Нора Робертс - От плоти и крови [litres]

– Давай позаботимся о твоем скакуне.

– Я теперь понимаю, кто они для меня. Кто мы друг для друга.

– Иначе Леох не показался бы тебе.

– Нужно расширить конюшню на случай, если он захочет остаться, – сообщила Фэллон, легким движением перекидывая ногу через спину коня и ловко спрыгивая с немалой высоты летающего коня.

– Согласен.

– Но только не стойло. Просто пристроить навес, чтобы было где прислониться, прилечь и напиться. Леох не захочет оказаться взаперти и должен иметь возможность приходить и уходить, когда пожелает. – Фэллон отправила филина на ближайшую ветку, почесала волка за ухом и погладила крылатого единорога. – Теперь я понимаю, зачем он мне нужен. Грейс – отличная лошадь, но она не подходит для битвы. Зато Леох – подходит. Жаль, что он не может просто летать, бегать и приносить мне радость одним фактом своего существования. Что все мы не можем просто жить мирно.

– Грядет война. Но не сегодня.

– Не сегодня, – согласилась Фэллон, делая шаг назад. – Я принесу бальзам.

– Ты ничего не сказала о своем важнейшем желании.

– Я сказала, что больше всего мне бы хотелось просто жить в мире.

– А как же ванная?

Она застыла на месте, а затем рассмеялась:

– Я почти забыла о ней. Но это не означает, что я откажусь. Уговор есть уговор. Но сначала Леох должен получить бальзам. И яблоко.

Под небом, где до сих пор буйствовали красочные всполохи, в компании летающего коня, филина и волка Маллик наблюдал за девочкой, которую ему предстояло вскоре отправить на войну.

И ощущал безумную гордость и тошнотворный ужас.

В один из солнечных дней июля Фэллон удалось сбить наставника с ног.

Несмотря на ее значительные успехи в фехтовании, это событие поразило обоих. Маллик сел, переводя дыхание, и удивленно взглянул на свой меч, выбитый из руки и лежащий рядом на земле. Фэллон твердо стояла на ногах и крепко сжимала рукоять меча, будто собиралась нанести еще один удар. Ее дыхание было прерывистым, на лице блестели капли пота. Она медленно опустила оружие, но тут же триумфально вскинула его в воздух и испустила победный вопль. После чего исполнила несколько танцевальных па.

– Да! Да! Да! Наконец-то ! – воскликнула Фэлллон, покачивая плечами и бедрами и притопывая ногами.

– Позволь заметить, что во время исполнения этого экстравагантного танца я мог бы убить тебя по меньшей мере дюжину раз, – сказал Маллик, все еще сидя на земле.

– Пожалуйста, не порти момент. Позволь насладиться моей заслуженной победой . – Внезапно ликующая победительница застыла на месте, вытерла пот со лба тыльной стороной ладони. – Она же заслуженная, так? Ты же мне не поддавался?

Маллик со стыдом осознал, что первым его побуждением было подтвердить: поражение являлось частью замысла. Ученица, юная, но коварная, в равной мере ранила его гордость и некоторые части тела, пострадавшие при падении. Но подобная уловка стала бы еще более глупой ошибкой, чем ее танец. Стоило признать: тринадцатилетнее дитя одолело тренированного воина в честном сражении, пусть и отчасти случайно. И все же именно он научил ее всему.

Значит, ее победа принадлежит и ему.

– Нет, какой в том был бы смысл?

Фэллон еще раз победно завопила и протанцевала по поляне. Но вскоре расправила плечи, приняла боевую стойку и ухмыльнулась:

– Еще раз.

– Негоже зазнаваться, дитя. Это ведет к поражению.

– Я смогу тебя одолеть, даже зазнаваясь!

– Nid wyf yn credu hynny, – проворчал Маллик себе под нос, поднимаясь на ноги.

– I yn gwybod, – подмигнула Фэллон, перехватывая меч обеими руками.

– Что ты сказала? – переспросил наставник, который при последних словах застыл на месте.

– Сказала, что смогу снова тебя победить.

– Нет, после этого.

– Когда ты выразил сомнение, что смогу – боже, ну и любишь же ты поворчать, – я ответила, что знаю это. В смысле, знаю, что смогу победить. Я готова.

– Я говорил по-валлийски.

– Что?

– Ydych chi’n deall? – опустив меч, шагнул к ученице Маллик.

– Dwi’n gwneu, – отозвалась она спустя мгновение и пораженно выдохнула: – Но как? Я ответила, что понимаю тебя. Но я не понимаю, почему понимаю.

– An dtuigeann tú?

– Tá. Тот же ответ на тот же вопрос, но в этот раз на ирландском. Откуда я знаю ирландский?

– Come ti chiami?

– Не понимаю. А это какой язык?

– Итальянский. Я спросил, как тебя зовут. Ничего, скоро освоишь.

– Что освою? Это какое-то сумасшествие! – с легкой паникой в голосе произнесла Фэллон. Как она может понимать то, что не должна понимать? – Но я не учила ни валлийский, ни ирландский. Откуда тогда я их знаю? Кстати, теперь я в курсе, что «damnar air» – это «дерьмо» по-ирландски. А я-то всегда думала, что ты ругаешься на валлийском, потому что родом из Уэльса.

– А мне теперь придется следить за языком.

– Но вопрос-то остался. Как я могу понимать языки, которые не учила? Подожди, подожди. – Фэллон зажмурилась, прижала пальцы к вискам. – Так, гэльский я тоже знаю.

– У тебя есть предки из тех мест, – пояснил Маллик. – Потому эти языки и пустили в тебе корни.

– Но как? Я все равно не понимаю, откуда во мне берется все то, чему я не училась.

– Ты Избранная, Фэллон Свифт. – Мужчина, ждавший этого момента тысячелетие, воткнул меч в землю и оперся на рукоять. – Это внутри тебя. Знания, ответы. И даже способность сбить с ног твоего наставника. Подумай, разве все, кого тебе предстоит встретить – друзья и враги, – будут говорить по-английски? Те, кого ты поведешь в битву, кого будешь защищать? И те, против кого станешь сражаться? Но ты должна их понимать, как и они тебя. В конце концов, язык – это всего лишь мысли, облеченные в слова. – Маллик редко прикасался к подопечной, но сейчас положил ладонь ей на плечо. – Это еще одна победа. Я не ждал ее так скоро. Это твоя заслуга, а не моя.

– Но я теперь не могу думать, – в отчаянии воскликнула Фэллон, сжав ладонями виски. Тысячи слов гудели в сознании, словно потревоженные пчелы в улье. – Все эти языки перемешались у меня в голове.

– Успокойся. Освободи свой разум от посторонних мыслей. Информация – это сила, благословение и оружие. Пока корни новых знаний прорастают в тебе, подумай о хорошем: теперь ты можешь ругать меня на нескольких языках.

Последнее замечание заставило Фэллон слегка улыбнуться, и она почувствовала, как паника понемногу отступает.

– Иногда я уверена, что однажды буду готова. Буду знать, что делать и как. Но чаще всего… Мне просто хочется вернуться домой.

Маллик с грустью подумал, что за один день на юную ученицу навалилось слишком много всего. Как наставник он поклялся обучать и защищать ее, но без бережного отношения слишком тяжкий груз мог сломать неокрепший ум.