Патрик Уикс - Тевинтерские ночи [сборник litres]

– Что ж, веди, – буркнула я.

Чтобы понять, в чьих руках находятся богатства Минратоса, стоит поближе познакомиться со старейшими семьями магов.

Леди Варантус происходила из такой семьи. Окна от пола до потолка в ее кабинете были завешены орлесианским шелком. У входа свернулась большая мраморная змея с позолоченными глазами. Люстра под потолком огромна и слишком тяжела, чтобы держаться естественным образом. В старых богатых домах такого рода чары – обычное дело. Они призваны впечатлять гостей, и при этом умалчивается, что люстра была подвешена чьим-то прапрадедом при помощи магии крови.

Сама леди лежала в центре кабинета, лицом вниз, перед письменным столом с изящной резьбой. На полу валялись свитки, чернильницы и ониксовая подставка для книг. Следы огня на дверной раме и ямки, оставленные кислотой на столе, подсказали, что здесь сражались маги. А еще бросилась в глаза глубокая рана на шее леди Варантус.

Когда мы вошли, Рана отдала честь. Рыцарь-капитан Джавис в латаном-перелатаном доспехе и с печатью жестокого недосыпа на лице стоял по другую сторону стола перед роскошным мраморным камином. Я посочувствовала этому человеку.

Среди моей родни храмовников было больше, чем магов. Уверена, сей факт многое обо мне говорит. Штука в том, что я происходила не из древнего рода, а потому в доме леди Варантус чувствовала себя под стать Джавису, то есть не в своей тарелке.

– Удосужилась помочь? – буркнул он.

Сочувствие сразу улетучилось.

– Вы бы не попросили, не будь вам это нужно позарез, – любезно отозвалась я.

Джавис проигнорировал мои слова.

– Мы уже не первый год подозревали, что леди Варантус – венатори. Она явно что-то готовила, пока ее «бог» находился поблизости, но мы не могли получить доказательства. Зато получили их сейчас, уж не знаю, будет ли от них прок.

Он обратился к другому храмовнику, обладателю мощных ручищ и россыпи веснушек:

– Бром, читай, а не просто разбрасывай.

Бром вздохнул и продолжил перебирать личную корреспонденцию леди Варантус.

– Слышала о ней, – проговорила я, направляясь к женщине, о которой шла речь. – Говорят, последние годы леди Варантус посвятила благотворительности.

– Кто знает, почему венатори вообще делают то, что делают? – пробормотал Бром, добавляя к рыхлой стопке окаймленное тесьмой свадебное приглашение.

Полированный паркет вокруг трупа леди Варантус был покрыт темными пятнами.

– Квентина Каллу тоже зарезали, – сообщила я.

– Убийца – маг. Зачем магу приближаться к жертве? – задался вопросом Джавис, отойдя от стола, чтобы еще раз осмотреть тело.

– Возможно, она не оставила убийце выбора. Либо он хотел застать ее врасплох, – предположила я. – А может, таков и был замысел.

– Магия крови? – Рана и остальные храмовники выжидающе воззрились на меня.

Магия крови обладает мерзким свойством истончать Завесу между нашим миром и Тенью. Я закрыла глаза и коснулась Завесы, отметив, насколько охотно магия полилась с той стороны. Завеса в комнате леди Варантус была тонка. В мире существует множество похожих мест. Этот кабинет выглядит слишком уютным, чтобы быть одним из них.

– Да, но почему здесь? – Я обвела рукой богатую, но изрядно пострадавшую в бою обстановку. – Если убийце требовалась только кровь, необязательно было забирать ее у леди Варантус. А если он хотел заполучить кровь венатори, то для какого ритуала?

– Явно для кошмарного, – сказал Джавис. – Наша лучшая версия: за этим стоит какой-нибудь поборник справедливости, враг сектантов. Возможно, магия крови – его орудие наказания.

– Если кто-то убивает венатори, это меньшее из наших зол, – заметил Бром.

– Принадлежать к секте – это не противозаконно… – напомнил Джавис.

– Зависит от того, чем ты занимаешься, будучи сектантом, – буркнул Бром.

– …А вот человеческие жертвоприношения – еще как, – закончил свою мысль рыцарь-капитан.

Бром едва сдержал ухмылку, но не возразил.

– За кем бы ни охотился маг, он считает, что убийство сойдет ему с рук, – заключила Рана, – и что мы ни на что не годимся.

Пришлось прикусить язык, чтобы не съязвить. Я посмотрела на леди Варантус. У нее выбились волосы из затейливо собранного пучка, но бледная шея была частично оголена. На коже виднелась тонкая синяя полоска, намекая на то, что с тела сорвали изящную цепочку. Сдается, у Квентина Каллы можно обнаружить такой же синяк.

– Они еще и воры, – проворчал Бром, когда я указала на шею.

Рана подобрала тяжелый кошель и бросила его Брому:

– Кроме цепочки, все на месте.

– Похожу, поспрашиваю, – сказала я. – Что-нибудь выясню – дам знать.

На Джависа это как будто не произвело впечатления.

– Я думал, тебя не интересует работа на храмовников.

– Конечно, не интересует. Мне просто нужно закончить мою собственную работу.

Чтобы вконец испортить и без того тяжелый день, за дверью особняка меня встретил холодный мелкий дождь. Глядя под ноги, я спустилась по парадному крыльцу. Стук капель о металл подсказал, что за мной идут. Рана.

– У нас есть осведомители. И родственники леди Варантус…

– Не сомневаюсь. Желаю удачи.

– С этого всегда начинается расследование, – сказала она. – Стандартная процедура.

– Стандартная процедура – не мой метод. Я тебя ошарашила, понимаю.

– Ты поэтому не любишь работать с храмовниками? – торжествующе спросила Рана, будто поймав меня с поличным.

– Нет, не поэтому, – беспечно ответила я.

Она насупилась, губы тронула ухмылка. Храмовница не собиралась так просто сдаваться.

– У тебя есть что-то на Каллу?

Я улыбнулась:

– Что-нибудь найду.

Будь мир хоть чуточку справедлив, я бы немедленно нашла какую-нибудь улику, но вместо этого остаток дня провела, опрашивая портовых работников, которые, разумеется, знали фамилию Калла, но не самого Квентина. Если кто и охотился за украшениями венатори, то на этом конце Имперского тракта о том слыхом не слыхивали. Если незнакомец в бронзовой маске и таился где-то поблизости, стража не заметила его. Ничего удивительного: ночью она не заметила ни меня, ни Квентина.

Возвращаясь из порта, я обратила внимание на венатори, уличного проповедника. Его мантия была выцветшей, но чистой; волосы аккуратно зачесаны. Он расхаживал взад-вперед, тщетно пытаясь заглянуть в глаза очередному прохожему и всучить кусок пергамента.

– Когда-то Тевинтер процветал, – наставлял проповедник. – Но посмотрите на Минратос сегодня – нравится ли он вам? Наш бог видел расцвет Империи. И мы все еще можем добиться нового расцвета. Дело Корифея живет в наших сердцах…

Проповедник повысил голос, перекрывая шум: ворчание и ругань потных грузчиков, раздраженную болтовню посыльных, зазывные крики торговцев жареными лепешками, звон монет, бросаемых в кружку попрошайки в истрепанном мундире. Никто не смотрел на солдата. Никто не смотрел и на проповедника, хотя, возможно, кому-то были близки его идеи. Даже мне хотелось бы увидеть Минратос процветающим. Но ждать этого от венатори? Мертвый бог сектантов желает вернуть Тевинтер в прежние времена, в эпоху его «величия»? Конечно же, это полная чепуха. Древняя Империя была коррумпированной и жестокой, уж точно ничем не лучше нынешней. И никакие посулы Корифея не убеждают меня в обратном.