Франческа Пелуссо - Призывая богов [litres]

Ища поддержки, Нат обратил свой взор на Малию. Та, нахмурившись, смотрела на него с явным недоверием. Она собиралась что-то ответить и уже сделала к Нату шаг, когда вдруг резко остановилась. Глаза девушки расширились, и жрица зажала рот ладонью:

– Святая Богиня! – воскликнула она. – Она тебе действительно нравится!

Нат, не дыша, уставился на Малию. Все остальные, усмехаясь и улыбаясь, поглядывали на него. Нат смущенно отвел взгляд.

О чем он думал? Обычно терять контроль над собой перед другими и открыто говорить о своих чувствах было не в его правилах. Чувствах, которые Натаниэлю до сих пор успешно удавалось игнорировать.

Да, Селеста ему нравилась. Манеры девушки очаровывали его так же сильно, как – временами – действовали ему на нервы. Однако она была единственной из жриц, а возможно, из всех женщин, кому удавалось задеть его за живое. Натаниэль закусил губу и посмотрел на Малию:

– Тебя это не задевает?

Нат увидел, что его вопрос вызвал у Малии изумление. В глазах девушки разом отразились самые противоречивые чувства, но потом она качнула головой:

– Наверное, это и впрямь должно меня задевать, но, как ни странно, это не так. Я давно подозревала, что она привлекает тебя больше. В любом случае я слишком горда, чтобы бегать за кем-то, кто явно не заинтересован во мне. Даже если этот кто-то – будущий король.

Такого ответа Нат совсем не ожидал. В каждом слове он чувствовал правду. Сын Солнца никак не думал, что Малия может быть настолько честна. Обычно девушка умело скрывала свои истинные чувства за обаянием и кокетством.

– Тебе не нужно ни за кем бегать, Малия. Это мужчины должны всеми силами бороться за тебя.

– Каждому мужчине нужно бороться за женщину, которую он хочет видеть рядом с собой. В том числе и ты. – Она одарила Натаниэля ободряющей улыбкой и накрыла его руку своей. – Нам нужно составить план, как тебе ее завоевать.

– Трудновато придется. – Кай задумчиво подпер рукой подбородок. Его лоб избороздили морщины: парень, казалось, лихорадочно размышлял.

Этих двух слов оказалось достаточно, чтобы у Ната опустились руки. Впервые в жизни Натаниэль был готов постоять за свои чувства. Слова Малии ненадолго вселили в него надежду. Теперь же он сконфуженно опустил голову. Селеста имела полное право обозлиться на него раз и навсегда.

– Наверное, он прав. – Макена с извиняющимся видом покосилась на Ната. – Если Селеста обижена, она отталкивает от себя всех. Ее ледяная холодность в таких случаях может заморозить все вокруг.

Натаниэлю было прекрасно известно, о чем говорила Макена. Селеста уже две недели носила на лице маску, которая не пропускала никаких эмоций. Она превратилась в ледяную глыбу. Из-за него.

– Если Селеста тебе действительно нравится, то нужно извиниться перед ней. Ну, совершил ты ошибку, и что? Ты – человек, а люди совершают ошибки. Она все поймет и простит тебя.

Нат уставился на Ноя в полнейшем замешательстве. Только сегодня они договорились о временном, все еще таком шатком, перемирии и были очень далеки от того, чтобы называться друзьями, однако слова Ноя звучали искренне. Это Нат понял и поэтому с благодарностью кивнул сыну лорда.

– Главное – не испорти все, – резко взглянув на Ната, добавил Элио. Будущий король тяжело сглотнул. В последний раз, когда Элио так на него смотрел, Натаниэль облажался по полной. Он искренне надеялся, что на этот раз все закончится иначе. Знать бы еще наверняка.

Селеста

Стоя в своей спальне перед зеркалом в полный рост, Селеста рассматривала творение Макены для розового бала, который устраивали в честь матерей. Ее рыжие локоны горничная собрала в высокую прическу, и только отдельные пряди нежно обрамляли лицо девушки. Волосы были унизаны серебристыми бусинами. Изящное тело прикрывало серебристо-серое шифоновое платье, присборенное на талии. По бокам воздушная ткань была прозрачной, и лишь вышитые светло-серые цветы скрывали в этих местах кожу девушки, нежно мерцавшую своей фарфоровой бледностью. Платье казалось более смелым, чем все, что Селеста носила когда-либо прежде. Глубокий вырез декольте и прозрачные вставки немного пугали ее, но платье выглядело прекрасно и нравилось девушке, особенно цветочная вышивка на прозрачной ткани.

– Если бы ты еще и улыбнулась, то смотрелась бы просто восхитительно.

Симея, стоя в дверном проеме, оглядела свою подопечную с ног до головы. Селеста не слышала, как она вошла, ведь женщина обычно не заботилась о стуке. Она просто входила тогда, когда ей это было удобно. Селеста неуверенно улыбнулась, но Симея скептически изогнула бровь:

– Ты можешь и лучше.

Селеста вздохнула. Естественно, она могла и лучше. Улыбаться ведь не трудно, любому ребенку это под силу. Только вот уже несколько дней искренние улыбки давались девушке с трудом. Особенно плохо это выходило сегодня.

– Поговори со мной, Селеста. Что так гнетет тебя?

Селеста отвернулась от своего отражения в зеркале, которое действительно производило удручающее впечатление, особенно та его часть, что располагалась выше шеи. Мысли девушки целый день вихрем носились в голове, ни на секунду не оставляя ее в покое.

Она много размышляла о своих обязанностях жрицы и о судьбе этой страны. Ни одно действие не могло остаться без последствий. И Селеста думала о том, какие последствия для королевства повлечет то, что она игнорировала Натаниэля. Ведь она, в конце концов, являлась жрицей и, соответственно, потенциальной невестой следующего короля. Слова из летописей постоянно крутились в сознании девушки.

– Любовь – вот что должно принести мир и гармонию в королевство. Так написано в летописях. – Селеста краем глаза заметила, как Симея недоверчиво покосилась на нее, однако кивнула. – И это должна быть та любовь, что соединяет короля и королеву. – Симея снова кивнула. – Мне просто кажется, что я не подхожу для этого. Я даже не знаю, что такое любовь.

Это и беспокоило Селесту. Каждый ребенок рос в любви своих родителей и друзей и однажды сам влюблялся в каких-нибудь юношу или девушку. Так, а не иначе Макена и Селеста всегда представляли себе влюбленность.

Теперь это детское представление о любви казалось ей наивным и глупым. Селесте не довелось вырасти в любящей семье. Ее окружали только Вильма и Симея. Две заботливые женщины, они любили Селесту всем сердцем, но ни одна из них не являлась ее матерью. А своих друзей девушка могла пересчитать по пальцам одной руки. Кому-то вроде нее было очень трудно понять, что кроется под словом «любовь». Как же в таком случае Селеста могла передать ее кому-то?

Симея села рядом с Селестой и взяла ее руки в свои.