Татьяна Коростышевская - Сыскарь чародейского приказа [litres]

Я шагнула вперед и натолкнулась на прохожего, идущего навстречу.

– Прошу прощения.

– Я вас издали заметил, Попович, – радостно сказал прохожий и оказался Семеном Аристарховичем Крестовским, успевшим переодеться в темно-серый щегольской сюртук. – Вы быстро обучились пользованию личным оберегом. Хвалю.

Интересно, это у нас в разбойном приказе арестантов наряжать принято?

– Вас уже отпустили?

– Меня даже до разбойного присутствия не довели, – похвастался шеф. – Иван Иванович успел раньше.

– Что теперь?

– Мы выиграли время до понедельника, а также получили в полное распоряжение отряд шпиков тайной канцелярии.

Это было действительно солидно.

– Что у вас, Попович?

– Эльдар там был, в церкви то есть. Но она его перевезла.

Начальство раздуло ноздри, затем достало носовой платок и принялось вытирать мое нечистое лицо:

– Запах пороха. Вы стреляли?

– Два барабана выпустила. Она сначала со мной говорила, а потом церковь начала рушиться, а я бежать, а она на меня паука напустила…

– Стоп. Расскажете все по порядку. Ванечка сейчас в железнодорожном управлении. – Шеф указал на фасад нарядного побеленного здания. – Там есть телефонный аппарат, и Иван Иванович добывает нам с вами важные сведения. Придется обождать. Идемте!

– Куда?

– Когда вы шли мне навстречу, зажмурившись и бормоча себе под нос, до меня донеслись слова о неудобной обуви.

Я ничего не поняла, но послушно последовала за шефом в распахнутые двери дорогой столичной лавки.

– Нам барышню обуть надо. – Его высокородие явно был здесь завсегдатаем.

Меня усадили на пуфик в глубине зала, и пока приветливые работницы хлопотали с коробками, шеф велел:

– По пунктам, Попович.

И я начала, толково, с расстановкой, с прямыми цитатами беседы. Начальство слушало внимательно, но сосредоточенность не помешала ему опуститься перед пуфиком на колени и схватить меня за ногу.

– Не пищите, Попович, – шикнул он на меня, когда я дернулась от неожиданности. – Я в любом случае сделаю это быстрее. Так, говорите, к финалу беседы наша Ольга Петровна натравила на вас паука?

– Ну да. – Я расслабилась, хотя прикосновение его рук меня несколько возбуждало. – Сполз со стены, с того места, где нарисован был.

– Понятно.

– Что?

– Это был вовсе не магический лаз, как вы изволили предположить, а переговорное зеркало. После деактивации остаточная магия оживила рисунок. Не уверен, что наша Ольга Петровна рассчитывала на этот эффект. Тем более что жизнь у таких фантомов – минут десять от силы.

– Балкой по темечку мне бы и без того хватило.

– Готово.

Я посмотрела вниз. На ногах моих красовались черные ботиночки с плотной шнуровкой на небольшом удобном каблуке.

– Пройдитесь. Но я уверен, что все идеально.

Я прошлась и покрутилась перед ростовым зеркалом. По сравнению с моим изрядно потрепанным недавними приключениями мундиром новая обувь выглядела еще наряднее.

– Где платить? – радостно спросила я начальство, забыв, что платить мне, собственно, нечем.

Оно поморщилось и молча отправилось к конторке.

Зорин ждал нас на улице, его добродушное лицо при виде меня осветилось широкой дружелюбной улыбкой:

– Гелюшка! Ты где была?

– Попович с нашим пауком-убийцей беседы вела, – наябедничал шеф. – Она тебе потом расскажет. Что у тебя?

– Лекарь твои подозрения подтвердил. И по датам все совпадает. Я тут записал, – Зорин передал Крестовскому открытый на середине блокнот.

Тот хмыкнул:

– Понятно…

– А могут ли господа великие чардеи для своей приказной пустышки пояснить, что именно им понятно? – проговорила я неприятным голосом. – Мне немножко обидно, что меня втемную используют. То есть я, конечно, не против и в вашем распоряжении, но хотелось бы осмысленно ваши приказы исполнять.

– Какова! – пробормотал Иван Иванович.

Крестовский захлопнул блокнот.

– Господин Зорин телефонировал доктору, который пользует семью Петуховых, и выяснял, не было ли в этом благородном семействе неких душевных хворей и последующего чудесного от них излечения.

Я тихонько молчала, вся обратившись в слух.

– Оказалось, – продолжил шеф, – что у Петуховых по женской линии передается психическое расстройство, которое названия в медицинских кругах еще не получило, но проявляется в том, что в человеке начинают обитать несколько личностей.

– Как у Уварова?

– Именно.

– Но интерес даже не в этом. Безумие Дмитрия Уварова, к слову, до этого случая поражавшее лишь женщин, если верить лекарям, совпало по времени с чудесным излечением от оного Александры Андреевны Петуховой, дочери обер-полицмейстера и нареченной невесты нашего с Ванечкой друга.

Я вспомнила, как Уваров прошептал: «Как там Сашенька?» – и по спине поползли ледяные мурашки.

– Он забрал себе ее безумие? Сошел с ума, убивал людей, пока вы его не поймали, а она решила мстить всем вам – друзьям-сыскарям-чародеям?

– По всему получается, что так. Дело раскрыто, Попович. Наш Паук-убийца – милейшая барышня Сашенька, у которой с детства замечали склонность к метаморфной магии, о чем стоит отметка в истории ее болезни.

– Раньше-то мы этого знать не могли, – пробасил Зорин. – Информация о семье обер-полицмейстера в секрете хранится. Если бы не связи Семена Аристарховича, если бы доктор указание из тайной канцелярии не получил…

Я кивнула. Поддерживающий наш приказ боярин начинал мне нравиться.

– Значит, мы сейчас будем арест производить?

– Честно говоря, – Крестовский покачал головой, – я не знаю, что делать. Уверен, что домой она не явится, а где ее логово, мы с вами так и не узнали.

– Надо домочадцев допросить.

– Мы потеряем время, пока получим разрешение тайной канцелярии.

– Шеф, а вы уверены, что Мамаев еще жив? – Я достала из кармана Эльдаров оберег и отдала его Крестовскому.

– Я на это надеюсь.

– А правда, что эти самые метаморфы могут превращаться только в то, что в этот момент видят?

– Да.

– Получается, что для того, чтоб превратиться в паука, Ляле нужен был Палюля?

– Вы хотите сказать, что Мамаев жив, потому что превратиться в чудовище Ольга, то есть Александра, не может? Хотя если, например, она этого десятинога умудрилась на фотокарточке запечатлеть…

– Я знаю, кого мы можем допросить быстро и без разрешения, – вдруг сообщил Зорин.

– Говори, – велел быстро шеф.

– Помнишь, Семушка, о том годе ты меня посылал с петуховской горничной разобраться? Ну той, которую подозревали в похищении столового серебра?

– Ее уволили после дознания, хотя вина осталась недоказана и скандал не раздували.

– Я знаю, где эта барышня живет, давай с ней поговорим, может, она что подскажет.