Андрэ Нортон - Колдовской мир [сборник litres]

– Принять меч-предупреждение… Тут необходимо все взвесить.

Я понял, что Ориас хитрит, но не решился на мысленный контакт, это было слишком рискованно.

– И я один, – продолжал кроган, – не решаю за весь мой народ. Мы соберем совет. Вы можете переночевать на соседнем острове.

Этутур кивнул, он не прикоснулся к мечу, оставив его воткнутым в песок. Нас провели через перистые заросли обратно к берегу и посадили в лодку, которую затем оттащили к другому острову, покрытому обычной растительностью. Здесь была вымощенная каменными плитами площадка, на ней – углубление для костра и возле него – куча хвороста. Мы с Этутуром развязали походные мешки и поели. Потом я подошел к воде, пытаясь получше разглядеть серебристый остров вдали. Но странная, наверное колдовская, дымка, окутывавшая его, скрывала подробности. Мне показалось, я видел, как кроганы выходят из озера и снова возвращаются в него. Но возле нашего острова я не заметил никакого движения.

Этутур гадал, каково будет решение совета Ориаса. Он сказал, что кроганы – сами себе закон и Динзиль прав, никто не может на них повлиять. При упоминании о Динзиле тревожные предчувствия, которые я пытался заглушить, снова зашевелились во мне. И я, как мог, постарался исподволь расспросить Этутура о предводителе горцев.

Он принадлежал к Древней расе и, насколько знали зеленые, был обычным человеком. За ним утвердилась прочная слава доблестного воина. Возможно, Динзиль обладал тайной Силой: в детстве он обучался у одного из немногих оставшихся чародеев, который использовал тайное знание, оберегая небольшую часть Эскора, куда он бежал. Этутур отзывался о Динзиле с таким уважением, что я не решился заговорить о своих сомнениях. Да и что были мои смутные ощущения в сравнении с его непоколебимой уверенностью?

Стемнело, а с главного острова так и не последовало никакого сигнала, и мы легли спать, завернувшись в плащи. Посреди ночи я очнулся в холодном поту: мне приснился ужасный сон. Подобный кошмар я видел перед тем, как у нас отняли Каттею, и вот так же проснулся тогда, охваченный страхом, силясь вспомнить, что же мне снилось.

Больше я не уснул, но не решился разбудить Этутура и поделиться с ним своей тревогой. Меня мучило желание поскорее покинуть этот остров, вернуться в Долину и убедиться, что с сестрой и братом не случилось беды. Собравшись с духом, я потихоньку спустился на берег и встал лицом в ту сторону, где, как я предполагал, была Долина, хотя в этом месте я не мог быть полностью уверен, где север, юг, восток или запад.

Закрыв лицо руками, я стал мысленно призывать Каттею. Я должен был знать. Отклика не последовало, я собрал всю свою волю и снова позвал.

Донесся слабый, едва уловимый ответ. Каттея тревожилась за меня. Я сразу сообщил ей, что опасность грозит не мне, что я боюсь за нее и Килана. Она ответила, что у них все спокойно и что, наверное, на меня подействовало какое-то зло, пребывающее на пространстве, лежащем между нами. Затем она попросила оборвать связь, чтобы меня не обнаружила какая-нибудь враждебная Сила. Каттея так настаивала на этом, что я подчинился. Но тревога не оставляла меня: хотя сестра и сообщила, что все в порядке, я чувствовал, что это ненадолго.

– Кто здесь? Кого ты зовешь? – донеслось из темноты.

Вздрогнув, я повернулся и выронил меч, сверкнувший в лунном свете: ко мне шла женщина, бесшумно ступая по песку перепончатыми ступнями. Мокрое одеяние облепило ее тело, она была маленькой и хрупкой, а лицо было бледнее бледного. Откинув назад свисающие влажные пряди волос, она поправила на голове обруч из тростника и ракушек.

– Кого ты зовешь? – Ее тихий голос был монотонным, как у Ориаса.

Я не из тех, кто готов откровенничать с первым встречным, но тут ответил:

– Мне приснилось что-то ужасное, я иногда вижу вещие сны. Я испугался за сестру и брата и разыскивал их.

– Я Орсия, а ты? – Она словно не слыхала моих слов, так важно ей было узнать, кто я такой.

– Кемок, Кемок Трегарт из Эсткарпа, – ответил я.

– Кемок… – повторила она. – А, так ты один из трех чужеземцев, которые пришли, чтобы навлечь на нас беду…

– Нет, мы пришли не за этим, – возразил я, желая как-то переубедить ее. – Нам самим пришлось спасаться от беды. Мы шли через горы и не знали, что нас ждет здесь. Мы просто искали прибежища, и больше ничего.

– И все-таки вы нарушили наш покой.

Орсия подняла с земли камешек и бросила его в озеро. Раздался всплеск, по воде побежали круги.

– Вы разбудили древнее зло. А теперь ты хочешь втянуть в это кроганов?

– Тут дело не во мне, – возразил я. – Нам надо объединиться и вместе защищаться – нам всем.

– Вряд ли Ориас и остальные согласятся. Нет. – Она помотала головой, и волосы, быстро высохшие, рассыпались у нее по плечам серебристой пеленой. – Ты напрасно совершил свой путь к нам, чужеземец.

Она вошла в озеро и, нырнув, исчезла под водой.

Орсия оказалась права. Когда утром нас снова перевезли на главный остров, меч-предупреждение по-прежнему торчал в песке, никто к нему не притронулся, и на нем не появилось новых шнуров. Трон пустовал, Ориаса не было – хозяева давали понять, что мы непрошеные гости и нам нечего здесь делать.

– Как же теперь быть? – спросил я, когда безмолвные кроганы, доставившие нас обратно на заболоченный берег, исчезли под водой, мы даже не успели с ними проститься.

– Ничего не поделаешь, – ответил Этутур. – Они решили сохранять нейтралитет. Боюсь, им это не удастся. – Он говорил рассеянно, с тревогой оглядывая окрестные холмы.

Я проследил за его взглядом, но не увидел ничего особенного. А может быть, не заметил? Как и накануне утром, светило солнце, и местность казалась совершенно пустынной. Вдруг в небе появилась движущаяся черная точка, за ней – другая.

– Едем! – крикнул Этутур. – Это рузы. Сейчас начнется!

Шапурн и Шил двинулись по оврагу вдоль почти пересохшего русла ручья и сразу пошли рысью. Втянув в себя воздух, я почувствовал тухлый болотный запах и посмотрел вниз – не осталось ли на ногах болотной грязи, хотя мы и вытерли сапоги сухой травой.

Нет, грязи не было, а запах все усиливался. Я окинул взглядом высокие края оврага: война на границе Эсткарпа научила меня осторожности. Солнце светило вовсю, но мы ехали в тени, я надел шлем, застегнул кольчужный шарф и вынул из ножен тяжелый меч.

Запах усиливался с каждым дуновением ветерка, долетавшего в узкий овраг. Этутур вез меч-предупреждение не перед собой, а на поясе – наша миссия посланников была завершена – и держал наготове боевой кнут. На холмах над нами собирал силы незримый враг.

Я по-прежнему не видел ничего подозрительного, было только ощущение опасности и запах. С поразительной скоростью вынесли нас рентаны из этой природной ловушки, и я так и не понял, почему она не захлопнулась, – враг упустил возможность, которой ему могло больше не представиться.