Владимир Привалов - Новые соседи [litres]

Лагерь имперцев ожил, загудел. Заволновались воины позади: уже и они расслышали поднявшийся гомон и звон железа, отрывистые команды. В ночи метались факелы, вспыхивали костры. Олтер видел иное. Он во все глаза смотрел, как оранжевый шар из сплетенных огненных нитей катится среди скал. Тумма возвращался. Лекарь шел тяжело, словно нес, обхватив руками, полную бочку воды, из которой не имел права выплеснуть ни капли. Ярящееся плененное пламя билось в нем, как зверь в клетке.

Воины зашептали охранные заклятия. Перед ними возникла созданная из беспроглядного мрака тень, с ног до головы залитая кровью. Болары и горцы расступились перед колдуном и двинулись следом.

Олтер напоследок обратился даром дваждырожденного к растревоженному вражескому лагерю. Вслушался.

– Это горские духи! Духи мстят!

– Дух мщенья! За Архогу!

– Круглоглазый убийца! Одним только взглядом своим убивает!

– Дорожники с арзратцами над селом покуражились, а подыхать – нам?

– Пагот нас оставил! В бою сколько сгубили… теперь еще и духи.

Довольный услышанным, Олтер вприпрыжку кинулся к пещере.

Надежды остались пустыми чаяниями, исцеления не произошло. Сверкающий огнепад отнятых жизней пролился на угли и впитался без остатка. Ничего не изменилось: все то же ровное, едва заметное мерцание. Ни один мускул не дрогнул на безжизненном лице правителя.

Тумма покачнулся и сполз по стене пещеры.

– Что? – нетерпеливо спросил Остах.

– Великий воин… – прошептал Тумма, укладываясь среди камней. – Большая жизнь… Маленьким жизням не вернуть большой… – Тумма замолчал.

– А большая?! Большая жизнь вернет отца? – воскликнул Оли, но не дождался ответа. Грудь великана мерно вздымалась, он провалился в глубокий беспробудный сон.

Горцы зароптали.

– А ну прочь отсюда! – шикнул Остах. Наставник глянул на измученного мальчика, сидящего в изголовье отца. – Идем, Оли. Нужно поспать…

– Нет… – мотнул головой наследник. – Ты иди, иди, а я… побуду рядом. Скажи – а я лежал здесь же?

Остах поднял светильник повыше, огляделся.

– А и верно, Оли. Точнехонько. Вот на этом камешке я и бедовал рядышком с тобой.

– Так я и думал, наставник. Ты ступай отдохни. Ступай.

Задумчивый Остах послушался. Пещера погрузилась во мрак. Олтер посмотрел на отца. Плотно сжатые губы, три глубокие морщины на переносице, ранняя седина в волосах. Тело правителя неподвижно, но глаза вращаются под сомкнутыми веками.

«В каких краях скитается твой дух, дан Рокон? Какие видения посещают тебя в священном Лоне Матери?»

Вокруг ласково журчала вода. Дан Рокон, повелитель и защитник алайнов, дворча, дорча, дремнов, гверхов, гворча, квельгов, терскелов, плыл по течению горной реки, глядя в безбрежное небо, и не мог пошевелиться. Руки сложены на груди, ноги сведены вместе. Дану только и оставалось, что провожать глазами уходящие вдаль лесные склоны.

Вдруг вода вокруг взвихрилась, закипела. Показались гладкие мокрые камни, спина царапнула по дну. Поток затащил тело правителя на мелководье. Рокон услышал переливчатый смех. Скосил глаза и разглядел статную красавицу с непокрытой головой. Приподняв подол, босоногая прелестница зашла в воду. Подойдя к Рокону, ухватила за шиворот и потащила за собой. Играючи выволокла на бережок.

Женщина глянула в лицо правителя Дорчариан и вновь рассмеялась. От ее смеха у Рокона сладко заныло в груди. Очи красавицы казались глазами мудрой старухи. Девица прижалась тяжелой грудью и поцеловала дана безжизненными, холодными как лед устами. Дан закашлялся и сел. Власть над собственным телом вернулась, а уд воспрял, налившись силой, и затвердел как каменный. Дан протянул руки к круглым бедрам, потянулся губами к тяжелой груди, но красавица увернулась хохоча. Зашла Рокону за спину, прикоснулась к затылку, повернула голову, указывая на противоположный берег.

Что это?.. Дан моргнул и вгляделся. На бережок вышел сын. Рокон не смог понять, кто именно: Ултер или Олтер. Парень с потерянным видом слонялся меж деревьев… Что же он там делает в одиночку, где воины, где охрана? Отец решил окликнуть сына, но горло стянуло железным обручем. Дан онемел. Мальчик набрел на красивое резное кресло. Не просто кресло – настоящий трон! Вот только чудной: трон один, а сидений два. Мальчишка огладил гривастые львиные головы на подлокотниках и примостился на сиденье.

Прелестница ласково щелкнула дана по носу – и вместо сына явился дядька Остах. Он брел по горной тропе, ведя в поводу тяжело груженного осла, а за ними следом ступал длинный караван.

Красавица на миг прижала ладони к глазам Рокона и тотчас отвела. Посередине реки вырос каменистый островок. Дан глянул – посреди острова шли рука об руку два мальчишки. Смеются, вертят головами. Беспечные… И вновь Рокон не смог понять, кого из своих сыновей он видит, Правого или Левого. Второго мальчишку он признал сразу. Малолетний бол Полуденных островов. Вдруг среди камней дан приметил убийц с замотанными темной тканью лицами. В руках они сжимали ножи и подбирались к парням. Рокон дернулся, замычал, но тщетно: тело вновь отказалось служить.

Красавица перевела взгляд на соседний склон. Рокон шарил по пустынному скату… Что? Что же он должен увидеть? Внезапно из-под земли выросла небольшая крепостица. Словно игрушечная, выстроенная из оструганных деревяшек. Да это же… Рокон моргнул: сомнений нет, перед ним Декурион. Маленький, деревянный, но Декурион! Правитель нахмурился. Потянуло дымком, занялось пламя, и крепость вспыхнула.

Декурион в огне! Этого дан Дорчариан вынести уже не мог. Он дернулся вперед изо всех сил и рухнул в речку… И все вернулось: ласково зажурчала вода и поток вновь понес беспомощного дана в неведомые дали. Рокон не мог оторвать глаз от пламени над деревянной крепостью. В голове билось одно: Декурион в огне!

– Декурион в огне! Этот клич известен любому горцу. – Дерах зажал в кулаке черный камень и на миг задумался. Немой, играющий за белых, улыбался как кот. Хитрюга! Кто бы мог подумать, что возница так быстро выучится новой игре?! Ну ничего, сейчас опытный воин окружит загнанных в угол белых и утрет нос выскочке… Старший над гарнизоном Декуриона со стуком поставил камень на нужную клетку. – Эти слова у горцев с молоком матери передаются, Аскод. Значит, твоя любимая Империя на нас напала. Бросай соху, хватай меч!

Немой потянулся к чаше с белыми камнями, а инженер Аскод Гворф, склонившийся над деревянным маленьким Декурионом, вскинулся. Аккуратный мостик, который инженер перекинул над ближайшим узким ущельем, упал на пол.

– Империя вовсе не моя, Дерах, сын Дораха, старший над стражей неприступного Декуриона! Да будет тебе известно, меня изгнали! Напыщенные, самодовольные…