Дженнифер Доннелли - Железное сердце [litres]

Часовой механизм – новое сердце – вот-вот встанет, мачеха и Король Воро́н жаждут ее смерти, а замок под названием Ниммермер, единственная надежда, окружен страшными тварями, которые ни за что не дадут ей пройти внутрь. Ее народу не на кого надеяться, кроме как на свою принцессу, а она даже не знает, доживет ли до утра с этим сердцем.

Софи показалось, что чем дальше она заходит в Темный Лес, тем сильнее ею овладевает страх: вдруг путешествие окажется напрасным, вдруг она умрет в лесу, как Яспер?

И что тогда? Она знала это, так как многое повидала за последние недели: капитан Краузе и его солдаты отнимут последнее у жителей Дрогенбурга. Воины-инвалиды умрут от голода и холода в зимнем лесу. Уилл и бабуля будут стоять у могилы Гретты.

Погруженная в печальные мысли, девушка не заметила, как вышла из леса, и на краю кладбища едва не столкнулась с какой-то женщиной в черном.

От неожиданности Софи вздрогнула и остановилась. Странно – лицо женщины совершенно точно было ей знакомо. Но где она видела ее? Почему не помнит ее имени? В ушах зазвучало предостережение Арно: «Научись не быть дурой». Вдруг эту женщину тоже послал Король Воро́н? Или перед ней мачеха в новом обличье?

– Я вас знаю? – спросила Софи и попятилась.

– Меня все знают, – ответила незнакомка. Склонив голову набок, она внимательно оглядела рубцы на лице и шее Софи. Веки у женщины были красными, точно опухли. – Еще больно?

Софи кивнула, озадаченная таким странным поведением. Где же она ее видела?

– Укусы затянутся. Боль пройдет через день-другой. Но что делать с сердцем? Оно-то будет болеть всегда.

Софи похолодела всем телом.

– Откуда вы знаете…

Но женщина перебила ее:

– Эта боль не перестанет преследовать тебя, пока в твоем королевстве будет голодать хотя бы один ребенок. Пока хотя бы одна семья будет скитаться без крова. Хотя бы один больной старик будет дрожать у очага. Эта боль – бремя королевы, которое та несет до своего последнего часа. Ты уверена, что оно по силам тебе, дитя?

– Почему вы спрашиваете об этом? – спросила Софи, напуганная тем, как точно незнакомка прочла ее мысли.

– Потому что иногда я помогаю, – ответила та. – У тебя есть могучее оружие. Но обращение с ним требует отваги. Большой отваги. Она у тебя есть?

Сердце Софи часто забилось.

– Какое оружие? – спросила она и огляделась. – Где?

Женщина невесело засмеялась:

– А ты не знаешь?

– Нет, не знаю. Умоляю, скажите, что это такое.

Софи взволновалась: оказывается, у нее есть то, что можно обратить против Короля Воро́н!

Женщина отступила, качая головой:

– Нет. Найди его сама.

– Подождите! Прошу вас! Вы же сказали, что помогаете! – в отчаянии воскликнула Софи.

Женщина грустно улыбнулась. Софи увидела, что зубы у нее черные.

– Иногда, но не всегда.

С этими словами незнакомка повернулась и пошла в лес. И с первых же шагов затерялась в полумраке.

– Нет! – вырвалось у Софи, которой отчаянно хотелось задержать незнакомку и расспросить об оружии.

Девушка побежала за ней, хотела схватить. Но едва ее пальцы коснулись руки женщины, как острая боль пронзила все тело. Она пошатнулась, закрыла глаза и упала.

Когда Софи открыла глаза, вокруг никого не было. Только Зара, выбежавшая из леса, стояла рядом с ней, виляя хвостом.

Софи прижала руку ко лбу.

– Никого, – дрогнувшим голосом сказала она и подумала, что, должно быть, ее неправильное сердце опять шутит с ней странные шутки.

– Софи! – вдруг услышала она негромкий голос. – Где ты, Софи?

Это был Уилл. Он шел в сторону леса, стараясь не шуметь, чтобы не привлекать внимания случайных прохожих.

– Иду! – откликнулась она. Встала и еще раз оглянулась. – Неужели мне все почудилось? – прошептала она. – Наверное.

Но, идя навстречу Уиллу, Софи ощутила влагу на руке, которой она дотронулась до незнакомки. Посмотрела и прикусила губу.

На ладони была кровь.

Было темно и довольно поздно. Вылетели совы и стали бесшумно носиться над мавзолеем – было слышно одно только уханье. По углам шуршали мыши.

Мавзолей походил скорее на дом для живых, чем на место последнего упокоения: просторный, со стрельчатыми потолками, с каменными скамьями и даже камином на случай зимних похорон. Арно зажег огонь, и языки пламени скоро прогнали холод. Софи согрелась и успокоилась; наполненный желудок притих. Уилл приготовил замечательный ужин из крольчатины с диким щавелем. Вообще-то, Софи давно было пора спать, но сон почему-то не шел. Обхватив руками колени и положив на них подбородок, она сидела на постели и глядела на огонь.

Когда они с Уиллом вернулись в мавзолей, Софи потихоньку стерла с ладони кровь и промыла тонкий длинный порез раньше, чем кто-нибудь заметил его. Но воспоминания о той женщине и о сказанном ею не отпускали.

Арно вырезал из деревяшки фигурку лисы. Уилл, растянувшись на постели, разглядывал мраморный потолок, покрытый резными ангелами и святыми.

– Дня через два, если и дальше будем так идти, окажемся в Ниммермере, – сказал Арно и отхлебнул бренди из фляжки.

Ни Софи, ни Уилл не ответили.

– В чем дело? Кто-то умер? Хе-хе, – продолжил Арно, оглядывая бюсты покойных фон Штауфензее, которые стояли на специальных подставках вдоль стен. Под табличками с именами покоился прах членов семейства.

Опять не получив ответа, Арно повернулся к Софи.

– Ты почему не спишь? Укусы болят? – спросил он.

Софи, не сводя глаз с огня, сказала:

– Нет. Больно не мне, а им. Голодно. Холодно. Страшно. Некуда идти.

– Кому – им?

– Солдатам. Максу. Беккерам.

– Тебе надо поспать. Ночью ты все равно ничего не сделаешь для них, – сказал Уилл.

Софи посмотрела на него.

– А днем что, смогу? – спросила она с сомнением. – Настанет ли вообще такое время, когда я смогу для них что-то сделать? Вряд ли. А я еще и вас двоих в свою затею втянула. Вдруг с тобой что-нибудь случится, Уилл? На кого тогда останутся бабуля и Гретта?

– А если что-нибудь случится со мной? – вмешался Арно.

– Я боюсь, – продолжила Софи. – Не за себя. За них. Ведь у них нет никого. Только я. Всего лишь я. – Она горько усмехнулась. – Бессильная и слабая.

Настало молчание. Многие на месте Уилла и Арно заполнили бы его разными банальностями и пустыми пожеланиями успеха, но эти двое были редкостными людьми.

– Если тебе нужна только победа, значит надо пойти и победить, – сказал Уилл.

Софи зажмурилась:

– Легко сказать, Уилл.

– Эй, кто хочет послушать историю? – спросил вдруг Арно, желая разрядить обстановку. Ему опять никто не ответил. – Ладно! Называется «Девица в башне». – Он перевел дух. – Давным-давно жила-была девица, которая слушала всех, – начал он. – Слушала отца, мать, родню, друзей, которые говорили ей о том, как опасен мир и сколько боли и горя ждет ее в нем. Вот поедет она, к примеру, в город, а лошади понесут, или враги нападут и уведут ее в плен, или она упадет в речку и утонет. С другой стороны, если она останется дома и вдруг начнется гроза, молния ударит в дом и тот сгорит. Или дерево упадет и пробьет крышу. В общем, выросла девица такая боязливая, что и наружу выйти, и дома сидеть – все ей страшно. «Не беспокойся, – говорили ей все, – мы тебя сохраним». И принялись они таскать тяжелые кирпичи. А ей велели выкладывать вокруг себя толстые стены. Так они и строили – стояли цепочкой и подавали ей кирпичи, а она их складывала. «Куклы», – говорил один и протягивал ей кирпич. «Пиявки», – добавлял другой. И так далее: пираты, сыр с голубой плесенью, зубные протезы, хлеб с оливками, Черная Смерть. А девица брала кирпичи, один за другим, и выкладывала вокруг себя аккуратный квадрат. Один ряд, второй, третий. Тяжелые кирпичи плотно смыкались. Стены росли, и скоро девице уже приходилось вставать на цыпочки, чтобы дотянуться до верха. А потом она и вовсе перестала дотягиваться. И тогда девица улыбнулась. Через такие крепкие, надежные стены к ней не проберется никакая беда. Но скоро она обнаружила, что и сама не может выйти. Она так торопилась возвести стены, что совсем забыла про дверь. Да, она защитила себя от всего страшного, что встречается в мире. Но и от всего остального тоже. От музыки, цветов, закатов, персиков, книг, блинчиков, поцелуев и прочего. Тогда она стала звать людей, которые подносили кирпичи, но те уже ушли. Девица осталась одна. Никто ее не слышал. В отчаянии она попыталась влезть на стену, но только ободрала руки.