Алексей Полевой - Драконодав [litres самиздат]

– А ты хочешь увидеть здесь англичан? – спросил я, вздохнув, – наш покойный король потерял армию и помер, а нам теперь разгребать.

– Пусть новый король и разгребает, – фыркнула Мария, – ты отслужил больше месяца, участвовал в битве, что ещё королю нужно?

– Много чего, – не стал я вдаваться в детали, а то Мария взбеленится намного сильнее, узнав какие дальние и опасные странствия предстоят мне, – за службу платят и весьма щедро, кроме того предвидятся трофеи.

– Но ты с поля боя привёз тоже не одни штандарты, – сказала Мария, глядя, как выгружают из возков захваченную у англичан казну и прочую добычу.

– Новый поход может озолотить, ты хочешь быть графиней или даже герцогиней? – спросил я, умалчивая, что сложить голову я могу быстрее, чем получу добычу.

– Графиней…– как все женщины Мария была падкой до громких титулов и всяческой показной мишуры, – ради герцогини, пожалуй, стоит ждать.

– Кроме того, земли герцогства теперь наши, – бросил я оформленные должным образом бумаги на стол, – герцог в бегах у англичан, отправь в замок нашего управляющего, пусть наведёт порядок в делах, но герцогиню не выгонять, содержать, как подобает, если сама не уедет, тогда препятствий не чинить.

– Однако новости, – вскинула бровь Мария, понимая, что вместо замужества с бедным провинциальным рыцарем Войтехом, ей выпал шанс стать женой удачливого и богатеющего рыцаря Готфрида, – посмотрим, что Аделайн скажет.

– Не обижать её, – сказал я, зная, как женщины любят позлорадствовать чужому горю, – она плохого нам ничего не сделала.

– А я ничего и не думала… – покачала головой Мария, но в уголках её глаз плясало злорадство высшей пробы, – будет как сыр в масле кататься.

– Оставлю тебе Ирен, будет помогать, – сказал я, – она же станет командовать гарнизонами и армией, случись что, её хорошо слушаются и очень толковый солдат.

– Ирен пригодится, – кивнула жена, весьма сдружившаяся с воительницей, благо делить им в отличие от герцогини было нечего, – с ней спокойно почти как с тобой.

– Ладно, вечером поговорим, – махнул я рукой, увидав посыльного от братьев.

Дел за моё отсутствие накопилось, однако ничего глобального, всё катилось по широкой дороге в нужную сторону. Братья, конечно, немного ошалели, узнав, что земли герцогства теперь мои, а столицей герцогства теперь будет Сарж. Они стали прикидывать, как использовать свалившееся богатство с наибольшей пользой, кого поставить управляющим в каком замке, как организовывать ярмарки, сколько теперь платить налогов в казну и сколько поставлять королю войска. Последнее их огорчило до крайности, выходило налогов теперь нужно платить раза в четыре больше, а войска собирать вшестеро больше. Однако доход герцогства в четыреста тысяч ливров их быстро развеселил, тем более, удвоить его в следующем году, ежели не случится неурожай они смогут. Оставив захваченных грандиозными планами братьев и управляющих, я направился к Лорентину в мастерские.

– Поздравляю с удачным походом, ваша милость, – помахал рукой мастер, – слыхал пригодились пушечки-то?

– За счёт них выжили, – кивнул я, – нужно как можно больше такого оружия.

– Всю бронзу извели, дорогая больно, пушки из сварных стальных полос лучше и дешевле, но возни много, подмастерье из Фландрии прибился, он чугунные пушки отливал, – сказал Лорентин, – теперь чугунные льём, ядра тоже чугунные будут, весить будут как два-три каменных, лететь кучнее, а пушка станет легче, но стенки толще, а значит надёжнее, разрываться не станут.

– Очень пушки нужны и мушкеты, – вздохнул я, – воевать на море станем.

– Мушкетов наделано хоть все остатки королевской армии вооружай, – усмехнулся мастер, – пороха в избытке, однако новых пушек немного пока, осваиваем только, четыре дюжины смогу предложить, всё, что успели, работаем без отдыха.

– Четыре дюжины уже хорошо, – сказал я, вспоминая, что тяжёлые каракки с тремя мачтами обычно несли двадцать орудий, считаясь самыми хорошо вооружёнными судами, – можно четыре корабля оснастить.

– Обычно неф, – мастер назвал каракку на местный лад, – может быть вооружён едва тремя пушками, как огромный «Грейс Дью», у меня там отец служил, пока корабль молния не спалила.

– Будем надеяться, что пушек нам встретится в море немного, – успокаивал я себя, – у Барбароссы больше галер, чем мореходных кораблей, там пушка-другая, больше малокалиберные фальконеты.

– Англичане да, пушки не любят ставить, – кивнул Лорентин, – зато испанцы с португальцами мастаки, у них сейчас военное и флотское дело на высоте, а оружие какое делают!

– Надеюсь с испанцами воевать не придётся, – поёжился я, – мореходы плохие сказывают, зато как дерутся испанские солдаты видал – опасный и стойкий противник.

– Ладно, твоя милость, – засобирался мастер, – пойду, за косорукими этими глаз да глаз нужен, иначе металл загубят или ещё какую напасть учинят, неделю назад, чуть кузницу не спалили, а начнись тут пожар, взлетели бы на воздух, прямиком к ангелам.

– Опять поминаешь имя Господа всуе, – нахмурился подошедший Гонсало.

– Ухожу-ухожу, – исчез мастер.

– Наёмников собралось много, больше половины воевало на море, – доложился Гонсало, – есть добрые моряки, многие вынуждены были спасаться бегством из портов, их захватили англичане. Думаю можно набрать экипажа четыре для больших каракк, в принципе, даже без Барбароссы сможем побузить в Ла-Манше, там много кораблей не требуется. Обещали дюжину годных кораблей – хорошо, если полдюжины окажется, не сильно гнилых и имеющих команды.

– Тебе лучше знать, – нахмурился я, – в морском деле ничего не соображаю.

– Корабль как замок, – сказал Гонсало, – как построили, как отремонтировали, кто занимает, так корабль и воюет. Если капитан негодный и команда под стать, так любой корабль разваливается, воевать невозможно. Здесь ещё плавание недалёкое, а вот месяцами идти, сухари с червями глотать, да солонину, а попади в штиль – вообще через неделю с ума сойти. Вода протухнет и всё.

– А море действительно солёное? – спросил я, – такую воду нельзя пить?

– Скорее горькое, – ответил Гонсало, – пить-то можно, но недолго – помрёшь и всё, дождь надо собирать или рыбу выжимать и пить воду из неё.

Новый поход вышел тихим – никто даже поглядеть не пришёл. Даже жена, не пришла, Марселон заболел и даже Лорентин отливавший огромный колокол, не мог отойти. Поэтому отряды встали пораньше и медленно потопали по утренней росе, позавтракав кашей с грибами, да пивом. Обычно рыцарские отряды питаются сами, на жалование, потому многие совершенно негодны в походе или бою. Я ввёл правило обеспечивать армию одинаковым питанием, были в отряде кошевары, чтобы все ели одинаково, а не травились всякой дрянью случайно украденной или сваренной неумелой рукой. Приворовывали все, кошевары тоже, но повешенный на оглобле, ворюга и негодный повар быстро свели покражу солдатской еды до разумного минимума. Я сам питался из солдатского котла, поэтому точно знал задалась ли сегодня похлёбка или хорошо ли пожарили мясо. В отряде были охотники, они били дичь, чтобы разнообразить каши и придержать солонину, её нажрёмся Гонсало сказал в море до тошноты. Конечно, богатые наёмники и рыцари пили вино подороже солдатского, могли накрыть отдельно стол, однако питание отрядов было налажено хорошо, поэтому все ели примерно одинаково и хорошо.