Патрик Уикс - Тевинтерские ночи [сборник litres]

Киррос использовал ее. Даже не сумев повесить на Сидони смерть других дворян, он протащил ее по всей Неварре в погоне за убийцей, который совал ему палки в колеса и портил репутацию. В душе Сидони вспыхнула злость при мысли о гибели Кирроса и Николаса: она считала себя орудием Инквизиции, предотвращающим политическую катастрофу, а на самом деле была всего лишь пешкой в игре Антонии.

Даже Пентагаст по-своему использовала Сидони. Разве ей было дело до неприязни, которую та питала к собственной родине? «Инквизитор не желает Неварре такой судьбы». Или Кассандру волновали лишь желания Инквизитора?

Сидони посмотрела на искаженное лицо Хенрика. Он никогда не был ей приятен; она верила, что не нуждается в нем. Большую часть своей жизни считала его скорее тюремщиком, чем отцом или учителем. Он прятал ее от мира, поощрял лишь обучение магии смерти… но никогда не манипулировал ею.

И теперь она отдала бы все на свете, чтобы вновь услышать его голос.

Можно пойти к другим морталитаси, рассказать про Антонию, но слишком уж шаткое положение Сидони в рядах некромантов. Ее обвинения – ничто против слова могущественной морталитаси, той, что легко может обвинить агента Инквизиции в убийстве неваррского лорда. Сидони знала: Антония непременно воспользуется ситуацией.

И даже если Сидони выведет Антонию из ее собственной игры, то в чью пешку превратится? Кто ждет за кулисами, чтобы занять место Антонии? В Неварре упавшую фигуру тотчас сменяет новая.

Тишина, висевшая в гробнице Хенрика, душила; взгляд мертвеца становился невыносимым.

Не важно, кто извлечет выгоду из того, что случится с Антонией. Сидони не может подвести его снова.

В эту ночь статуи ожили. Сотни свечей у постаментов и в руках празднующих освещали каждую трещину на каменном лице, каждую складку в облачении каменной фигуры, каждый брошенный на землю цветок.

Настал осенний фестиваль, к которому готовилась вся Неварра, и улицы наполнились смехом и танцами. Сидони легко скрылась в людском море, но с трудом нашла свою цель.

Однако улыбающаяся маг смерти с волосами цвета бронзы предсказуемо сияла в толпе, словно маяк. Ее окружало сборище почитателей, надеявшихся урвать совет, наставление или просто улыбку, – все это Антония рассыпала направо и налево.

Сидони видела, как девочка, которой она щедро заплатила, подходит к Антонии, как ручонка протягивает письмо. Антония с лучезарной улыбкой взяла смятый пергамент, и девочка убежала прочь.

Антония читала послание, и улыбка исчезала с ее лица.

Что она чувствует, видя слова, написанные рукой Хенрика? Рукой, которую ради этого с легкостью пробудила Сидони? Недоумение? Страх?

Впервые Сидони увидела, как лицо Антонии омрачилось. Извинившись перед очарованными поклонниками, некромант отошла и заозиралась, но Сидони уже затерялась среди людей.

Темнота переулка скроет двух магов от посторонних глаз, а шум толпы заглушит крики Антонии. Пройдет время, прежде чем кто-то обнаружит тело морталитаси, и опять зазвучат крики, но к тому времени Сидони будет слишком далеко от Неварры.

В переулке они встретились – в переулке и расстанутся.

Улицы Минратоса никогда не бывают безлюдными, но после полуночи они производят именно такое впечатление. Это не очень успокаивало Квентина Каллу. Он торопливо шел по тихому переулку и то и дело оглядывался, словно опасаясь слежки.

Я наблюдала за ним, но не это было истинной причиной его страха. Он даже понятия не имел, что я держалась рядом. Прежде чем увязаться за парнем, я позволила ему немного пройтись.

Дядя Квентина, Отон Калла, беспокоился, что племянник взялся за старое: снова сошелся с венатори. Секта потеряла свою хватку после того, как ее мнимый бог пал от рук «прославленного» Инквизитора. А потом многие сектанты, которые с самого начала не признавали свою связь с венатори, и вовсе отошли от дел. Разумеется, это не помешало оставшимся носиться с завиральными идеями и устраивать смуты, когда им заблагорассудится. На то они и фанатики.

Квентин вдруг остановился на полпути и что-то забормотал под нос. Левой рукой схватил золотую цепочку на шее. Я притянула немного магической энергии, готовясь к возможным проблемам, но тут же развеяла ее. Парень всего лишь пытался себя приободрить – эта часть города была ему незнакома.

Родители отреклись от Квентина много лет назад. Отон подозревал, что племянник во что-то ввязался – и это посерьезнее декламирования сектантских мантр. Он хотел выяснить, не свалял ли дурака, дав Квентину второй шанс. Но обратись Отон «куда следует», привлек бы излишнее внимание к собственной персоне. А ну как он ошибся? Тогда скандала не миновать. Значит, надо разобраться.

И здесь на сцену выхожу я. Обычно я не работаю с людьми из круга, к которому принадлежит семья Калла, но в данном случае приняла предложение. Если дядя Квентина ошибается, я уберегу его от злых языков Минратоса. А если прав, полученная от меня информация позволит ему выиграть время, чтобы прикинуться мучеником и подмазать нужных людей для тихого ареста. В первом случае я избавлю Квентина от дядиного контроля, во втором – уберу с улиц моего города опасных венатори. Оба варианта меня вполне устраивают.

Квентин закончил с самоуспокоением и продолжил путь. Переулок привел в порт. Парень направился к одному из складов – ничем не примечательному строению из коричневого кирпича. Он нервно озирался, и это выглядело странно: я не заметила, чтобы по пути его карманы пытались обчистить Я притаилась в тени, отбрасываемой штабелем грузовых ящиков. Ночь была теплой; я слышала, как плещется о скалы вода. Посгибав пальцы, я создала поток холодного воздуха. Опустился легкий туман – ничего особенного, только чтобы мне получше укрыться. Возможно, Квентин не слишком наблюдателен, но не хочется испытывать судьбу.

Вот он достал из кармана кисет и высыпал содержимое в светильник. Пламя затрещало, став бледно-синим. Это был сигнал.

Фигура в светло-бежевой мантии выступила из темноты. В отличие от Квентина, незнакомца нисколько не тревожило пребывание в небезопасном месте в поздний час.

– Ты здесь! – воскликнул Квентин с облегчением человека, который по опыту знает, как часто все идет не по плану. – Ты скажешь остальным…

Но я так и не услышала, что, по мнению Квентина, должны были узнать «остальные».

Лицо вышедшего на свет скрывала маска из отполированной бронзы.

– Кто…

Вонзившийся в шею кинжал не дал Квентину договорить.

Такого поворота я не предвидела.

Квентин упал, незнакомец низко склонился над телом. Я ощутила внезапную тревогу; желудок свело – так происходит всякий раз, когда применяется магия крови. Под ногами задрожала земля, и я схватилась за ящик, чтобы не свалиться. Тряска прекратилась так же неожиданно, как и началась.