Андрэ Нортон - Колдовской мир [сборник litres]

– Это твой долг.

Конечно, так оно и было, хотя недоверие Этутура задело мое самолюбие. Он не имел права проводить в Долину того, кто мог оказаться связанным с Великой Тенью. А что Этутур знал о нас, троице из Эсткарпа, кроме того, что мы делали после появления в Эскоре?

Был уже вечер, когда мы подъехали к домам, оплетенным вьющимися растениями и крытым голубовато-зелеными перьями. По пути к нам присоединились люди Этутура. Никого из тех, кто сопровождал Динзиля, видно не было, и я почувствовал облегчение.

Спешившись на площадке, где раньше проходил совет, мы увидели нетерпеливо ожидавшую нас толпу. Лица у всех были серьезные, первой заговорила Дагона:

– Тут было… – она не могла подобрать слова, – что-то невообразимое. Что случилось? Вы не знаете?

– Спросите у Кемока, – коротко ответил Этутур, и все внимание обратилось на меня.

Килан явно был изумлен, Каттея, стоявшая рядом с ним, слегка нахмурилась.

– Не знаю, – сказал я. – Нас чуть не взяли в три круга серые и расти. Я только произнес слова, которые вычитал в Лормте… Сам не пойму, как это вышло. А потом… потом…

– Последовал ответ, – сказала Каттея. – Какое недомыслие – соваться не в свое дело! Ты же не обучен колдовству!

Впервые в жизни я встретил в ней – нет, даже не то недоверие, которым недавно ошеломил меня Килан, – а явную неприязнь. Каттея словно закрыла от меня свои мысли, и это было необъяснимо. Может быть, ею двигало убеждение, внушенное колдуньями, будто ни один мужчина не способен овладеть тайным знанием? Но все равно это было так не похоже на Каттею, что я не мог с этим примириться. Она отдалялась от меня, а я был слишком уязвлен, чтобы просить объяснения, и инстинктивно боялся этого: мы часто цепляемся за неопределенность, опасаясь узнать истину.

Я обратился не к сестре, а к Дагоне:

– Не сомневайтесь, такое больше не повторится. Это была случайность.

Дагона шагнула вперед, положила руки мне на плечи и снизу заглянула в мои глаза, поскольку я был выше ее. Она ответила мне не мысленно, а вслух, несомненно желая, чтобы ее слышали все остальные:

– Скрытое в человеке – сила, воля или дар – проявляется, когда приходит необходимость. Ты получил ответ , и это потрясло всех нас: мы думали, Великие давно покинули эту землю. Но теперь благодаря тебе знаем, что нам необходимо считаться с ними, а это очень важно знать. Ты оказал нам сегодня огромную услугу.

Ее слова разрядили всеобщее напряжение, и Килан спросил, каков результат наших переговоров с кроганами. Узнав о неудаче, он помрачнел; Этутур в свою очередь спросил о фасах.

– Они даже не вышли на свет факелов, – ответила Дагона. – Остается только гадать: то ли они решили соблюдать нейтралитет, то ли вступили в союз с врагом.

– Есть и другие вести, – сообщил Килан. – Дозорные на вершинах дали сигнал: из-за гор подходит еще один отряд.

– Надо их встретить и провести сюда, – сказал Этутур. – Я уверен, приспешники Тьмы сделают все, чтобы помешать нам собрать войско.

Я направился к одному из местных бассейнов, чудесным образом восстанавливающих силы, чтобы искупаться и переодеться в легкие одежды зеленых. По пути я всюду высматривал Динзиля или кого-нибудь из его сопровождения, но так никого и не увидел. Когда я вышел из воды, появился Килан и, сев на скамью, стал наблюдать, как я одеваюсь и застегиваю золотистые пряжки куртки.

– Что-то Динзиля не видно, – не удержавшись, сказал я.

– Он уехал еще до рассвета, ему многое нужно сделать, чтобы поднять горцев. Так что же кроганы?

Брат слишком быстро сменил тему, он явно избегал разговора о Динзиле. Я рассказал ему обо всем, что видел у кроганов.

– Как ты думаешь, они для нас большая потеря? – спросил Килан.

– Этутур говорит, они могут проникать повсюду, где есть вода. Никакого оружия, кроме жезлов, я у них не видел, но и эти жезлы выглядят устрашающе. А кто поручится, что у кроганов нет другого оружия? Этутур считает, что они все еще соблюдают нейтралитет. Он принял их решение без спора.

Надо сказать, это весьма озадачило меня: насколько я могу судить, у Этутура был слишком сильный характер, чтобы встречать отпор с такой кротостью.

– Он поступил по обычаю, – сказал Килан. – После того как народы, спасаясь бегством, нашли каждый свое прибежище, в отношениях между собой они всегда избегали взаимного принуждения, да вроде бы и просьб. Каждый шел своей дорогой и не мешал другому.

– Обычаи теперь никого не спасут, – возразил я и осторожно вернулся к своим расспросам: – А в какую сторону поехал Динзиль? Ты же знаешь меня, Килан, – разве стал бы я нагонять на тебя тоску, если бы не был уверен: нам троим грозит какая-то опасность.

Он посмотрел мне в глаза, как до этого – Дагона, и мы перешли на мысленный контакт.

– Я надеюсь, ты мне веришь, Кемок?

– Но ведь ты мне – не веришь?

– Верю и буду настороже, когда он вернется. Но вот что я скажу тебе, брат, – не пытайся настроить против него сестру, этим ты только оттолкнешь ее.

Я стиснул кулаки, и негнущиеся пальцы побелели.

– Так вот, значит, как… – Это был не вопрос, а утверждение.

– Она не скрывает своего расположения к нему. Разубеждать ее бесполезно – ты восстановишь ее не против него, а против себя. Она очень… изменилась.

Килан тоже был растерян и сбит с толку, хотя и не испытал такой боли, как я час назад, когда Каттея закрыла от меня свои мысли.

– Она незамужняя девушка. Мы же знали, что рано или поздно она посмотрит на какого-нибудь мужчину так, как никогда не смотрела на нас. И мы были к этому готовы… Но этот человек – нет! – Я словно произнес клятву, и Килан это понял.

Он медленно покачал головой:

– Здесь мы не властны. Все видят в нем достойного человека, и он ей нравится – это и слепой заметит. Твою неприязнь и она, и другие расценят как ревность. Нужно иметь доказательства.

Он был прав, но иногда слушать правду слишком тяжело. Так было и сейчас.

– Трудно поверить, что ты вызвал кого-то из Великих и тебе ответили . Нам всегда говорили, что на это способны только посвященные. Ни один мужчина в Эсткарпе никогда не ступал на эту стезю, и Каттее трудно принять такое. Как же тебе это удалось?

– Я действительно не знаю. Этутур крикнул, что нас хотят взять в три круга, и мы поскакали, чтобы успеть прорваться.

Я рассказал о словах, принявших вид огненных стрел, и о сокрушительном грохоте, разметавшем всех.

– Когда наша мать давала нам имена, она просила для тебя мудрости, – сказал Килан задумчиво. – Похоже, ты действительно знаешь нечто такое…

Я вздохнул:

– Между знанием и мудростью громадная разница, брат. Не путай одно с другим. Я воспользовался знанием и не подумал о последствиях. Конечно, это был глупый поступок…