Андрэ Нортон - Колдовской мир [сборник litres]

В памяти всплыло слышанное в детстве: «В глухих чащах обитают моховухи; они выходят на человечьи тропы, чтобы найти себе мужа среди людей». Моховуха, по преданиям, стремилась родить ребенка от человека, и, если кто-то заключал с ней сделку, она служила ему, открывая тайны зарытых в землю сокровищ. Это были добрые, робкие существа, никому не делающие зла и страдающие оттого, что их необычная внешность отпугивает людей, которым они хотят помочь. Возможно, сейчас мне предстояло узнать, насколько верны эти легенды.

Моховуха неуверенно приблизилась еще на шаг. Она казалась немолодой, но было ли это так на самом деле, трудно сказать.

Она все еще разглядывала меня, и я снова попробовал прибегнуть к мысленному общению – безрезультатно. Если это с ней я нащупал контакт, значит теперь она отгородилась от меня барьером. И все-таки от нее исходило какое-то робкое доброжелательство и неуверенность, словно она, не имея злых намерений, сама опасалась меня.

Тогда, отказавшись от попыток мысленного общения, я заговорил вслух, стараясь голосом и мимикой показать свое расположение, убедить ее, что бояться нечего и что я сам надеюсь на ее помощь. Бывая в разных концах Эскора, я обнаружил, что язык этой страны – хотя и отличающийся по выговору и сохранивший некоторые архаические обороты – это все-таки язык Древней расы, и меня везде понимали.

– Перед тобой друг… – произнес я мягко. – Друг, понимаешь? Я пришел сюда с добром.

Она пристально вглядывалась в меня – и я выдержал этот взгляд, – затем пошевелила сморщенными губами, словно обдумывая то, что собиралась произнести вслух.

– Друг, – прошелестела она, подобно шороху ветра в свисающем мхе.

Она еще какое-то время вглядывалась в меня, а потом словно открылась дверь – ко мне хлынула ее мысль:

– Кто ты, идущий по следу через мхи?

– Я Кемок Трегарт, пришел из-за гор, – начал было я, но заметил, что, в отличие от других эскорцев, ей это ничего не говорит. – Я из Зеленой Долины.

На сей раз мои слова возымели действие.

Она что-то произнесла, и теплый поток умиротворения докатился до меня: в ее невнятном шепоте я различил древнее магическое слово, оберегавшее от злых сил:

– Эвтаян.

Я тотчас во весь голос повторил это слово в доказательство того, что могу произнести его и меня не поразит гром.

Она отняла руки от волос и поводила в воздухе ладонями, повторяя движение колеблемого ветром свисающего мха. По мановению ее рук мои путы шевельнулись и распались, освобождая меня, и я оказался сидящим в гнезде из мха.

– Пойдем! – Она поманила меня, и я поднялся на ноги, а она при этом слегка отпрянула, словно ее испугал мой рост. Потом, закутавшись в волосы, как в плащ, она повернулась и пошла между двумя рядами «свечей».

Перекинув через плечо мешок, я двинулся за ней. «Свечи» освещали нам путь, но вокруг снова царил густой мрак, и я решил, что до рассвета еще далеко. Вскоре лесные светильники начали расступаться все дальше в стороны и тускнеть, и я прибавил шагу, чтобы не отстать от своей спутницы. Приземистая и коротконогая, шла она, однако, очень быстро.

Пологи мха меж деревьев становились все гуще и длиннее; кое-где они были почти сплошными и такими тяжелыми, что ветер уже не колебал их. Мне подумалось, что они похожи на стены и что, может быть, я иду среди чьих-то жилищ. И действительно, протянув руку, моховуха раздвинула один из таких пологов и знаком велела мне войти.

Я оказался под огромным деревом в шатре из мха. Посредине возвышался очищенный от коры ствол, под ногами лежал ковер из мха. Ствол, от земли до нижних ветвей, был усеян горящими звездами, и от них падал свет, как от костра.

На ковре из мха сидели… радушные хозяйки? мои судьи? враги? Этого я не знал, понял только, что передо мной моховухи, – они были очень похожи на мою спутницу, и я решил, что все они сестры. Та, что находилась ближе всех к усеянному звездами стволу, знаком велела мне сесть. Я снял с плеча мешок и опустился на мох, скрестив ноги.

Снова меня долго рассматривали. Затем та, что, по-видимому, была главной, назвала себя и остальных с церемонностью, свойственной жителям окраинных земель Эскора:

– Фуузу, Форув, Фроно, Фингри, Фубби.

Сюда меня привела Фубби.

– Кемок Трегарт, – ответил я и добавил по обычаю Эсткарпа: – Мир твоему дому, Фуузу, и твоим сестрам, и всему роду, и пажитям, и стадам.

Если даже они поняли не все, то суть моего доброго пожелания была ясна. Фуузу сделала другой знак – сидевшая справа от нее Форув взяла деревянную чашу и наполнила ее темной жидкостью из каменного сосуда. Коснувшись губами края чаши, она протянула ее мне.

Хотя Дагона и предупредила меня, как опасно пить и есть что-либо в незнакомом месте, я не посмел отказаться от чаши гостеприимства и с опаской сделал глоток; жидкость оказалась горьковато-кислой. К счастью, мне не пришлось пить еще. Как принято, я наклонил чашу и пролил через край несколько капель на пол, желая процветания этому дому и этой земле.

Поставив чашу, я вежливо ждал, что еще скажет Фуузу.

– Зачем ты пришел в страну мхов, Кемок… Трегарт? – Она слегка запнулась на моем имени. – И куда ты держишь путь?

– Я ищу ту, кого отняли у меня, и след ведет сюда.

– Здесь были те, что появились и ушли.

– Куда ушли? – Меня охватило волнение.

Фуузу медленно покачала головой:

– Этого мы не знаем. Позади себя они оставили колдовскую завесу. Никто не сможет идти за ними.

Колдовская завеса? Я понятия не имел, что это такое. Но может быть, Фуузу еще что-то знает?

– А девушки с ними не было? – спросил я.

Фуузу кивнула на Фубби:

– Пусть она ответит, она видела их.

– Там была девушка и еще один из Великих…

«Один из Великих», – мысленно повторил я. Неужели я ошибся? Не Динзиль, а кто-то из врагов?..

– Я сразу поняла, что она принадлежит к Светлым, но ее окружали Темные, – продолжала Фубби. – Они проехали быстро-быстро, и за ними опустилась колдовская завеса…

– Ты можешь показать мне, в какую сторону они поехали? – не совсем учтиво прервал я ее.

Динзиль, конечно, опасен, но что, если Каттею захватили враги? Время… теперь само время становилось моим врагом.

– Я могу показать, но ты не сможешь пойти за ними.

Я не поверил ей – наверное, из-за чрезмерной самонадеянности, ведь до сих пор мне все удавалось. Слова «колдовская завеса» мне ничего не говорили.

– Покажи ему, – велела Фуузу. – Пусть убедится сам.

Я попрощался с Фуузу и ее приближенными и поспешно вышел из шатра. Пути, озаренного «свечами», больше не было, но Фубби в темноте взяла меня за руку. Ладонь у нее была сухая и шероховатая, как кора дерева. Фубби крепко сжала мою руку и повела меня за собой.

Без нее я заблудился бы в этой поросшей мхом чаще. Наконец забрезжил рассвет, да и лес начал редеть. Пошел дождь, но мох быстро впитывал влагу. На свободных от мха клочках земли я заметил вмятины от копыт рентана и понял, что снова иду по следу.