Андрэ Нортон - Колдовской мир [сборник litres]

Он был не один; позади него я увидела троих воинов – самых высокородных людей племени, входивших в своего рода неформальный совет. В ответ на мой приглашающий жест они опустились на колени, затем, откинувшись назад, сели на пятки. На протяжении всего визита говорил со мной один Айфенг.

– Мы должны уйти отсюда; здесь больше нет жизни, – начал он.

– Это так, – согласилась я. И добавила, вспомнив еще одно выражение Ютты: – И куда хочет отправиться народ?

– Это мы спрашиваем у тебя, колдунья. По-нашему, надо опять идти на восток, вниз по реке к морю, где раньше был наш дом еще до того, как с другого берега пришли враги. Но не будет ли это нам во зло?

Как ни боялась я этой минуты, она настала, ко мне пришли с просьбой о предвидении. А из всех инструментов у меня только и было что эта деревянная доска и мои пальцы. Но я должна была сделать все, надеясь на хороший исход.

Я вытащила доску: они смотрели на нее в замешательстве, словно увидели что-то необычайное.

– Ты не будешь смотреть на светящийся шар? – спросил Айфенг. – Так делала Ютта!

– А разве ты, – ответила я вопросом на вопрос, – носишь то же самое копье и точно такой же меч, как и Тоан, который сидит справа от тебя? Я не Ютта и пользуюсь другими средствами.

Вероятно, это объяснение его удовлетворило, он только всплеснул руками и больше ни о чем не спросил. Я закрыла глаза и попыталась представить себе наше путешествие ясно и отчетливо, как только могла. Это была трудная задача, ведь невозможно было представить то, чего я не знала. В конце концов я решила, что будет лучше, если я сконцентрируюсь на себе одной и постараюсь вообразить свое путешествие. И в этом была моя ошибка.

Я положила пальцы на доску, и они довольно быстро остановились. Я открыла глаза и увидела, что замерли они чуть ниже первого ряда.

– Мы отправимся в путь, – сказала я. – Опасности будут, но не очень серьезные. Все окончится хорошо.

Вождь удовлетворенно кивнул:

– Пусть будет так. Вся жизнь состоит из опасностей, но на то мы и мужчины, чтобы идти вперед; у нас есть глаза, чтобы смотреть, уши, чтобы слушать, у нас есть разведчики, которые умеют пользоваться и тем и другим лучше всех. Восток там, колдунья, и мы отправимся, когда солнце взойдет во второй раз, начиная с этого дня.

По правде говоря, я не испытывала никакого желания отправляться на восток, все дальше и дальше от Зеленой Долины, значившей для меня так много. Ведь даже если мне сейчас вдруг удастся разорвать узы рун и сбежать отсюда, между мною и Долиной лежат многие лиги пути по незнакомой стране, полной тайных и хитроумных ловушек. Но заклятие Ютты лишило меня выбора, и, когда вапсалы отправились в путь, вместе с ними пошла и я. Единственное, что я могла, – это запоминать дорогу, по которой мы двигались, чтобы потом, когда удастся снять заклятие и освободиться, я бы не заблудилась; но скоро ли все это произойдет, я не знала.

Мы – или только я – забыли холодные укусы зимы за время, проведенное в долине горячих источников, а уходя отсюда, мы волей-неволей возвращались из раннего лета в суровый холод зимы.

Юттины сани и собаки, которые тащили их, оказались вместе с нею в могиле, но Айфенг, согласно обычаю, дал мне новые сани и пару отлично выученных гончих собак; он же прислал служанку Аусу, чтобы она помогла мне уложить вещи. У меня еще не было служанки из племени, да я никогда и не просила, чтобы мне прислали ее, так как не хотела, чтобы кто-нибудь видел мои тщетные попытки восстановить былое мастерство. Однако теперь я оценила, как много забот во время наших переходов Висма и Аторси брали на себя. И поскольку работа в шатре была новой для меня, я хотела теперь попросить кого-нибудь в помощь себе.

Каким бы маленьким ни казалось само племя, в нем было несколько каст, и так повелось очень давно. Одни люди здесь приказывали, такие как Айфенг и другие вожаки, остальные безропотно повиновались. И еще я узнала, что последние, как, например, Висма, были либо пленниками, либо их потомками.

В пути я с особым вниманием наблюдала за этими отношениями, потому что хотела присмотреть себе женщину, которую могла бы взять прислугой в свой шатер. Выбрав наконец двух, я колебалась, какую предпочесть. Одна была вдовой и жила у сына. У нее было очень глупое невыразительное лицо, на нем всегда царили покорность и смирение, и мне казалось, что она похожа на кольдеровских невольников, о которых рассказывала наша мать. Я не думала, что в ней еще живет любопытство и ей вздумается шпионить за мной. Возможно, она будет даже благодарна мне, если я заберу ее из шатра, где к ней относятся как к невольнице, заставляя выполнять самую тяжелую работу.

Вторая была совсем молодой девушкой, на вид весьма послушной. У нее была перебита нога; это вроде бы не мешало ей в работе, но лишало возможности когда-нибудь выйти замуж, разве что она вошла бы к кому-нибудь в шатер второй или третьей женой и была бы скорее на положении служанки, а не супруги. Но я боялась, что она окажется излишне любопытной.

Я научилась управлять собаками с помощью нужных команд, к которым те были приучены со щенячьего возраста, и, когда все необходимое было уложено в сани, заняла свое место в цепочке как раз позади Айфенга.

Мужчины выстроили сани с женщинами и скарбом в ряд, а сами следовали на легких санях по бокам нашей колонны; в пути они охраняли тяжело нагруженные сани, а порой, если ход почему-либо затруднялся, помогая собакам тащить, тянули их за веревки или подталкивали сзади. Но по песку, камням и земле мы двигались недолго и вскоре, поднявшись по обледеневшему заснеженному склону, попали совсем в другой мир. Ехать по снегу стало несравненно легче, наша охрана развернулась веером чуть в стороне от основной вереницы саней, создавая защитный барьер на случай нападения.

Мы передвигались по совершенно пустынной земле, я нигде не видела ни единого признака цивилизации, хотя бы очень давней, какие всюду были заметны, например, в западной части Эскора. Все это было очень странно. Эта страна, несмотря на то что сейчас была спрятана под заносами зимних бурь, казалась мне очень богатой и плодородной, она могла бы стать пристанищем для многих людей, дать кров и пищу. Однако нигде не встречалось никаких следов ферм, никаких развалин, говоривших о том, что некогда, может быть еще у древних, здесь были какие-то хозяйственные постройки.

На второй день нашего путешествия мы наконец вышли к реке. Ледяная корка покрывала оба берега и простиралась дальше по самой поверхности реки, оставляя нетронутой лишь темную полоску воды на середине. И тут я впервые увидела хоть какой-то признак того, что это не совсем заброшенная, дикая местность. Берега реки соединял мост, столбы опор довольно хорошо сохранились, за исключением нескольких, стоящих посредине потока.