Патрик Уикс - Тевинтерские ночи [сборник litres]

Пока проповедник вещал, я пыталась понять, почему целями убийц стали Квентин и леди Варантус, а не он. Возможно, ожерелье служит знаком, помечающим жертв. Но что особенного в ожерельях этих двоих и почему оба их носили?

Идеи заканчивались, и мне требовались ответы. Но даже от Элека Тавора, моего лучшего осведомителя, почти не было проку. Этого афериста я завербовала шантажом год назад. Сказать по правде, он едва не прикончил меня еще годом ранее, так что мы в расчете.

– Порадовать тебя особо нечем, – заговорил Элек, когда мы встретились на закате в таверне «Фонарщик», что через три улицы от приличной части города.

Это заведение известно своими бронзовыми фонарями над столами и умением хозяина держать язык за зубами. Молчаливый гном успел громыхнуть перед нами об стол парой кружек, прежде чем его позвала компания перепачканных работяг, требуя «налить, пока нас тут не застукали». В углу шепталась парочка, я уловила антиванский акцент.

– Понятия не имею, с кем Калла собирался встретиться в порту, – продолжал Элек, – но знаю причину. Он приходил несколько раз ко мне, просил раздобыть фальшивые документы и подсказать, где можно купить лошадь или нанять судно, да так, чтобы никто об этом не пронюхал.

– Для скольких людей?

– Только для одного.

Я придвинула к Элеку по столу несколько монет:

– Держись подальше от проблем.

Он вернул одну монету:

– Дело того не стоило. Ужин за мой счет.

Я пристроила монету в самом подходящем месте: на нижнем рынке, в крошечной лавке, чей владелец носил имя Галос.

– Ты! – гаркнул Галос, завидев меня, и не спрашивая бросил кусок рыбы в шкворчащее масло. После чего протянул ладонь за платой. – Эта рыба сама себя не съест.

– На твое счастье я здесь.

– Без меня ты бы померла с голоду.

Галос вытер руки о замасленный фартук и подал еду – соленую, горячую и ужасно вкусную, как и всегда. Затем повернулся к следующему покупателю и принялся жарить другой кусок рыбы.

Я ела на ходу, размышляя о минувшем дне, о предшествовавшей ему ночи. Элек сообщил совсем немного, но этого оказалось достаточно, чтобы я разволновалась. Квентин пытался вывезти из города человека. Возможно, это как-то связано с движением за отмену рабства… Или он пытался уехать сам. Но не вышло. Нападение не было внезапным… Вернее, было, но лишь отчасти. Парень ждал кого-то в порту, хотел передать сообщение «остальным». Стоял, поигрывал своей цепочкой… Квентин знал: что-то близится. Знала ли леди Варантус? Судя по состоянию ее кабинета, она оказала сопротивление. Виделись ли эти двое раньше? Или получили предупреждение независимо друг от друга?

– Нив Галлус.

Сказано это было низким требовательным голосом.

Темные улицы успели опустеть, но не совсем: кто-то возвращался домой после рабочего дня, кто-то возвращаться и не планировал. Я обернулась на зов и встретилась взглядом с человеком, стоявшем у обветшавшего святилища Разикаль. У статуи выветрились лапы, отвалился кончик простертого крыла. Человек нервно дернул головой, прежде чем раствориться в тени дракона.

– Нив Галлус, – повторил незнакомец, когда я проследовала за ним.

Его глаза были воспалены. Он не знал, куда деть руки, и то и дело их скрещивал на груди. Его мантия была скроена добротно, поблескивало золотое шитье обшлагов, на шее в такт движениям владельца подпрыгивала серебряная застежка.

– Ты искала Квентина Каллу, – заявил этот тип. – И видела леди Варантус.

– Ты что-то знаешь о них?

Звук, вырвавшийся из его горла, больше походил на лай, чем на смех.

– Они мертвы.

– Какая поразительная осведомленность!

Отклика не последовало.

– Если тебе больше нечего сказать, я, пожалуй, закончу с ужином. А потом, если повезет, наконец хорошенько высплюсь.

– Час близок, – прокашлял он и сопроводил это лающим смехом.

Я будто наяву услышала голос Квентина и почуяла запах крови, разлитой на мокрой мостовой. Незнакомец меня заинтриговал.

– Какой еще Час? Что тебе известно?

Незнакомец потряс головой:

– На прошлой неделе убили Паксуса, и никто не заметил. Ну почти никто.

– Этот Паксус – венатори?

– Да.

А ведь прошлой ночью Квентин Калла был моей единственной головной болью. Днем к ней добавились храмовники и леди Варантус. А теперь этот странный субъект с вестью об очередном убитом сектанте.

Решать проблемы по очереди – вот как я предпочитаю вести дела. Возможно, мне следует уйти.

– Хочешь знать, что забрала Аэлия? – Он опять повернул разговор в новое русло, при этом сунув мне в руки керамический диск, хотя цепочку от него не отпустил.

– Аэлия – убийца?

Мой собеседник кивнул:

– У всех была такая вещица. Можешь забрать ее. Если поможет – хорошо.

Я потянула за цепочку, но вопреки своим словам незнакомец не спешил ее отдавать.

– Как тебя понимать? – надавила я. – Что за Час?

Порой люди способны тебя удивить. В Минратосе это чаще похоже на «Твоя тетя – маг крови. Сюрприз!», чем на «Я принес тебе цветы». Мужчина, нервно трясущийся в тени Разикаль, удивил меня: вместо того чтобы дать ответ, он произвел магическую вспышку.

Я больше пеняла на себя, чем на него. Маг скрылся; вновь обретя способность видеть, я обнаружила, что моя рыба валяется на земле. Желудок и голова спорили, что из случившегося огорчительней.

Маг оставил мне подарок. Керамический медальон удобно лежал на ладони. Черная полированная оправа, золотая цепочка. На диске выгравирован длинный и тонкий четырехкрылый дракон, вздымающийся из темных морских вод. Я и раньше сталкивалась с венатори, но не видела ничего подобного. В этой вещице ощущается магия, но поди разбери, какого она рода…

Для чего бы ни предназначался этот медальон, Квентин Калла умер из-за него. Как и леди Варантус, и незнакомый мне Паксус. Что ж, теперь мне известно гораздо больше, чем утром… Но какой в том прок? Я по-прежнему не знаю мотивов.

На следующее утро я отыскала Рану за пределами жилья храмовников. Я могла сосчитать по пальцам одной руки часы, которые провела в постели за последние двое суток, но пришла, так как обещала храмовникам поделиться новостями.

– Ты что-то узнала, – заявила Рана, не размениваясь на любезности.

– И тебе доброе утро, рыцарь-храмовник Савас. – Я вручила ей медальон. – Мне невдомек, что это значит, но того, кто охотится на венатори, интересуют и такие штучки.

– Особый атрибут секты? – недоуменно спросила храмовница.

Мне и самой это сразу стукнуло в голову.

– Возможно, они дурно обошлись с нашим убийцей, – предположила я.

Рана указала на четырехкрылого дракона:

– Я его уже видела.

– Да? И где же?

– Он вырезан в углу камина леди Варантус. Нам нужно вернуться туда. Теперь мы знаем, что искать, и наверняка найдем ответ.