назвать Гермия по имени, но прикусил язык. Если бог не хочет быть узнанным, пусть будет Полиидом, сыном Керана. На мне скверна, мне запретно обращаться к богам… А богам ко мне? По-видимому, тоже. Зевс, грозный отец Гермия, узнает – разгневается. Гермий рискует ради меня?! Не забыл, как думал я, неблагодарный; нарушил запрет, помог, подсказал, как обратить на себя внимание его могучей сестры.