Владимир Привалов - Новые соседи [litres]

– Но там же охрана… – бурчал дядька, разглядывая с верхотуры скалы просторный яркий шатер в центре окруженного частоколом вражеского лагеря. Вдоль ограждения расхаживали дозорные, проходы загородили рогатками. Там, где частокол сходился углом, виднелись под временным навесом метательные машины.

Остах кипел от ярости. Будь его воля – он накостылял бы Оли по шее, связал негодника и засунул куда подальше от людских глаз. Остах с шумом втянул воздух. Но куда деться от этих глаз? Вот они, сверкают: нетерпеливые, горящие священным огнем… Наставник глухо рыкнул. Как же! Наследник громогласно провозгласил, что только большая жизнь исцелит дана Рокона! Жизнь тысячника Фракса Хмутра, мол, вполне сгодится! А Тумма, бугай бесхитростный, поддакнул: «Тяжелый огонь»!

– Неужели других больших жизней нет? – брякнул раздосадованный Остах.

Тумма медленно повернулся обезображенным лицом. Перед вылазкой он вновь снял повязку.

– У меня большая жизнь, – прогудел великан. – У тебя, у Оли. – Гигант ткнул пальцем. – У него, и здесь, и тут…

Тумма указал на Бареана, худенького странного Наула и Мереха. Паренек из Архоги побледнел, отшатнулся. Схватился за ворот бурки и вышел вперед.

– Я… могу. – Мальчишка кивнул. – Если черный человек может взять мою жизнь… и вернуть жизнь дану, то… – голос сироты дрогнул, кадык подпрыгнул, – то я готов…

– Достойные слова, Мерех, сын Мадлла! – влез наследник, зло глянув на парня. – Но дорча недостойно резать своих.

Олтер махнул в сторону лагеря.

– Фракс Хмутр, тысячник и командующий войском! – притопнул упрямый мальчишка. – Достойная жертва! Иное позорит дана!

Воины зашумели, стуча по нагрудникам кулаками.

– Олтер, – зашипел Остах, оттащив наследника, – если, не дай Отец Глубин, что случится… и ты сгинешь, и отец не встанет… Что тогда, что будет с Дорчариан? – попытался усовестить парня наставник.

Не вышло. Мальчишка прикусил губу и глянул искоса.

– У меня есть брат. – Наследник высвободил рукав и двинулся к Тумме. – Не забыл?

Кайхур прижался к ноге Остаха и сердито гавкнул. Ответ хозяина ему тоже не понравился.

Окончательно стемнело. Рядом неслышной тенью стелился над землей Тумма. Наследник не отставал. Дозорные разожгли костры и жались у огня. Крепко же их напугала вчерашняя ночь! Невидимые Тумма и Олтер без труда перебрались через частокол меж двух огней.

Шаг. Остановка. Еще шаг. Измученные прошлой бессонной ночью и дневными бодрствованиями – весь день горцы то спускали лестницы с утеса, то вновь затаскивали обратно, держа войско в беспрестанной готовности, – имперцы забылись беспокойным сном. Олтер четко видел перед собой огни их жизней, размазанные в очертаниях фигур. Тумма видел хуже, но зато превосходно слышал. Великан направился к проходу меж разгруженных телег, и Олтер придержал спутника за локоть. К повозке прислонился обозный и крепко спал. Лекарь не почуял спящего и едва не наступил на него. Тумма прислушался, склонив голову к плечу… Обозный всхрапнул, и воин безошибочно повернулся к нему. Нагнулся… Спящий пару раз дернулся и обмяк. Оли отметил, как Тумма вобрал в себя пламя противника.

Медленно, хоронясь обходящих лагерь имперцев, шаг за шагом, они приближались к центральной площади. Не единожды Тумме пришлось забирать жизни случайных жертв. И каждый раз великан втягивал их огонь.

Прошло немало времени, – и вот наконец они у цели. Перед шатром мерцают приглушенным светом жаровни, у которых сгрудились дозорные. В широких проходах при входе на площадь горят костры.

Оли огляделся. Много! Очень много бойцов охраняют ставку командующего! Оли с надеждой глянул на Тумму. Наверху, перед вылазкой, великан сказал, что справится. Лекарь сел на корточки, уставился на пламя ближайшего костра, сверкая единственным глазом… и принялся петь.

Олтер перепугался. Пол-лагеря сейчас перебудит! Но тут же выдохнул облегченно, поняв, что эту песнь услышать может только дваждырожденный. Олтер посмотрел на звездное небо и распахнул глаза. Повинуясь песне Туммы, над ставкой командующего плелась частая сеть из тончайших огненных нитей. Гигант пел и ткал покрывало из огней забранных у противников жизней.

Законченная сеть заколыхалась, колеблемая ночным ветерком… и, подчиняясь легкому взмаху ладони Туммы, опустилась на ставку. Дозорные закачались и рухнули там, где стояли. В ночи раздался оглушительно громкий грохот доспехов.

Время! Тумма вихрем сорвался с места и бросился вперед, выхватывая оружие. Олтер торопился следом. Тумма взмахивал страшными тесаками, добивая обездвиженных врагов, а Оли подпалил два факела и замахал над головой, то скрещивая, то разводя в стороны.

Увидели! В ночи посреди гор расцвела крохотными цветочками цепь огоньков. Ну, теперь и горцы-нападающие увидят. Олтер услышал призывную песнь Туммы и метнулся в шатер. Вокруг валялись изломанными куклами приближенные командующего. Сам Фракс Хмутр, стоя на коленях и расширенными глазами глядя на приближающегося мальчика, хрипел в захвате Туммы. Великан, стоя позади Фракса, потянул на себя голову тысячника, вздернув его подбородок, и полоснул по шее. Кожа разошлась, окрасилась алой бахромой, и первые тяжелые капли упали на ковер.

– Хватай!.. Оуина-настри!.. – возбужденно прошептал Тумма, запрокидывая голову Фракса. – Бери!..

Оли увидел, как жидкое пламя стекает на ковер. Он рухнул на колени и подставил руки под льющуюся кровь тысячника. Фракс хрипел и булькал, прерывистое дыхание обжигало лицо наследника, но Олтер не обращал внимания. Держал Тумма крепко.

Дваждырожденный тянул и тянул в себя густой плотный огонь тысячника. Мальчику казалось, что места в нем уже не осталось, что чужой огонь разорвет изнутри. Боль ввинчивалась в макушку тупым толстым сверлом, скрежеща по костям черепа, кишки вытягивало, скручивая тугим узлом… Олтер стиснул зубы. Надо держать… Надо…

Наконец жидкий огонь иссяк. Тумма откинул иссушенное тело порубежника, подхватил заваливающегося набок наследника, пнул высокие жаровни с рдеющими углями и выметнулся прочь. Вокруг уже шумели, распахивали занавеси палаток, звенело железо – у ближнего угла частокола занималось высокое чадящее пламя. Горели наспех порубанные метательные машины, облитые земляным маслом. Из ночи выли по-волчьи, хохотали и орали горцы. Имперские воины, сталкиваясь друг с другом спросонья и выхватывая оружие, неслись на пожар. Командиров, могущих вмиг образумить растерянное войско, рядом не оказалось. Почти все они лежали мертвыми в дымящемся шатре.

Тумма, как и уговаривались ранее, продвигался по переполошенному лагерю, удаляясь от криков и огней. Обессиленный наследник покоился на плече великана. Воин без труда перебрался через частокол и растворился в ночи, по широкой дуге обходя вражеский стан.