Н. Джемисин - Каменные небеса [litres]

Голос звучит лишь короткое время, затем замолкает. Нэссун бросает взгляд на Шаффу и с удивлением видит, что он хмурится, глаза сосредоточенно сузились – хотя это отчасти от напряжения в его челюстях и еле заметной бледности вокруг губ. Серебро снова терзает его, и сейчас сильно. И все же он поднимает на нее взгляд с чем-то вроде удивления.

– Я помню этот язык, – говорит он.

– Эти странные слова? Что они говорят?

– Что эта… – Он кривится. – Штука. Она называется трансмаль. Объявление говорит, что она покидает этот город и начинает переход в Сердечник через две минуты и прибудет туда через шесть часов. Говорится еще что-то о другом транспорте, других маршрутах, обратных поездках в разные… узлы? Не помню, что это значит. И она надеется, что нам понравится поездка. – Он натянуто улыбается.

– О. – Довольная, Нэссун немного ерзает в своем кресле. Шесть часов для путешествия на ту сторону планеты? Так чего удивляться, ведь эти люди построили обелиски.

Делать вроде бы нечего, кроме как устроиться поудобнее. Нэссун осторожно снимает свой рюкзак и вешает на спинку кресла. При этом она замечает, что весь пол вроде как зарос лишайниками, хотя это не может быть от природы или случайно – они цветут приятными регулярными узорами. Она тянется к полу и обнаруживает, что он мягкий, как ковер.

Шаффа более беспокоен, он расхаживает по уютному пространству этого самого… трансмаля… и то и дело касается его золотых прожилок. Он расхаживает медленно, методично, но это нехарактерно для него, и Нэссун тоже начинает беспокоиться.

– Я бывал здесь, – бормочет он.

– Что? – Она слышала его слова. Она просто озадачена.

– В этом трансмале. Возможно, сидел в этом же самом кресле. Я был здесь, я чувствую. И этот язык – не помню даже, чтобы я слышал его, и все же. – Внезапно он оскаливает зубы и запускает пальцы в волосы. – Знакомо, но нет, нет… контекста! Смысла! Что-то в этом путешествии не так. Что-то не так, и я не помню, что именно .

Сколько Нэссун знает Шаффу, в нем всегда был надлом, но сейчас впервые он показался ей травмированным. Он говорит быстрее, слова налетают друг на друга. В том, как его глаза мечутся по интерьеру трансмаля, есть некая странность, заставляющая Нэссун думать, что он видит то, чего здесь нет.

Стараясь скрыть тревогу, она хлопает рукой по раковине-креслу рядом с ней.

– Оно достаточно мягкое, чтобы в нем поспать, Шаффа.

Это слишком очевидное предложение, но он оборачивается к ней, и на мгновение затравленное напряженное выражение его лица смягчается.

– Ты всегда так волнуешься за меня, малышка. – Но, как она и надеялась, это гасит его беспокойство, и он садится.

Как только он это делает – Нэссун подскакивает – снова слышится голос. Он задает вопрос. Шаффа сдвигает брови и медленно переводит:

– Она – я думаю, это голос трансмаля . Она сейчас обращается конкретно к нам. Это не просто объявление.

Нэссун ерзает, внезапно ей становится не так уютно внутри этой штуки.

– Она говорит. Она живая?

– Я не уверен, что различие между живым существом и неживым предметом имело значение для тех, кто создал это место. И все же… – Он медлит, затем повышает голос, чтобы неуверенно произнести странные слова. Голос отвечает снова, повторяя нечто, что Нэссун уже слышала прежде. Она не уверена, где эти слова начинаются или кончаются, но слоги те же самые. – Оно говорит, что мы приближаемся к точке перехода. Оно спрашивает, готовы ли мы… к испытанию? – Он раздраженно мотает головой. – Чтобы что-то увидеть. Найти слова в нашем языке труднее, чем понять, что она сказала.

Нэссун вся нервно дергается. Она забирается в кресло с ногами, глупо боясь сделать больно этой живой штуке. Она не уверена, о чем хочет спросить.

– Нам будет больно? – Трансмалю будет больно , имеет она в виду, но не может отделаться и от мысли, что будет больно им .

Голос заговаривает снова, прежде чем Шаффа успевает перевести вопрос Нэссун.

– Нет, – отвечает он.

Нэссун подпрыгивает от испуга, ее орогения дергается так, что она заслужила бы окрик от Иссун.

– Это ты сказала нет? – в панике говорит она, окидывая взглядом стены трансмаля. Вдруг это совпадение?

– Избыток биомагестрического сырья позволяет… – голос снова переходит на старый язык, но Нэссун уверена, что даже не представляла, что может услышать эти странно произносимые слова на санзе-мэте, – обработку, – завершает она. Голос звучит успокаивающе, но кажется, что он исходит из стен, и Нэссун беспокоит, что ей не на чем сосредоточить взгляд, нет лица, на которое можно было бы посмотреть, слушая его. Как вообще можно говорить без рта, без горла? Она представляет, что жгутики на внешней стороне повозки каким-то образом трутся друг о друга, как лапки насекомого, и у нее мороз по коже идет.

Голос продолжает:

– Перевод. – Какие-то слова. – Лингвистическое смещение. – Это звучит как санзе-мэт, но она не понимает, что это значит. Следом звучат еще несколько слов, пять непонятных.

Нэссун смотрит на Шаффу, который тоже тревожно хмурится.

– Как мне ответить на то, что она спрашивала раньше? – шепчет она. – Как мне сказать, что я хочу увидеть то, о чем она говорит?

В ответ, хотя Нэссун не намеревалась задавать этот вопрос напрямую трансмалю, ровная стена перед ними внезапно идет круглыми черными пятнами, словно ее поверхность внезапно покрывает мерзкая плесень. Они растут и быстро сливаются, пока половина стены не становится полной чернотой. Словно они смотрят сквозь окно в чрево города, но снаружи трансмаля не на что смотреть, там лишь одна чернота.

Затем на нижнем краю окна – а это действительно окно, осознает она – появляется свет; вся передняя часть трансмаля становится прозрачной. Свет прямоугольных панелей, как те, что обрамляли лестницу с поверхности, становится ярче и уходит вперед во тьму, и Нэссун может видеть стены с арочным перекрытием вокруг них. Очередной туннель, на сей раз способный вместить только трансмаль, извивается в темных скальных стенах, на удивление грубо вырубленных для строителей обелисков, так приверженных к совершенной гладкости. Трансмаль ровно бежит по туннелю, хотя и не быстро. Его толкают жгутики? Или что-то другое, чего Нэссун не способна представить? Она одновременно восхищена и немного утомлена, если такое возможно. Кажется невероятным, что нечто, двигающееся так медленно, может доставить их на другую сторону света за шесть часов. Если все эти шесть часов будут такими – езда по ровной белой колее сквозь скальный черный туннель, и нечем отвлечься кроме тревоги Шаффы и бестелесного голоса, время растянется намного дольше.

И тут туннель выпрямляется и впереди Нэссун впервые видит дыру.