Патрик Уикс - Тевинтерские ночи [сборник litres]

В дверь постучали. В другое время Зара бы не потерпела нарушения утреннего ритуала, но этого визита она ждала.

– Входите, – велела она, любуясь изгибами собственных бедер.

– Криспин Кавло и Фелиция Эримонд, госпожа, – сообщила надушенная красавица.

Никто в доме Зары не выглядел старше тридцати пяти.

Двое гостей, без сомнения, заметили наготу хозяйки, однако сохранили невозмутимость на лице.

– Я так понимаю, Амброз не послушался? – спросила Зара без обиняков.

– Мы советовали ему отменить показ, – ответил Криспин.

– Он отказался, – добавила Фелиция.

– Художники, – с сожалением протянула Зара. – Вечно ставят свою работу выше действительно значимых вещей.

Поворачиваясь на свету, она заметила небольшую растяжку на бедре. Зара щелчком пальцев велела одной из рабынь протянуть ладонь. Получив от госпожи вынутую из тяжелых волос острую шпильку, рабыня проколола ладонь и сжала кулак. Кровь закапала на бедро Зары. Магистр прошептала короткое заклинание. Когда рабыня вытерла ладонь, досадный изъян исчез.

– Сколько погибло?

– Подсчет жертв продолжается.

– Примерное количество, будь добр.

– Около сорока, считая Амброза.

Зара приподняла брови.

– Ну и ну! И все – дело рук одного-единственного Ворона?

– Мы считаем, что ему помогли, но по большей части он управился сам, – мрачно кивнула Фелиция. – Это сделал Луканис Делламорте.

– Мы не сможем скрыть это от людей. – Криспин облизнул губы и обменялся с Фелицией обеспокоенным взглядом. – Они уже прозвали его Демоном.

– Из летающего вредителя – в злого духа. Значительное повышение. – Зара лентой измерила обхват своей талии и, увидев результат, приподняла уголки губ.

– У нас есть основания полагать, что следующей целью будете вы, – сказала Фелиция.

– Ваша должность в Магистериуме подвергает вас риску, – сбивчиво пояснил Криспин.

– Волнуешься за меня, Криспин?

Юноша покраснел, но Зара отметила, что он не стал отрицать.

– Не стоит. Я не так глупа, как Амброз. Настоящий малефикар знает, что демона можно подчинить, но не убить. Если этот Ворон вообразил себя демоном, то я с удовольствием раскрою его потенциал.

– Как? – спросил Криспин.

– Не стоит недооценивать силу наблюдательности, – произнесла Зара менторским тоном. – Я затаюсь, и он отвлечется на более соблазнительную жертву.

– Но он продолжит убивать венатори, – заметила Фелиция.

– И однажды понесет справедливое наказание. А до тех пор – терпение. – Зара умолкла, любуясь собой. Все ее черты пребывали в безупречной симметрии, и тем не менее в улыбке магистра проступало нечто уродливое. – Освободив рабов Амброза, этот Ворон показал, что у него есть сердце. Со временем он выдаст и другие свои слабости – и мы воспользуемся каждой из них.

Фен’Харел, Ужасный Волк. Сколько смельчаков погибло, пытаясь раскрыть его тайну? Быть может, к ним прибавятся еще четверо, если сегодня ночью нас постигнет та же участь. Но мы не сгинем бесследно: ключ к загадке, сокрытый в темных подземельях Тевинтера, уже в наших руках. Эти страницы направят праведную длань. И если нам суждено полечь под стрелами Антаама, пусть из Безмолвных равнин вырвется хотя бы истина…

– Дитя мое…

Филлиам, бард! оторвался от рукописи. Брат Дженитиви, коллега и соперник, уставился на писателя налитыми кровью глазами. Стрела, вонзившаяся в грудь старика, медленно качалась в такт все более рваному дыханию.

«Разве кровь может капать с оперения?» – удивился Филлиам.

В его мир, грозивший вот-вот рассыпаться в прах, вторгся истошный крик Лодин, бывшей сестры.

– Вот так ты начать собираешься?

– Пусть знают, насколько опасна наша миссия.

– На кону судьба мира. Они и без тебя знают, за что взялись.

– Старик, может, дашь мне поработать?

– Я сейчас вас обоих пырну.

– Ладно, ладно, твоя взяла. Начну с са-амого начала.

Филлиам, бард! сидел в кафе в Вал-Руайо. Три часа дня, только-только спал полуденный зной. Филлиам вполуха слушал издателя, прекрасно зная, что жалобы на упавшие продажи продлятся до конца обеда. «И это в лучшем случае», – с горечью подумал он. Филлиам предпочитал общество людей, приходивших ради доброй выпивки, а не ради жалкого бокальчика вина после трапезы.

Филлиам разительно отличался от собеседника, одетого в роскошный наряд в деловом стиле. Ничто в образе писателя не раскрывало, что в его жилах тоже течет знатная кровь: худощавый, с пепельно-каштановыми, по-мальчишески нечесаными волосами, одетый в стильный и удобный доспех из литой кожи. Настоящая военная форма, только карманы набиты не солдатским жалованьем, а тетрадками и пузырьками с чернилами. Во всяком приличном гильдейском доме Филлиам то и дело ловил на себе косые взгляды, хотя сам не находил в своем наряде ничего смешного. Бард! одевался – и писал – для народа.

Но сейчас он честно следовал профессиональному этикету, хотя высокое общество ему явно претило. Писатель безропотно сносил колкости издателя и регулярные тычки указательным пальцем в свою сторону. Писатель знал, как вести себя, когда на кону лежат деньги.

– Бла-бла-бла, новые течения…

Знакомая жалоба. «Но если следуешь течениям, – мысленно отпарировал Филлиам, – значит не отрицаешь, что отстал от жизни».

– Ля-ля-ля, убери «барда!» из имени.

Еще одна любимая фраза. Следовать совету Филлиам не планировал: титул придавал его образу зловещий оттенок, что очень ценили поклонники.

– Бла-бла-бла, экспедиция в недра Империи…

Тут Филлиам поперхнулся элем. Фраза явно не входила в стандартный обеденный набор. Писатель заставил себя вернуться в русло беседы.

– Прошу прощения, лорд Варондэйл. Я, кажется, ослышался. Куда-куда вы меня просите отправиться?

– О, это совсем не просьба, – ответил лорд, скривив уголки губ. Улыбка казалась такой же застывшей, как и его керамическая полумаска в орлесианском стиле, с позолотой – символ новообретенного богатства и статуса. Варондэйл поднес к губам бокал и сделал совсем маленький глоток, смакуя очередную колкость. – Ты уже годами обещаешь написать что-нибудь злободневное. Я слушаю, верю и благосклонно поддерживаю твое «творчество». Но на одних словах далеко не уедешь. – Тут лорд наклонился вперед и постучал по столу золотым кольцом, надетым на мизинец. – Пришло время закрыть рот и заплатить по счетам.

Варондэйл выложил на стол свиток тонкого пергамента. Филлиам оценивающе взглянул на него, но разворачивать не стал.

– Печати Инквизиции, – заметил он. – Только вот она давным-давно распущена.

– Особое поручение.

– От кого?