Наталья Осояну - Дети Великого Шторма [сборник litres]

– Не понимаю почему – здесь же совсем нет света, – но я и впрямь тебя вижу.

– Жуткое, наверное, зрелище… – Он с трудом сел и прислонился к двери. Его по-прежнему терзала боль, но усталости чуть поубавилось и сделалось немного легче. Эсме грустно улыбнулась в ответ. – Что-нибудь произошло, пока я… спал?

– Один раз я слышала, как по коридору кто-то прошел, – сказала она. – Кто-то явно не двуногий. Но он даже не остановился возле нас, проследовал мимо. Похоже, здесь… много разных обитателей.

«Которые увлеченно жрут друг друга», – мысленно закончил он. Интересно, успеют ли они помучиться от голода и жажды до того, как станут жертвами какого-нибудь монстра, еще более отвратительного, чем паразиты со скорпионьими хвостами? Тут он вспомнил о своей новой ране, но, потянувшись к ноге, нащупал лишь плотный рубец.

– Больше так не делай. Тебе нужны силы. Я магус – я могу вынести гораздо больше, чем ты думаешь.

– Я знаю, – ответила целительница тихим усталым голосом. – Но ты и так уже слишком много вынес. Это во-первых. Во-вторых, я не собираюсь просто сидеть и смотреть, как тебя рвут на части прямо на моих глазах. Раз уж я не могу сражаться… не лишай меня единственной возможности помочь.

Он хотел было возразить – ты же тратишь на это время собственной жизни! – но встретил ее взгляд и с болезненной ясностью понял, что времени у них обоих осталось куда меньше, чем она могла бы потратить на его исцеление. Строго говоря, они покойники по меньшей мере наполовину, поскольку шансы отыскать где-то на борту Белого Фрегата чистую воду и что-то пригодное в пищу исчезающе малы.

Он даже не понимал, зачем они вообще куда-то идут.

– Так, – сказал он, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и уверенно. – Давай-ка я расскажу тебе о своих снах. Есть ощущение, что я увидел нечто важное – только вот никак не могу понять, что именно.

– Яувидел свое отражение и проснулся здесь.

Пока Кристобаль рассказывал, Эсме подобралась ближе и сначала просто села рядом, а потом опустила голову ему на плечо. Его голос выдавал боль и усталость, но все равно успокаивал. Она знала: пока они оба живы, остается шанс выбраться из этой переделки, даже если в Росмере их уже никто не ждет.

Ее сердце разрывалось от любви и жалости.

Кристобаль говорил тихо и как-то несмело. Эсме вдруг поняла, что он, наверное, давным-давно не рассказывал никому о своих снах. Не считая, конечно, «Невесту ветра». Она попыталась представить себе, что он сейчас чувствует, и сразу же услышала, как стукнула крышка [сундука]. Он словно приглашал ее спрятать все: забыть и про раны в душе, причиненные расставанием с живым фрегатом, и про боль от ран Кристобаля, и про тоску, которая ее охватывала при мысли о том, что они, скорее всего, не вернутся в Росмер, а погибнут где-то здесь.

«Нет, – подумала целительница, стиснув зубы. – Второй раз я так не поступлю».

– Ты видела белого ребенка, – сказал Кристобаль, осторожно гладя ее по щеке. – Значит, он не просто моя галлюцинация. Что ты об этом думаешь?

– Давай по порядку, – сказала Эсме, заставив себя сосредоточиться. – Ты сказал, что белая книга показала прибытие магусов в наш мир. Мы знаем из книги, которую перевела Ризель, что их капитаном был Ворон. Значит, тот дом возле якорной цепи, где жил какой-то влиятельный богач, вполне мог быть его домом. Логично предположить, что капитан остался жить возле своего корабля.

– Безусловно.

– Ребенок… эта девочка, которую ему принесли… – продолжила Эсме. – Я знаю нынешних магусов и могу предположить, что три тысячи лет назад некоторые их черты были выражены еще ярче, чем сейчас. Они бы никогда не взяли в семью подкидыша-человека. Значит, девочка тоже была магусом.

– Чей-то незаконнорожденный ребенок? – предположил Кристобаль и покачал головой. – Нет, не то. К чистокровным детям, даже рожденным вне брака, всегда относились хорошо, потому что кровь важнее всего. Мать не стала бы ее прятать. Если же она полукровка… то ее не отдали бы в семью магусов. Хм. Это и впрямь очень странно. Разве что кто-то вынужден был ее спрятать . Но если так, мы слишком мало знаем, чтобы разобраться.

– Наверное, ее действительно от кого-то спрятали, – согласилась Эсме. Разгадывание загадок из сна вдруг оказалось очень увлекательным делом, и она даже взбодрилась. – Ворон – предположим, что это был он, – вырастил ее как свою дочь и потом выдал замуж. Но чуть раньше она встретила на балу… кого?

Кристобаль коротко рассмеялся:

– Это как раз нетрудно понять. Во сне я ощущал себя двенадцатилетним ребенком, а в детстве мне ни разу не довелось увидеть феникса в птичьем облике. Кракен меня раздери, я даже не знаю, становились ли мой отец и брат такими же, каким становлюсь я, когда призываю свой дар. Что касается моей матери… – Эсме почувствовала, как он вздрогнул всем телом. – Извини, отвлекся. Итак, на балу она встретила феникса. В этом нет никаких сомнений.

– Как и в том, что они полюбили друг друга.

– Верно.

Оба ненадолго замолчали.

– Знаешь, – проговорил Кристобаль через несколько минут, – кажется, я понял, за кого ее выдали замуж. – Он резко выпрямился, повернулся и схватил ее за плечи, не замечая, что причиняет боль. – Как же я сразу не догадался… Белый замок на горе, Эсме. Это же Тейравен! Земли буревестников всегда были на севере, их не затронуло Великое Перемирие – им не пришлось переселяться. Она стала женой лорда Амальфи!

Болезненные воспоминания захлестнули целительницу с головой – так что на миг перехватило дыхание. То, что она увидела в памяти «Невесты ветра», когда лечила фрегат от корабельной чумы; то, что рассказал ей Кристобаль в библиотеке Рейнена; то, что она вспомнила, и то, что забыла.

Белый замок на горе.

Зеленый шелк.

Желтые глаза Паоло.

– Она родила князю д-детей, – проговорила Эсме, заикаясь от волнения. – Да и феникс наверняка был женат. Выходит, мы с тобой – их… потомки?

Кристобаль кивнул и тотчас же скривился от боли. Эсме протянула руку к его лицу, коснулась правой щеки и вздрогнула, почувствовав влагу. Кровь? Нет, она исцелила его рану и смыла кровь своим зеленым шарфом, который, кажется, остался в лодке и был потерян вместе с ней. Вместе с ними.

Ах… это слезы.

Внезапно бремя всего, что с ними происходило, оказалось слишком тяжелым, и целительница почти ощутила, как от непосильного груза выворачиваются ее суставы и трещат кости, угрожая вот-вот сломаться. Она задохнулась от страха и скорби.

Ненадолго в мире осталась только агония.

– Тс-с, тише. – Рука, гладившая волосы Эсме, была тяжелой и сильной, но ее прикосновения – легки. Кристобаль держал ее на коленях как ребенка, позволяя выплакать все слезы. – Все будет хорошо. Мы что-нибудь придумаем и обязательно выберемся отсюда.