Алексей Пехов - Ткущие мрак [СИ litres с издательской обложкой и иллюстрациями]

– Нет. – В голосе Тэо звучала уверенность. – Если не чувствуешь меня ты, то и никто другой из ваших не сможет.

– Прекрасно. Тогда вот что. Проваливай-ка ты домой и сиди там тихонько. А я порыскаю тут да погляжу, кто это нагрянул из Пубира. И не по мою ли душу.

– Я бы предпочел остаться и помочь.

Лавиани задумалась:

– Ты будешь сыром, а я мышеловкой? Ну, вариант, конечно, привлекательный.

Она не успела согласиться, как уже ощутила Тэо нахлынувшими волнами гнева, злости и раздражения.

– Ух, рыба полосатая. Я начала забывать, каково это, терпеть тебя рядом. Ну, иди погуляй, только не быстро и не резко. Не пропадай из виду, а то вдруг тебя прирежут. Что я тогда скажу Шерон?

– Не прирежут. Не этого меня.

Лавиани покосилась на его левую руку в перчатке.

– Ну, ты все равно поосторожнее. Сам кого-нибудь не прикончи.

– Я так не делаю, – сказал акробат и направился к реке.

– Рыба полосатая, – вздохнула сойка и поправила ножны с клинком, а после пошла следом за Тэо.

Пружина не знал, кто из множества тех, кого он встретил за последние десять минут, является гостем из Пубира. Люди занимались своими делами, спешили, торговали и не смотрели на него. Редкие всадники, проезжавшие к набережной, заставляли прохожих вжиматься в стены и без того узких улиц.

Перед фехтовальным залом, на вывеске которого красовались золотая и серебряная монеты, он свернул в проулок, прошел его насквозь, вышел в треугольный парк с фиговыми деревьями, маленький, зажатый между двухэтажными домиками с перекинутыми над крышами веревками, на которых сушилось белье.

Парень в простой одежде, без оружия, преградил Тэо дорогу прежде, чем акробат вошел в следующую арку, чтобы выйти на параллельную улицу.

Он был молод. Лет на десять младше Пружины, а может, и больше. Но здоровенный, выше высокого канатоходца почти на голову, с короткими русыми волосами, казавшимися на солнце серебристыми, широкоплечий. Немного грубоватое лицо, тонкая нитка шрама на крепком подбородке, прямой нос и внимательные темно-серые глаза.

Смотрел парень на Тэо с сомнением. Кроме этого в его взгляде читалась и неуверенность, и решимость. Странное сочетание. А еще толика раздражения, словно Тэо отвлек его от чего-то очень важного.

Мог ли он быть сойкой? Пружина видел их немного, и одного, Шрева, даже убил, но никто из них не был настолько молод.

– Я спешу, друг. – Тэо улыбнулся и жестом намекнул, что парень перекрыл ему путь.

Тот не пошевелился и негромко спросил:

– Что в тебе не так?

Акцент Пружина узнал сразу – уроженец Савьята. Будь глаза чуть поуже и темнее, можно было бы предположить, что из Соланки, правда, люди такого роста там редки.

– Не так?

Густые брови нахмурились.

– Я понял, что ты пройдешь здесь. И меня что-то выманило из дома. Заставило прийти. А еще я хочу тебе вмазать, хотя мне несвойственно цеплять прохожих, которые ничего плохого не сделали. Так что с тобой не так? Почему такое чувство, что мне надо тебя при…

Тэо сделал так, что Вир перестал его ощущать, и левая рука отозвалась тупой слабой болью.

Парень осекся, прищурился.

– Так ты из этих. Хватит следить за мной, я… – Он сделал решительный шаг к Пружине, сжимая кулаки, и его снесло вихрем, которым была Лавиани.

Ветер врезался в каштан, походя с треском развалив несчастное дерево на три части, а затем унесся вверх, попал в крышу. Лопнувшая черепица сыпанула во все стороны красно-коричневыми осколками, грохнули перекрытия – и две сойки исчезли внутри здания.

Вир вернулся в зал через сутки после той неприятной ночной встречи, когда милое Облако легко лишило его талантов и едва не съело.

Мессерэ Менлайо никак не прокомментировал пропуск предыдущего занятия. Он учил высокому танцу со смертью и считал, что у всех есть своя голова на плечах. Если кто-то не понимает, зачем нужна регулярность в познании меча, то он рано или поздно этой головы лишится.

Мастер поставил Вира в пару с Эннио, заставив обоих шагать зеркально основным путям «Дороги Тиона» и сражаться из низких соланских стоек, где каждый укол перетекал в режущее движение, а обратный хват был столь же распространен, как и обычный.

Орсио на приход Вира не отреагировал. Если седоусый толстяк и был удивлен появлению гостя из Пубира после той беседы с Каром, то эмоций не проявил. Вир тоже ничего не сказал. Он не обижался на старшего мастера, сдавшего его непонятному и странному разноглазому человеку. Нельзя обижаться на малознакомого, который тебе не друг и даже не приятель. Да и обида – вещь совершенно непродуктивная. Виру она ничего не даст, лишь помешает тренировкам.

Просто для себя он решил, что его основная задача – учиться мечу. Точнее, дать телу окончательно подстроиться под те знания, что просыпались в нем каждый день. А все остальное на площадке не важно.

Как говаривала Нэ: обида – песок, который мешает смотреть вперед, когда попадает в глаза.

Но несмотря на это, разумеется, Вир думал о случившемся с ним.

О том, кто такой Кар, что ему надо и почему изображения светлячков остановили его от того, что он хотел сделать? Почему поверил, что Вир – не сойка? Что за соглашения с сойками? А самое главное – к чему эта встреча теперь приведет?

Расскажет ли Кар о нем Пубиру? Какой шаг сделает следующим и как поступить Виру?

Он худо-бедно мог ответить лишь на последний из вопросов. Бежать или скрываться не имело смысла. Отчего-то Вир ни секунды не сомневался, что играть в прятки можно с кем угодно, но не с Облаком. Тварь найдет его, и, стоит ей только захотеть, он мгновенно потеряет свои недавно обретенные способности, как это уже случилось в храме Шестерых.

– Ожидание , – сказала ему Катрин. – Научись ждать. Иногда решения приходят со временем. И порой все случается вопреки твоим действиям и воле .