Андрэ Нортон - Колдовской мир [сборник litres]

– Почему?

Этутур сжал губы и, помедлив, ответил:

– Они бы не справились с нами. Но рузы полетели за подкреплением, и когда мы окажемся на открытом месте…

И вот мы выехали на равнину, где волновалась высокая густая трава, и я увидел тех, кто собирался преградить нам путь. Я узнал серых – жуткую помесь людей и волков; запрокидывая морду, они принюхивались и настороженно прислушивались. Вокруг них шевелилась трава, и я подумал, что в ней могут прятаться расти. Этутур щелкнул боевым кнутом, и даже при свете солнца было видно, как сверкнула вспышка, оставившая на траве тлеющий след.

Я пожалел, что при мне нет самострела, который служил мне по ту сторону гор. Я взял его с собой, когда мы бежали в Эскор, но иглы кончились, и он стал бесполезным. Теперь приходилось ждать, пока враг приблизится, чтобы пустить в ход меч.

Серые и их незримые союзники – если в траве скрывались расти – пока держались поодаль, побаиваясь боевого кнута. Однако мы оказались в окружении, и путь на Ха-Гарк был закрыт.

– Три круга! – крикнул Этутур.

И снова я вспомнил лормтские рукописи: стоит позволить врагам трижды обежать вокруг нас, они смогут парализовать нашу волю и таким образом справятся с нами, даже если не рискнут открыто напасть.

Шапурн и Шил рванулись вперед, и, ощущая под собой движение мощных мускулов, я подумал, что ни один конь в Эсткарпе не сравнился бы с рентанами. И тут, хотя никто не обучал меня колдовству, я выкрикнул несколько слов из древних рукописей.

И мгновенно увидел эти слова так же явственно, как услышал. Я был потрясен, я онемел от изумления: могу поклясться, они были подобны огненным стрелам, выпущенным из того оружия, которого мне так не хватало. Они ударили в землю там, где бежали серые, производя такое же действие, как вспышки боевого кнута Этутура. Все это сопровождалось раскатами грома. Потом над нами послышался зловещий визг. Этутур, запрокинув голову, крикнул что-то, но я не разобрал. Кнут взметнулся в воздух, и визг резко оборвался; с неба что-то упало и, ударившись о землю, взорвалось, обдав нас клубами черного дыма, зловонного и удушливого. Шапурн и Шил, не успев на всем скаку свернуть, пронесли нас сквозь этот дым, и, что удивительно, я не заметил на земле никаких останков.

Мы вырвались из зловонной завесы дыма, и тут я услышал вой серых и пронзительные, леденящие кровь крики из травы. Да, это были расти, они шли на нас цепью. Рентаны забили копытами и, встав на дыбы, завертелись на месте. Этутур, щелкая кнутом и поджигая траву, расчищал путь. С серыми мы столкнулись там, где начиналась дорога на Ха-Гарк, и приняли бой. Мой меч со скрежетом рассекал тела врагов, а острые когти и лязгающие зубы впивались в бока Шила, и он выл от боли. Тогда я снова выкрикнул те слова и увидел, как пламенеющие стрелы опаляют шкуры серых.

Затем раздался сокрушительный грохот, перекрывший шум боя. Этот удар, казалось, обрушился в равной степени на всех нас. Оглушенный, я приник к спине Шила и увидел, что рука Этутура безвольно упала вдоль тела, хотя пальцы не выпустили кнут. Серые бросились врассыпную, зажав уши руками-лапами, дергая головами, как в агонии.

Не знаю, скоро ли я очнулся. Я почувствовал, как дрожит подо мной Шил. Он сделал шаг-другой, и, приподнявшись, я увидел, что он двинулся за Шапурном по дороге на Ха-Гарк, а Этутур едет, опустив голову, словно в забытьи.

Я хотел посмотреть, не преследуют ли нас враги, но не смог повернуться, все еще находясь в каком-то оцепенении. Когда я наконец оглянулся, никаких признаков преследования не было; исчезло и зловоние, сопровождавшее нас от самого озера, но воздух был насыщен другим запахом – металлическим, непонятного мне происхождения.

Когда мы проезжали среди развалин, Этутур очнулся и, обернувшись, посмотрел мне в глаза. Он был очень бледен, взгляд его выражал отчуждение.

– Больше никогда этого не делай! – Слова его прозвучали как приказ.

– Я сам не знаю, как…

– Ты призвал древние Силы, и они тебе ответили . Никогда не прибегай здесь к колдовству, чужеземец. Я не знал, что ты можешь вызывать Силы…

– Я и сам не знал, – сказал я, и это было сущей правдой. – Не понимаю, как это вышло. Я воин, а не колдун.

Я все еще не мог поверить в происшедшее. В Эсткарпе существовало твердое убеждение: управлять тайными Силами и сообщаться с ними могут только колдуньи. Однако мой отец обладал некоторыми сверхъестественными способностями, и даже сами колдуньи признавали это. А моя мать, госпожа Джелита, разделила с ним свою Силу, взлелеянную разумом и волей.

Но с меня было довольно случившегося. Мне хватило мудрости понять: пользоваться такими вещами без подготовки, без необходимой защиты – явное безрассудство, которое может принести вред не только мне, но и всем окружающим. Этутур мог быть уверен, больше я этого не сделаю. И все-таки, вспоминая неописуемый грохот, потрясший все вокруг, я задумался о том, что бы это могло быть и откуда.

Очевидно, этот удар надежно защитил нас: мы окончательно убедились, что погони нет, и вскоре, проехав по ступенчатой дороге, ведущей из Ха-Гарка, достигли границы Долины.

Теперь мы ехали между камнями, на которых были высечены оберегающие знаки, которые отчасти были мне известны, и Этутур, останавливаясь, водил над каждым из камней рукой. Я понял, что он снова замыкает и приводит в готовность защиту Долины. Этутур подъехал к самому большому камню – Эвтаяну; глубоко врезанный знак был инкрустирован зеленым.

– Подойди, приложи сюда ладони, – повернувшись, приказал мне Хранитель Зеленой Долины.

Я почувствовал легкое раздражение: он явно подозревал, что я представляю для Долины опасность и ради блага ее обитателей меня нельзя больше пускать в ее пределы. Он хотел испытать меня. Однако я сделал, как он велел, – соскользнув с потной спины Шила, подошел к камню и приложил ладони к магическому знаку. Никакое зло не могло не то что прикоснуться, но даже приблизиться к нему. С замиранием сердца дотронулся я до холодной неровной поверхности камня, ощущая на ней принесенные ветром песчинки. Под моими пальцами в камне произошла неуловимая перемена. Я увидел – или мне это только показалось, – что зеленая инкрустация стала ярче, а сам камень немного нагрелся. Но со мной ничего не случилось, и не последовало никакого предзнаменования. Прижимая ладони к камню, я взглянул на Этутура:

– Теперь ты убедился, что перед тобой не предатель?

Он в замешательстве смотрел на камень. Потом провел рукой по глазам, словно стирая пелену, мешавшую смотреть.

– Не знаю, что ты за человек, Кемок, но, похоже, ты не причинишь нам вреда. Я должен был в этом убедиться. – Он говорил извиняющимся тоном.