Владимир Аренев - Время жестоких снов [сборник litres]

На улице Благоухающих Роз было очень многолюдно, и все стремились туда, где строители накануне ночью заканчивали огромный купол над площадью, а цветочные мастера украшали его. Толпа продвигалась медленно, но Альда вдруг поняла, что это ее совершенно не раздражает. А теснота как таковая даже радовала – ведь благодаря ей они остались только вдвоем, вне поля зрения Зои-нэ и ее подручных.

Где-то играла музыка и раздавались веселые возгласы, над головами вился сладкий запах свежей выпечки. «Мы посмотрим представление, – сказал ей Киран утром. – Поедим и потанцуем, полюбуемся цветами… будем делать все, что захотим». Он улыбнулся, и у Альды что-то затрепетало в груди.

«Представление» повторялось из года в год и было основано на легенде о Деве-Розе, которую один из Детей Праха – зловещий Полуночный Князь – выкрал из родного дома и увел в свое подземное царство, откуда ее потом вызволил возлюбленный, Гиацинт. Прочие цветы также принимали участие в спектакле, но Альде, разумеется, было приятно, что важная роль досталась именно Гиацинту. В башне эту легенду знали, однако почему-то никогда не относились к ней всерьез.

На площади Киран пробрался ближе к сцене, беззастенчиво пользуясь своей известностью как ученика морвита, и Альда заметила, его тревогу из-за того, что Иши с ними нет. Но тревога эта быстро прошла: когда бы ни появился морвит, ему должны были со всем уважением уступить одно из лучших мест. А пока они с Кираном просто ждали начала представления, как и все остальные зрители.

Где же Иша?

Киран в очередной раз огляделся по сторонам, но учителя не было. Он знал парнишку, который прибежал к морвиту так не вовремя: Дилип, слуга из постоялого двора «Говорливый попугай», туповатый, но преданный хозяину. Что же там произошло, если терпеливый и спокойный как вол Дилип так перепугался?

Вдобавок Ила и Каси потерялись в толпе. Он не боялся, что с маленькими морвитами что-то случится, но понимал: пробраться на хорошие места без помощи старших им будет сложнее.

Так или иначе, час пробил: на сцене появилась Дева-Роза и заиграла музыка.

Публика притихла.

Девушка в розово-сиреневом платье из легкой струящейся ткани, с открытыми руками и лицом, начала танцевать. Спустя недолгое время к ней присоединились другие, и слаженные движения танцовщиц ничуть не уступали изяществом лепесткам роз, которые плавно опускались на них с купола, возведенного над площадью и сценой.

А потом там появилось что-то черное… какой-то человек в черном. Девушки бросились врассыпную, одна вскрикнула с неподдельным страхом, и лишь тогда Киран понял, что это не актер.

Сперва он увидел незнакомца со спины. Тот был очень высоким, с широкими плечами и тонкой талией, с длинными черными волосами, которые струились по плечам. Ни накидки, ни вуали; он ничего не боялся. Не обращая внимания на танцовщиц, он прошел к краю сцены, и там повернулся, так что Киран наконец-то смог его рассмотреть.

Он ахнул. Это был Аджит… и в то же самое время – не Аджит.

Лицо короля карманников причудливо вытянулось, глаза выпучились – и левый, хоть и был на месте, оказался белого цвета, в отличие от правого, по-прежнему золотисто-карего. Нос удлинился и изогнулся крючком, подбородок выдвинулся вперед, а губы искривились в жутковатом подобии улыбки. Казалось, кто-то вылепил из глины двойника Аджита, раскрасил его и оживил. Но кто и зачем?

Киран знал лишь один ответ на вопрос, и от этого ответа его сердце на миг замерло.

– Идем отсюда. – Он схватил Альду за талию и увлек за собой. Она взглянула на него растерянно и испуганно – конечно, тоже узнала человека, с которым они столкнулись не далее как позавчера. – Идем быстрее, мне это не нравится…

– Жители Ахимсы! – провозгласил король карманников со сцены. Гул, прокатившийся по толпе, когда он сорвал выступление танцовщиц, стих. Зрители стояли плотной стеной, Киран не мог через нее пробиться, и оттого ему пришлось вновь повернуться лицом к «Аджиту». – Я рад приветствовать вас от имени моего владыки! Возрадуйтесь: теперь это и ваш владыка. И имя ему… – Он обвел собравшихся горящим взглядом, отчаянно скалясь. – Полуночный Князь!

И, вскинув руку, щелкнул пальцами.

Тотчас же купол над площадью померк. Сквозь просветы продолжало светить солнце, но с цветами что-то произошло – они… изменили цвет? Что-то легкое и невесомое опустилось на ресницы Кирана; он поднял руку, снял это и растер между пальцами. Оно превратилось в сероватый порошок.

Пепел.

Мгновенно сгоревшие розы начали осыпаться все быстрей, и люди закричали. Он обнял Альду, теперь уже совершенно не заботясь о приличиях, и прижал к себе, лихорадочно соображая, куда бежать. Мельком увидел на сцене Аджита: король карманников так и застыл с поднятой рукой, с оскаленными в звериной ухмылке зубами, словно изваяние, но его тело на глазах обрастало густой черной плесенью и как будто начинало плавиться под нею.

– Что происходит? – крикнула Альда, когда вокруг сделалось очень шумно и паникующая толпа стала напирать со всех сторон. – Что случилось?!

– Это Дети Праха! – крикнул в ответ Киран. – В Ахимсу пришли Дети Праха!..

– Глохнут в душе тумана, – кричит Киран у ворот Гиацинтовой башни, – моя тропинка и песня! Моя тропинка и песня!

Он кричит это уже третий час под черным небом новой Ахимсы, в которой не настало утро. Он охрип, но не сдается, потому что у него больше ничего не осталось. После того, как в толпе на площади под куполом из сгоревших роз перед ним, словно из-под земли, выросла Зои-нэ и отняла Альду, которая от потрясения почти не сопротивлялась, он не видел ничего, кроме черной плесени.

В черную плесень превратилась треть людей, так и не сумевших покинуть площадь.

В черную плесень превратилась Девика вместе со всеми своими посетителями, в чем он убедился, когда заглянул в таверну, пытаясь разыскать Ишу.

В черную плесень превратился отряд городских стражей… ну как, как они собирались сражаться с Детьми Праха? Ведь даже дети знают, что ни мечи, ни копья не берут тех, кто вырос, как сорняк, на перегное из душ, распавшихся тысячи лет назад; тех, кому Великая Избавительница не указ. Тыкая острым лезвием в золу, огонь не погасить.

Он все-таки разыскал Ишу, а вместе с ним – Илу и Каси, когда, отчаявшись, брел домой. Морвит стоял на крыльце Дома исцеления, выдавая людям пузырьки со снадобьями. Киран издалека узнал по этикеткам, что это самые мощные атма-зелья из припасенных на черный – ха, ну надо же! – день. В тот момент он понял: дела и впрямь идут хуже некуда.

«Я его видел, – сказал тогда морвит, блеснув глазами из-под капюшона. – Я видел Полуночного Князя. Он шел по улице в сопровождении двух приспешников, держал в руках какой-то свиток. Изломанные крылья волочились у него за спиной…»