Алексей Пехов - Ткущие мрак [СИ litres с издательской обложкой и иллюстрациями]

– Разве это правильно – отдавать себя на милость Шестерым?

Она рассмеялась.

– Тот, кто ждет, выигрывает у того, кто торопится. Торопливость никогда не приносит удачи, а ожидание должно заканчиваться решением и действием. Но только в нужный момент. Понимаешь эту грань? Нет. Не понимаешь. Но поймешь .

И он решил оставить все как есть. Хотя бы пока у него не появится больше информации. Ходил на площадку, звонил в колокольчик и слушал то, что ему говорили светлячки.

Порой с ним случались вещи очень важные, а бывало, и странные.

К примеру, в один из дней ему жутко захотелось куриных яиц, он съел дюжину прямо сырыми, и показалось – ничего вкуснее в жизни не пробовал, хотя спустя несколько минут Вир со все возрастающим ошеломлением смотрел на оставленную на столе скорлупу и думал, что вообще на него нашло.

В другой раз он проснулся с ясным пониманием того, что теперь точно знает, как делать татуировку. Вернее, какие ингредиенты и в каких пропорциях смешать, чтобы получилась краска, секрет которой хранила Нэ, больше не делясь им с учениками.

А после Вир осознал, что с закатом город изменился. Ему потребовалось несколько минут тупого созерцания, чтобы понять: вокруг глубокая ночь, на улице звенят цикады, луна все еще не вышла из-за туч, а он видит мир в разных оттенках серого.

Где-то темнее, где-то светлее. Но мрака для него больше не существовало.

Голоса, к которым Вир привык, с каждым днем звучали тише, и лишь иногда он слышал Катрин, которая пока не оставляла его. Она показывала ему прошлый мир. Свое время… Храбрые подвиги. Потерянная любовь. Отчаянные самопожертвования. Предательство. Верность. Неправильные решения, приведшие к катастрофе и гибели тысяч невинных людей. Сражения с мэлгами, битвы, о которых складывали легенды и про которые все успели забыть. История таувинов, живших в эпоху Катрин Золотой Искры, лишь малая грань, о которой он узнал, но она оказалась очень далека от сказок, а рыцари с рисунками на теле – от тех светлых образов непорочных воинов, к которым привыкли живущие ныне.

Таувины получались не богами, а людьми. Со своими страстями, целями, желаниями, мечтами и болью. Хорошими или… плохими. Они спасали Единое королевство и уничтожали его. Дрались с шауттами, мэлгами, армиями, асторэ, обычными солдатами и друг с другом.

Друг с другом они тоже сражались.

А иногда выступали и против волшебников.

Всякое случалось, но все это забыто. К добру или худу, Вир не знал.

Катаклизм стер историю прошлого и начал ее заново.

Он все так же ходил в зал, постигая «Дорогу Тиона» и уже не удивляясь, что порой видит, как бьется сердце Эннио, или может почувствовать, как ноет сломанная ключица мессерэ Менлайо.

Порой прохожие расцветали разными красками или «раскладывались» перед его взором на части, и тогда он видел кровеносную систему или вовсе голый скелет.

– Еще рано , – прошептала Катрин. – Рано учиться лечить. Позже. Если колокольчик продолжит звенеть и прилетят еще светлячки .

Иногда он забывал о Каре. Тот не действовал, не приходил и не продолжал свои странные разговоры. Но как-то в толпе он заметил плоское, неприятное лицо арбалетчика Талетти. А в другой раз женщина, очень похожая на Монику, смотревшая на него, отвернулась слишком быстро и так же быстро скрылась, чтобы он мог решить, следила ли та за ним.

Но он не сомневался – люди Кара где-то близко. Виру это не мешало жить, просто он считал, что они – вполне приемлемый вариант.

Уж лучше, чем Облако.

Вир решил узнать про чудовищную собаку хоть что-то и даже сходить в публичную библиотеку, открытую каждому, кто готов заплатить четверть рен-марки и умеет читать. Но занятия фехтованием, а после них колокольчик забирали все свободное время.

И так бы продолжалось еще долго, если бы в один из дней его не поразило необычное чувство.

Как молния.

Боль, от которой на мгновение Вир задохнулся, и стало понятно, что это совсем не боль, а гнев.

Он всегда, всю свою жизнь, был спокоен и контролировал эмоции. Нэ смеялась над ним из-за этого и… уважала именно за это. Гнев, обида, презрение – все эти чувства Вир считал лишними. Он никогда не обижался на грубые слова в свой адрес и никогда не лез из-за них в драку. Кулаки, дубинку или даже нож парень предпочитал использовать лишь в крайних случаях, когда начинается физическое насилие.

А злость, пришедшая к нему сейчас, пришедшая без всякой причины, ошеломляла.

Он понимал, что это чувство совершенно неестественное, а потому сохранял ясность мысли и пытался проанализировать происходящее. Вне всякого сомнения, это еще одна сторона его обременительного дара, но вот только к чему она? Ученик Нэ мог оценить полезность того же зрения в ночи, но столь яркая эмоция, да еще не к месту?

А после, прямо сквозь стену, он «увидел» раздражающе красный, слабо мерцающий уголек, движущийся по городу совсем недалеко от него. Вир выскочил на улицу, на бегу застегивая рубашку и закатывая рукава. Потерял «уголь», тут же нашел на соседней улице и очень удивился, когда тот принял облик человека.

В висках сильно заломило, и боль вместе с закипающими эмоциями заставила Вира осторожно вдохнуть.

Мужчина, старше ученика Нэ, чуть ниже, с виду сильный и ловкий, смотрел без страха и улыбался дружелюбно. В нем не было зла, но все инстинкты шептали, что этот незнакомец очень опасен. Смертельно. И его следует убить.

Прямо сейчас.

Открытое правильное лицо, темные, чуть жесткие волосы и странные глаза. То ли ореховые, то ли желтые. Но что точно – в них было множество золотых искорок.

А еще левая рука смущала.

Затянутая в перчатку, она не выглядела необычной, но Вир знал (знал!) что с ней что-то не так и весь этот необоснованный гнев, ярость и желание влезть в драку из-за нее.

Ученик Нэ не стал кидаться на незнакомца. Все же она хорошо воспитала найденыша с улицы. Первым делом, не видя прямой угрозы, он попытался понять, кто этот человек, а потом уже принимать решение.

Они успели обменяться короткими фразами, когда наваждение прошло, исчезло, отпуская виски и затылок. Смыло все негативные эмоции, а после в Вира врезалось нечто тяжелое.

Нападение оказалось неожиданным для него, и лишь удар палки Нэ по лопатке позволил ему сохранить кости целыми. Мягкая подушка обняла его, когда дерево, в которое врезалась спина Вира, лопнуло щепками, а ствол развалился на три части.

Скоротечный полет в небо, крыша, удар, крошево, треск, пыль, и он покатился по чердачному помещению, ломая старую, накрытую серыми тряпками мебель.

Немолодую женщину, пружинисто приземлившуюся недалеко от него, быстро приходящий в себя Вир сразу отнес в категорию «держаться подальше».