Андрэ Нортон - Колдовской мир [сборник litres]

На земле тоже рос мох, мягко пружинивший под ногами; из него поднимались на тонких стеблях и колыхались при моем приближении бледные мерцающие цветы. Тут и там под деревьями виднелись еще какие-то огни, и чем дальше я забирался в глушь, тем ярче было их фосфорическое свечение. Эти огни имели форму шестиконечной звезды; когда я склонялся над ними, они тускнели, гасли, и на их месте оставалось только что-то вроде серой паутины.

Приближалась ночь, в темноте я не мог различить тропу, но надолго останавливаться в таком месте мне совсем не хотелось. Хотя до сих пор я не заметил в лесу признаков чьего-либо присутствия, я понимал, что здесь меня могут подстерегать любые неожиданности.

И все-таки надо было подыскать место для ночлега – не возвращаться же назад! Чем дальше я спускался по склону, тем гуще становился поросший мхом лес. То и дело я напряженно прислушивался. Ветер колебал свисающий с деревьев мох, он зловеще шуршал, и звуки напоминали невнятный шепот, бессвязную речь, словно за мной следили и крались, переговариваясь, какие-то существа.

Я дошел до огромного, увешанного мхом дерева и решил, что это подходящее место для привала. Мне необходимо было поесть, утолить жажду и отдохнуть. Ушибленное тело ныло, ноги подкашивались от усталости, и, кроме того, двигаясь ощупью в темноте, я мог угодить в какую-нибудь ловушку.

Дерево давало ощущение безопасности – я сел под ним, прислонившись спиной к толстому стволу. В сгустившемся мраке бледные цветы и звезды во мху стали заметнее. Ветер доносил едва уловимое благоухание.

Я немного поел и попил. Походный паек у зеленых был необычайно питательным, и на день мне хватало совсем немного пищи. Однако желудок требовал большего, по привычке хотелось еще жевать и глотать, а после еды оставалась смутная неудовлетворенность, хотя умом я понимал, что уже сыт.

Сидя под деревом, я вскоре почувствовал, как меня одолевает странная, необоримая усталость, подобная той, что охватила меня прошлой ночью после восхождения по лестнице. Заснуть в этом лесу было сущим безумием… безумием… Что-то во мне противилось этому, но волны сна уже накатывали на меня, и я погрузился в них.

Вокруг вода, она поднимается все выше и выше, смыкается надо мной! Я потерял Орсию, я тону в реке…

Задыхаясь, я проснулся. Нет, воды не было. Я погрузился в скопления, в волны мха, я был в них до подбородка, а свисающий с дерева мох покрывал лицо. В ужасе я рванулся, пытаясь сбросить с себя жуткое одеяло, но не смог пошевельнуть ни рукой, ни ногой, словно меня связали. Мох, окруживший меня, не давал оторваться от ствола дерева. Неужели я действительно сгину в этом потоке? Я снова резко рванулся и, повернув голову, обнаружил, что мох над лицом раскачивается, не затрудняя дыхания, а путы вокруг тела не давят и не нарушают кровообращения. Я был пленником, но моей жизни пока ничто не угрожало.

Однако это было слабое утешение. Прекратив борьбу, я прижался затылком к стволу. В темноте под деревьями сияли звезды. До сих пор я не присматривался к ним, но теперь вдруг заметил, что они расположены в два ряда, уходящих влево от меня, – словно нарочно выстроились, чтобы указать путь! Вот только кому и куда?

Подул ветер, мох, свисающий с деревьев, зашуршал. Кроме этого шороха, ничто не нарушало тишину – ни стрекот цикад, ни крик ночного хищника.

Я перевел взгляд на опутавший меня мох – густые пряди тянулись не из земли, а с ветвей. При свете лесных звезд я увидел, что петли мха ослабили захват на ветвях, готовые упасть на меня. Мне сразу припомнились рассказы сулькарских моряков о неизвестных растениях в далеких южных странах, эти растения питаются человеческой плотью и кровью, захватывая жертву, как хищные звери. Пошевелившись, я заметил, что путы вокруг ушибленной ноги чуть ослабли и я могу изменить ее положение, словно то, что держало меня, прочитало в моих мыслях жажду облегчения и отозвалось на нее.

Прочитало в моих мыслях? Но это невероятно, дико! Как могло растение прочитать мои мысли? Или это не растение? Нет, конечно, деревья с листьями и мох вокруг меня – растительность… А может быть, эта масса, не отпускающая меня, – орудие в чьих-то руках?

– Кто ты? – Я осторожно направил эту мысль во мрак. – Кто ты? Что ты собираешься со мной сделать?

Я не надеялся на ответ. И хотя ответа как такового не последовало, я все-таки уловил нечто ! Совсем как в пещере, когда Орсия разговаривала с асптом, – словно я на мгновение коснулся какого-то иного мыслительного уровня. Не такого, как у зеленых или у кроганов, а менее «человеческого». Может быть, животное? Нет, что-то подсказывало мне, что это не так. Теперь я полностью сосредоточился не на борьбе со мхом, а на мысленных призывах.

– Кто ты?

И снова это неуловимое касание, настолько мимолетное, что я даже не успел определить, был ли это верхний уровень – вроде того, который использовала Орсия, – или нижний, который никогда не встречался мне раньше.

Свет… стало гораздо светлее… Наступает утро? Нет, от лесных звезд, указывавших путь, шли лучи перламутрового сияния. Они словно что-то обещали.

– Кто ты? – Теперь я попробовал нащупать мысленный контакт на нижнем уровне.

На этот раз я не только уловил, но и удержал соприкосновение с другим разумом, хотя оно было недостаточно долгим, чтобы мы успели обменяться мыслями. Однако я ощутил реакцию на мой вопрос – волнение, сменившееся недоумением, а затем – страхом.

Хуже всего был страх – он мог толкнуть кого-то невидимого на безрассудные действия.

– Кто ты? – Я снова искал на нижнем уровне, но больше не уловил ничего.

Свет лесных звезд напоминал теперь пламя свечей, но это не были зловещие бледные огни, предвестники беды, – они не вызывали тревоги. Их свечение рассеяло мрак, и казалось, будто в лесу наступил пасмурный день.

По тропинке ко мне приближалась фигура – маленькая и сгорбленная, но при виде ее у меня не возникло ощущения, какое внушали мне суетливые обитатели мрака – фасы. Некто приближался очень медленно, то и дело останавливаясь и наблюдая за мной. Страх…

Фигура остановилась между двумя ближайшими «свечами», и я смог разглядеть ее. Это было существо с длинными волосами, едва отличимыми от свисающего с деревьев мха, и такое же серое. Подняв корявые руки, оно раздвинуло волосы, чтобы лучше меня видеть, и моему взгляду открылось маленькое сморщенное лицо с плоским носом и большими глазами, которые были окаймлены густыми кустистыми ресницами. Потом существо откинуло назад ниспадающие космы, и я увидел, что это женщина. Обвислые груди и толстый живот прикрывало что-то вроде сетки из мха, в которую тут и там были впутаны бледные благоухающие цветы – жалкое подобие украшения.