Ник Перумов - Северная Ведьма [litres]

Нет, не огня – магии. Сырой, тяжёлой и настолько плотной силы, что она обретала текучесть и осязаемость, но годилась лишь, чтобы гореть.

Путь кончился. Они нашли то, что скрывала Печать, нашли то, что (скорее всего, поправил себя маг) сожгло Элмириус.

О да, он читал теории, весьма популярные ещё с древних времён, – о том, что Араллор представляет собой полый шар, наполненный силой; отсюда-де её причудливые течения и аномалии на Дальнем Севере и Дальнем Юге, отсюда и пресловутый закон высоких широт.

Многие маги искали доказательства, теоретические и экспериментальные – но ни одна шахта, даже гномья, и близко не достигала нужных глубин. А вот триста лет назад Орденам это удалось.

Или нет? Ведь не могли же маги Корвуса наложить запрет на эдакое-то открытие! И они ли пробили этот ход? Публий сомневался. Вполне возможно, что ход существовал очень давно – но что Ордена прошли по нему далеко, он уже не верил. Они куда раньше встретили огненную смерть.

Вот только, похоже, ни выяснить это точно, ни кому-то рассказать он уже не успеет.

– Дом великого Гарзонга! – рыкнула Шаарта, похоже, с благоговением. – Мой народ верит, что под землёй живёт самый сильный бог, грозный Гарзонг, к кому мы сходим, окончив земные дни. Здесь его огненные чертоги, здесь он взвешивает души на огромных весах и решает их участь. Достойные, те, кто не нарушил клятв, кто погиб, сражаясь, рождаются вновь, недостойные – гибнут в пламени… А я и помыслить не могла, что живой сойду в его обиталище.

Похоже, орка тоже была потрясена, но совсем по другому поводу.

– Мы глубоко, очень глубоко, Шаарта.

– Почти тысяча моих шагов, хозяин.

Она считала! Ай да орка!.. Нет, определённо жаль, что придётся умереть сейчас – они так много нашли, так много поняли. Но навряд ли сумеют выбраться отсюда живыми. Выхода нет.

– Гляди-ка, что это? Глаза мне не лгут, это та самая змея?

– Посох того крысолюда, хозяин.

Посох – впрочем, окончательно обратившийся в змея – плавал в огненном море, извиваясь, будто самый обычный уж. Разве что этот уж был размером с хорошее бревно – посох впитывал щедро омывавшую его силу и рос на глазах. Вот он размером с бревно, вот – с два бревна, вот – пожалуй, с легендарного Змея-Прародителя, в которого верят змеелюды, обитатели Великих Пустынь. Он плавал недалеко от стены каверны кругами, и, как заметил Публий, сила начинала следовать за ним, образуя пока ещё медленный круговорот.

– Как интересно. – Маг мрачно вглядывался в образующуюся воронку.

Впрочем, ответ на вопрос «зачем» быстро отпал. Воронка расширялась и углублялась, точно прогнивший бок на огненном яблоке. Сила в ней самим движением упорядочивалась и разгоняла себя, переставала бессмысленно полыхать, очищалась, меняла цвет с пылающе-золотого на полупрозрачный, мутно-мерцающий – и воронка росла всё быстрее и быстрее.

Но не будет же он так разгонять всю силу в этой каверне? Это же… тогда весь мир в клочья разнесёт!..

– Он меняет здешнюю магию, Шаарта, но я не понимаю для чего. Однако… это, конечно, невероятно, но у нас появится шанс выбраться, иного я не вижу. Не знаю, для чего Скьёльду понадобился этот змей и эта сила, – сложнейшая магия, между прочим! – но мы их используем.

– Как скажете, хозяин.

– Будь готова ко всему.

Публий прокашлялся – в горло словно засыпали горячий сухой песок. Если он не справится сейчас, к утру следующего дня здесь останутся только две иссохшие мумии – слишком жарко, слишком много горючей магии. Нет, нет, всё получится – разве не бывал он в переделках похлеще этой? Вон и сила, почти чистая, обычная – поднимается вслед за мерно плывущим по кругу чёрным телом, бери и пользуйся. А нам не нужно много, нам только чтобы выбраться…

Каэссениус Маррон вытянул обе руки, словно ученик, которому вчера только сказали, что он маг. Так проще захватывать и удерживать силу в здешнем хаосе и на этой глубине. И впрямь помогло – к кончикам пальцев снизу потянулись две едва видимые дрожащие нити. Из этого, конечно, дворца не построишь и волшебный сад не вырастишь, но постепенно продолбить каменный пласт получится. Если постараться.

Змей плавал и плавал себе по кругу, а Публий Маррон, вновь ощущая себя магом, тянул и тянул, свивал, скручивал вместе тонкие дрожащие нити; меж ладоней его переливался едва заметный вихрь – заготовка для заклятия. Мало пробить камень, нужно ещё как-то выбраться, а левитационные чары в Араллоре не очень-то работали – длинный список магов, разбившихся при испытаниях очередного заклятия, тому пример. Нет, требовалось что-нибудь посущественнее, например лестница. Но её ещё надо суметь выплавить в камне…

Хотя Публию казалось, что в нём не осталось ни капли влаги, на лбу проступил пот. Шаарта сидела, прикрыв глаза и обернув колени чёрным гладким хвостом – то ли дремала, то ли пыталась сама дотянуться до силы. Она ведь тоже кое-что умела, но орки традиционно признавали лишь тяжеловесную волшбу шаманов, действенную в их широтах, а всю прочую магию держали за фокусы и баловство.

Воронка не становилась шире, но углублялась и углублялась, и вскоре превратилась в узкий светящийся шнур, уходящий куда-то в немыслимую глубину; кажется, у этой огненной бездны и впрямь не было дна. Зато сила, копившаяся в воронке, послушна любым заклятиям, она не обратится огнём, не сожжёт мага, вздумай он здесь колдовать.

Только для чего это всё? Неужто вся невероятно сложная подготовка, весь риск нужны лишь для того, чтобы змей-посох собрал бы здесь некоторое количество упорядоченной магии?.. Публий Маррон, не выпуская сплетённого меж ладоней призрачного веретена, покосился на телохранительницу. Может быть, Шаарта несёт в себе ещё какой-нибудь сюрприз? Или её мечи?..

Однако чешуйчатый монстр по-прежнему не двигался, смежив бронированные веки. О чём она думала? О подземном боге, в чертогах которого очутилась (и где, кстати, он сам)? О невероятном пути, приведшем её сюда? О том, сумеет ли она остаться сама собой, если выживет? Или (тут маг содрогнулся) она сейчас претерпевает внутренние перемены, такие же ужасающие и внезапные, какими были внешние?

– Шаарта, – позвал он.

– Да, хозяин. – Чёрные тяжёлые веки поднялись, жёлтые глаза уставились не мигая.

– Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, хозяин. Если это можно назвать «хорошо». – Тварь с неожиданной горечью взглянула на свои лапищи, сжимающие свёрток с мечами. – Если ты опасаешься, что я и внутри сделалась такая, как снаружи, то нет. Пока нет.

Она, похоже, была честна с собой. Что ж, черта, достойная истинного воина.

– И ты не чувствуешь никакой волшбы вокруг? Никаких новых заклятий?

Монстр покачал бугристой башкой:

– Нет, хозяин, всё спокойно. То есть всё по-прежнему. Ничего тревожного.