Патрик Уикс - Тевинтерские ночи [сборник litres]

Представляете, как Антаам станет управлять этими землями? Даже трусы с юга не ненавидят магию так, как кунари. Наши величайшие достижения, многовековые практики? Все будет уничтожено, нас заклеймят как «монстров», словно у кунари есть хоть какое-то право… Этого нельзя допустить. Я не снизойду до безмозглых глупцов, не способных даже увидеть демонов, которых я подчиняю лишь усилием воли.

И к тебе, орлесианец, это тоже относится. Твои доводы насчет безопасности и допустимости моего искусства я приму не раньше, чем ты войдешь в Тень и обуздаешь первозданный хаос одной силой мысли.

Маг, что обратился к нам, знал, как вынудить Антаам повернуть назад. Наш совместный ритуал мог направить Тень против кунари, чтобы каждый демон и хоть сколько-нибудь заинтересованный дух, беспрерывно являясь им во снах, побуждал их возвратиться на север и держаться подальше от человечества. Их решимость ослабнет, вторжение провалится, и все вернется на круги своя.

Весьма смелый план. Грубоватый, чего и следовало ожидать от тевинтерского мага, но, безусловно, манивший своей дерзостью. Мы ввели гостя в один из ритуальных залов в глубине Великого Некрополя, где покоятся наши величайшие маги. Их тела служат домом для связанных духов, которые подпитывают наши обряды.

Тевинтерца сопровождали рабы – мы не придали этому значения. Еще он принес то, что назвал вывезенным до падения дома Данариус древним эльфийским артефактом. Распахнув массивный сундучок с защитными рунами Хартии, маг достал артефакт – идол из красного лириума, изображавший двух любовников или скорбящего бога и его жертву, как вам больше нравится.

Шепот идола вмиг зазвучал в наших мыслях. Но обладатели магического дара постоянно слышат голоса в голове, в этом нет ничего особенного.

Мы подготовили большую пещеру для обряда. Нас окружали колдовские одержимые – останки наших величайших магов, внутри которых обитают демоны, надежно запечатанные с помощью ритуальных кругов. Все мы принимали лириум, пока не почувствовали, как в древних стенах пульсирует магия и не услышали песню: ее мелодия подчинялась нам. Мы, двенадцать морталитаси, знали свои роли. Я высвободила свою магию, усилила ее за счет колдовских одержимых и направила на идола, лежавшего на земле перед тевинтерским магом.

От меня зависела весьма сложная часть обряда, и я, сосредоточившись на ней, не сразу осознала, что тевинтерец начал умерщвлять рабов. Я видела, как они, будучи в трансе, ложились у его ног; вот он перерезал горло одному, другому, проливая жертвенную кровь на идола, – и дальше по кругу.

Безусловно, я остановила бы его при первой возможности, но ритуал был в самом разгаре. Разорвав привязку, я могла причинить сильнейшие разрушения и, вероятно, убить рабов. Оставалось лишь продолжать обряд и наблюдать за отвратительным действом, всей душой желая прекратить это.

Собрав воедино нашу силу, мощь колдовских одержимых и энергию, взятую из жизней рабов, тевинтерский маг поднял идола. Я увидела, что из его основания растет лириумный шип. Теперь это был не просто идол, а ритуальный клинок. Маг ударил им себя по руке, поток силы завибрировал внутри пещеры, и мы словно стали кровью, бегущей в ее жилах, и все вместе упали на землю: мощь ритуала утянула за собой разум каждого из нас – прямиком в первозданный хаос Тени.

Все кругом было светлым и полным красок. Ошеломительный вихрь магии, движущей миром духов, вращался вокруг тевинтерского мага и его ритуального клинка, точно мы угодили в эпицентр урагана. Что-то гигантское всколыхнулось рядом с нами. Дух, настолько большой, что содрогнулись области Тени, которые я считала нейтральными, необитаемыми. Высоко над нашими головами, там, где тенью заслоняет небо Черный Город, раздался громогласный рев.

Но прежде чем тевинтерский маг смог завершить обряд, явился Ужасный Волк.

Не эльф, не смертный маг. Чудище, подобных которому я не встречала. С виду волк – но размерами с высшую драконицу, с торчащей косматой шерстью и шестью пылающими, как у демона гордыни, глазами. Ужасный Волк прилетел на огненных крыльях: стоило ему встать перед нами, как они обернулись ордой низших демонов.

– Вы, маги, смертные глупцы, великий замысел сорвав, посеяли угрозу мирозданью!

Его слова хлестнули по нам штормовым ветром. Ужасный Волк сомкнул челюсти вокруг тевинтерского мага, кричавшего от ужаса, и в мгновение ока поднял его. Низшие демоны набросились на нас, блистая огнем и молниями, а мы, прервав обряд, прибегли ко всем своим магическим умениям, чтобы выжить.

– Дерзнули взять вы идол мой и изувечить Море Снов! Вкусите боли, вами сотворенной!

Мы разом проснулись все в той же пещере, где стены ходили ходуном. Затем под ее сводом открылся светящийся зеленый Разрыв. Демоны Ужасного Волка – сияющие воины с клинками, выкованными из первозданной Тени, – со всей праведной яростью вырвались в наш мир, а позади них, смутно видимая в мерцании света, распростерлась тень самого чудовища, из чьей пасти текла слюна. Последние слова оно прорычало уже не с гневом, но с тихим презрением:

– Хоть еще раз подчините бедных духов – и тогда ваши жизни мои.

Я едва не расхохоталась от такого лицемерия. Ужасный Волк запретил нам связывать духов, но разве низшие демоны напали не потому, что он их принудил? Кто-нибудь несведущий принял бы их за духов доблести или справедливости, однако, уверяю вас, ни один добрый дух не терзал бы нас так, как эти существа.

Я швырнула сгусток магии – заряды энергии и защитные заклинания отбросили их назад. Возле меня растянулся собрат-морталитаси. Тевинтерский маг – вернее, его иссохшая оболочка – лежал на земле в окружении рабов, принесенных им в жертву для кровавого обряда.

Другой мой собрат, сын дворянина, метнулся к телу, схватил идола (клинок из лириума исчез; уж не знаю, втянулся он обратно или разбился) и бросил его в увесистый сундучок Хартии, который сдерживал силу лириума. Он скрылся вместе с добычей, оставив нас умирать; я прокляла его сообразительность и его самого.

Разрыв закрылся. Демоны уложили на пол и принялись опустошать поверженных морталитаси. Я и еще несколько выживших ринулись прочь. Я должна была спастись, понимаете? И предостеречь других, чтобы демоны больше никому не причинили зла. Но они преградили мне дорогу, а с ними и колдовские одержимые, тела наших великих магов, хранящие в себе могущественных духов.

Со мной оставалась лишь одна моя старая знакомая. Она плакала. Ее посох сломался, он не помог бы ей, как не помогли ни словесные пикировки, ни мелочная политика. Демон настиг ее сзади и пронзил сердце одним точным ударом сияющего клинка. Ее жизнь утекала на моих глазах, а я была бессильна ей помочь.